|
Ольга Бычкова:
Наш гость – это Михаил
Задорнов, член бюджетного комитета Госдумы. Мы будем
говорить о российских внешних долгах, и не только об этом.
Начнем с сообщения, которое пришло только что – премьер-министр
Михаил Касьянов заявил, что инфляция в первом квартале этого
года составила меньше 5,5%, и это меньше тех показателей,
которые прогнозировались. Касьянов выразил явный оптимизм,
сказав, что это означает, что макроэкономическая ситуация
в России является стабильной - обоснован этот оптимизм?
Михаил Задорнов:
Чем обосновано такое заявление, хотя это не новость, на
самом деле – пять дней назад Госкомстат дал оценку первого
квартала по инфляции – 5,4%. Это лучше, чем в прошлом году
– тогда было чуть больше 7, а за год – 18,6%. Вот этому
радуется Касьянов. Но во вторую часть его заявления я абсолютно
не верю – о том, что будет выдержан прогноз. Прогноз, установленный
законом о бюджете на этот год по инфляции 12%, в прошлом
году был такой же прогноз
Ольга Бычкова:
Касьянов сказал, что примерно так оно и будет.
Михаил Задорнов:
Сами посудите – если за три месяца 5,5, то есть это почти
половина годовой инфляции. Я абсолютно не верю в то, что
в 12% правительство вложится. Сегодня можно оценивать примерно
в 15-16% годовую инфляцию. Что позволяет делать такой вывод
- во-первых, очень быстро растут цены на платные услуги
населению, жилищно-коммунальные, прежде всего – они за квартал
подорожали на 18%.
Ольга Бычкова:
И то ли еще будет.
Михаил Задорнов:
На связь, на услуги городского транспорта. И происходит
это потому, что регионы, поставленные в жесткие условия
необходимости выплачивать повышенную заработную плату, тратя
на это все деньги, сбрасывают со своих бюджетов субсидирование
дотаций на коммунальные услуги, городской транспорт, и перекладывают
это дело на людей. И второе – и Газпром, и РАО ЕЭС добиваются
еще одного, после первого июля, увеличения тарифов на свои
услуги. Вот если правительство не пойдет им навстречу и
сохранит только одно, уже прошедшее повышение тарифов, тогда
можно вложиться примерно в 15% инфляции. А если правительство
уступит, а я думаю, что, видимо, оно пойдет на такие уступки
– то, конечно, нам и в 16% инфляции будет вложиться в этом
году трудно. Поэтому хорошо, что инфляция снижается по сравнению
с прошлым годом, однако бюджетный параметр, с моей точки
зрения, достигнут не будет, и это, к сожалению, происходит
уже не первый год.
Ольга Бычкова:
Если инфляция превышает те цифры, которые заложены в
бюджете, а согласно вашему прогнозу сейчас это получается
3-4% - к чему это ведет?
Михаил Задорнов:
Это ведет к тому, что бюджетным предприятиям, которым запланировано
соответствующее увеличение материальных затрат – скажем,
покупки топлива или каких-то других материалов – им трудно
уложиться в бюджете. Конечно, это определенный обман людей
с точки зрения их заработных плат – индексаций зарплат,
пенсий, поскольку все эти индексации рассчитывались исходя
из 12% инфляции. Ну и, конечно, самая большая дезориентация
– по вкладам в коммерческих банках. К примеру, Сбербанк
или другие банки ориентируются на этот процент, устанавливая
свои ставки. И если, например, 18% по пенсионному вкладу
в Сбербанке, 12 дают 6 процентов дохода, то при инфляции
в 18, как в прошлом году, они не дают ровно ничего, ноль.
Вот почему это плохо для людей – расхождение между заявленной
инфляцией и фактом. То есть это, по существу, забирание
части денег у населения. Именно поэтому Дума всегда добивается
очень жесткого выполнения заявленных ориентиров – лучше
объявить инфляцию чуть больше, и ее выдержать, чем допускать
вот такой разрыв между заявленным и фактическим ростом инфляции.
