Принято считать, что трагедия 11 сентября стала катализатором рецессии, поразившей экономику США, а вслед за ней — и мировую. Прокомментировать это утверждение газеты "Время МН" попросила заместителя председателя бюджетного комитета Государственной Думы Михаила Задорнова.

— Михаил Михайлович, где вы находились в этот день и что почувствовали, когда услышали о происшедшем?

— Припомнить нетрудно: шло заседание бюджетного подкомитета. 11 сентября мы традиционно начинаем рассматривать проект очередного финансового плана страны. Во время дебатов в зал вбежал один из наших коллег и закричал: "Заседаете? А в Нью-Йорке все рушится". Честно говоря, первой промелькнувшей мыслью стало: обвал на фондовых биржах. Но потом мы перешли ко мне в кабинет и по телевизору увидели страшные кадры. Ощущение — абсолютный сюрреализм происходящего. Лишь потом пришло осознание, что это теракты.

— Как, на ваш взгляд, эти события повлияли на мировую экономику, если вообще повлияли?

— Безусловно, они не прошли бесследно. Начнем с того, что, по данным американской статистики, только прямой ущерб от терактов составил до 100 млрд долларов. Для нас эта сумма равна трети бюджета, но и для Соединенных Штатов тоже не мелочь — они лишились 1,5% национального валового внутреннего продукта.

Конечно, эти события вызвали панику, усилив падение мировых фондовых рынков. В этом плане можно говорить и о прямом материальном, и о психологическом эффекте, поскольку теракты усилили тенденцию к рецессии, которая и без того уже была в американской экономике. Из-за трагедии она стала более продолжительной, и выход из рецессии, безусловно, затянулся. Наконец, граница между современной экономикой и психологией достаточно зыбкая: угроза повторения терактов сказывается на отношения к американскому рынку — фондовому, к рынку недвижимости, в целом к американской экономике и, конечно, в значительной степени подорвала доверие к ним. Для всех стало ясно, что США больше не являются тихой надежной гаванью, которую не затрагивают войны, глобальные кризисы и иные катаклизмы.

— Все эти изменения каким-то боком коснулись российской экономики? В Москве ведь ожидали определенного вознаграждения за участие в антитеррористической коалиции, хотя никто вслух об этом и не говорил. Например, сокращения части долгов. Однако надежды не сбылись. Выходит, в экономическом плане мы ничего не выиграли?

— Да, Россия ничего не выиграла, но ничего и не проиграла. Для нас единственным плюсом стало то, что не произошло серьезного падения мировых цен на нефть, природный газ, металлы и другое экспортное сырье. Пока для нас позитивным моментом является то, что, несмотря на глобальную рецессию, этот год для России с точки зрения мировой конъюнктуры оказался не менее удачным, чем 2001-й. В этом нам, можно сказать, повезло.