Ольга Бычкова:
Наши слушатели присылают уже свои соображения по этому
поводу на эфирный пейджер. Татьяна, например, говорит, что
Касьянов назвал процент инфляции – 5,4% за первый квартал
этого года - только для того, чтобы не повышать пенсии.
Так как пенсия повышается, если инфляция больше 6%.
Михаил Задорнов:
Это абсолютно так. На самом деле, если бы пенсии, точнее,
если бы инфляция составила 6% по итогам квартала, то необходимо
было бы сразу же проиндексировать пенсии. Но Касьянов назвал
не ту цифру, которую он придумал – он назвал цифру, посчитанную
по методике Госкомстата, то есть это официальные данные
статистиков, а не его выдумка или изобретение.
Ольга Бычкова:
Другой вопрос на пейджер – почему Сбербанк и другие
банки дают только 8%, если инфляция годовая будет 12, как
минимум? Это вопрос Алексея.
Михаил Задорнов:
Как раз Сбербанк и другие банки дают не 8%. Ставки от 16
до 18% в рублях. Именно поэтому я и говорил, что если бы
прогноз правительства, 12%, соблюдался, люди, неся рубли
в банки, получали бы нормальный доход, их деньги не только
бы не уменьшались, но увеличивались в реальном выражении.
При инфляции прошлогодней, например, 18,6 и том же самом
18%-м вкладе, депозите, люди фактически ничего не выиграли,
они даже хоть чуть-чуть, но потеряли. Поэтому так важно
давать точный прогноз инфляции – потому что на сегодня в
частных вкладах в банках почти 600 миллиардов рублей. И
люди за последние два года существенно увеличили свои вложения
рублевые. 8%, может быть, здесь радиослушатель имел в виду
валютные вклады – действительно, по валютным вкладам, в
долларах, ставки от 6 до 8 % самые выгодные, но ведь это
совсем другое дело – мы же говорим об инфляции в рублях,
а не в долларах.
Ольга Бычкова:
Госкомстату надо верить, или не надо?
Михаил Задорнов:
Госкомстату верить мы обязаны. Потому что он не менял методики
последние три года, и говоря откровенно, у нас просто нет
других данных. Как говорил товарищ Сталин – где я вам возьму
других писателей? Мы должны доверять данным Госкомстата.
Ольга Бычкова:
А Ольга Петровна говорит, что цены увеличились, как
минимум, процентов на 20%, и если прибавить сюда газ и прочие
услуги – она считает, что у Касьянова плохо с математикой.
Михаил Задорнов:
Вы знаете, мы всегда не доверяем статистикам на основании
своих жизненных впечатлений, когда заполняем извещение об
уплате квартплаты, и там действительно был скачок, я уже
об этом сказал. Не секрет, что медикаменты выросли с начала
года более чем на 10% в цене, некоторые до 30%. И когда,
допустим, кто-то заболел, не дай Бог, и должен закупать
лекарства уже по новым ценам, у них складывается впечатление,
что все цены выросли на 30%, на 20%. На самом деле, резко
возросли некоторые виды услуг и товаров, но в целом по непродовольственным
товарам, за исключением медикаментов, и по продовольствию,
не считая рыбы, мяса и овощей, в целом рост цен идет меньше,
чем в прошлом году. И здесь, еще раз повторяю, у нас, кроме
Госкомстата, других данных нет. Хотя я понимаю, что многие
люди не склонны им доверять.
Ольга Бычкова:
Теперь давайте не о наших кошельках, а о государственном.
О советском долге бывшей ГДР, об урегулировании которого
договорились накануне Владимир Путин и Герхард Шредер на
переговорах в Германии. Объясните пожалуйста, что это означает
для государства, бюджета и для нашего общего кошелька? Долг
как бы списали, уменьшили?
Михаил Задорнов:
Не "как бы", а уменьшили. Но я сначала остановлюсь
на природе этого долга. Во время фактически распада Советского
Союза, в 90-91 годах особенно, продолжались осуществляться
поставки в рамках СЭВ. То есть нам Польша, Чехия, ГДР поставляли
товары, и москвичи их покупали в "Польской моде",
"Лейпциге". Все это прекрасно помнят. А мы поставляли
энергоносители. Вот наши поставки в 91 году шли с перебоями,
а нам овощи, ширпотреб продолжали эти страны поставлять.
Образовалась к концу 91 года задолженность у Советского
Союза перед этими странами. Часть специалистов считают,
что она была создана искусственно, - были просто махинации:
товары реально не были поставлены, а фактически в банковских
проводках возникла такая задолженность.
Ольга Бычкова:
Некоторые считают – вообще нас надула Восточная Европа.
Михаил Задорнов:
Дело в том, что с точки зрения, конечно, поставок энергоносителей
по заниженным ценам, валютного товара, и покупки в принципе
товара, который мы могли покупать и на других рынках – конечно,
можно говорить и так. Но все это было сделано в рамках договоренности,
где расчеты между странами шли в переводных рублях, и цены
устанавливались десятилетиями – это не были цены лишь 90-91
года. Итак, у нас образовался долг примерно в 20 млрд. переводных
рублей. 14 – другим странам, помимо ГДР, и 6,5 млрд. переводных
рублей - тогда все расчеты были в переводных рублях, - перед
ГДР. Не самый был удачный ход, а может быть даже это была
просто грубая ошибка, если не заинтересованность тех, кто
вел переговоры в 90-91 гг., но мы признали долг перед всеми
остальными странами СЭВ, помимо ГДР, приравняв 1 переводной
рубль к одному доллару, и наша задолженность перед остальными
бывшими странами СЭВ на сегодняшний день составляет 14 млрд.
долларов – вместо 14 млрд. переводных рублей. И вот списание
части долга в прошлом году Чехией, Словакией, те же самые
переговоры с Польшей – сейчас мы пытаемся эти долги каким-то
образом урегулировать, частично – списать. Тем не менее,
в нашем долге стоит 14 млрд. долларов долга перед странами
СЭВ. Перед ГДР этот долг был как бы "забыт" –
дело в том, что когда в 96 г. вели переговоры о реструктуризации
долга Парижскому клубу, немцы согласились как бы до 2000
г. вообще этот вопрос не поднимать, хотя, имея в уме вот
эти 6,5 млрд. переводных рублей. В 2000 г. Путин унаследовал
эту проблему, он вынужден был вести на протяжении двух лет
переговоры. И с этой точки зрения, когда вместо 6,5 млрд.
переводных рублей Россия согласилась заплатить только 500
млн. евро, это, конечно, огромная победа Путина. Потому
что фактически долг сокращается более чем на 90% - грубо
на 93% по сравнению с бывшими другими соцстранами. И эта
сделка, безусловно, для России выгодна – в этом нет никаких
сомнений, это существенная уступка нам со стороны Германии.
Ольга Бычкова:
Можно ли это рассматривать как прецедент для списания
каких-то других наших долгов, или хотя бы их части, гораздо
больших?
Михаил Задорнов:
К сожалению, долги другим странам СЭВ мы уже признали по
другой стоимости, хотя все эти страны понимали несправедливость
такого расчета, и поэтому, например, в прошлом году с чехами
было списано примерно полтора миллиарда долларов их долга
в рамках такой очень сложной, и не совсем, правда, прозрачной
сделки, которую осуществило правительство, и правительство
Чешской республики. Со словаками – мы поставляем, в основном,
не деньгами оплачиваем, а товаром. То есть это, конечно,
прецедент для нас важный. Уже в переговорах по тому, как
мы потом будем – товарами, инвестициями, выплачивать наши
долги. Но я хочу, чтобы радиослушатели хорошо понимали,
что этот долг вообще не числился в нашем внешнем долге.
Общую сумму внешнего долга не сокращает.
Ольга Бычкова:
То есть, бюджету лучше не стало от этого?
Михаил Задорнов:
Бюджету даже стало несколько хуже в этом году, потому что
350 млн. евро мы заплатим в этом году. Но вопрос неурегулированный
решен, конечно, в пользу России. Общая сумма внешнего долга
останется - 130 млрд. рублей к концу года, я думаю, что,
правда, она реально будет миллиардов 125, никак не больше,
долларов, но отношения с Германией – это только часть вопроса
мы решили – президент урегулировал. Германия остается основным
кредитором России в рамках Парижского клуба, а это, напомню,
42-43 млрд. долларов, Германии мы должны 20 – это тоже долг
бывшего Советского Союза. И, конечно, этот вопрос гораздо
более значим для нас, потому что мы выплачиваем колоссальные
суммы по своим внешним долгам. Это сдерживает наше развитие.
И я надеюсь, что этот шаг будет лишь прецедентом по дальнейшему
успешному урегулированию наших долговых проблем.
Ольга Бычкова:
Эдуард прислал на пейджер вопрос - а что это за долг,
который был списан Россией Монголии в размере 12 млрд. долларов?
Михаил Задорнов:
Это тоже долг, который накопился за советское время, и
сейчас, будучи в Монголии, наш премьер-министр договорился
о том, что практически 95% этого долга списывается, остается
примерно 900 млн., которые Россия будет получать на протяжении
30 лет. Примерно по 30…
Ольга Бычкова:
То есть, мы простили Монголии…
Михаил Задорнов:
90 процентов долга. То есть, примерно столько же, сколько
простила сейчас Германия по долгу в переводных рублях.
Ольга Бычкова:
А почему мы им простили этот долг? Потому что все равно
мы его никогда не получим?
Михаил Задорнов: Да, каждый результат – это, на самом
деле, переговоры со страной, где взвешивается реальная возможность,
проводится какой-то торг. Мы получим от Монголии меньше
чем 10% от первоначальной суммы долга в переводных рублях.
Но, конечно, нерешенным остался очень важный вопрос – в
свое время мы строили комбинат металлургический "Эрденэт",
который производит целый ряд уникальных цветных металлов.
И проблема в том, что Советский Союз в свое время вложил
почти 500 млн. долларов в оснащение этого комбината. И Касьянову
не удалось добиться, с моей точки зрения, главного - добиться
того, чтобы контроль за этим комбинатом, а сейчас Россия
имеет там менее 50% акций, стал составной частью сделки
по списанию долга. То есть, долг-то мы согласились списать,
а контроль за этим комбинатом, к сожалению, не получили.
Ольга Бычкова:
Эта схема, к сожалению, не сработала на Кубе, сработала
на Украине или в Молдавии?
Михаил Задорнов:
Она сработала в Монголии, точнее, списание долга, хоть
и урегулирование. Но долг Кубы так до конца и не урегулирован,
то есть мы ничего не получаем.
Ольга Бычкова:
И не получим?
Михаил Задорнов:
Может быть, получим в свое время – на это остается надеяться.
И у нас не полностью урегулированы отношения с Вьетнамом
–после Монголии и Кубы, тоже страной с большой задолженностью.
Частично он урегулирован, но не полностью
Ольга Бычкова:
А какие-то шансы получить хоть что-то от наших должников
остаются?
Михаил Задорнов:
Да не хоть что-то. Дело в том, что и Вьетнам, и Монголия
– они неплохо развиваются в последние годы, и как раз задачей
правительства, с моей точки зрения, должно быть максимально
увеличить выплаты по долгам нам. И сейчас какие-то первые
шаги появляются, хотя еще достаточно робкие.
Ольга Бычкова:
Я благодарю Михаила Задорнова, члена Бюджетного комитета
Госдумы. Спасибо также нашим слушателям, которые задавали
интересные вопросы. Спасибо вам.
|
