Недавно в Госдуму внесены пять законопроектов об обороте сельскохозяйственных земель. Правительство свой проект еще не подготовило. По сложившейся традиции депутаты с нетерпением ждут правительственного проекта и пропагандируют свои. Что же мы имеем сегодня в извечном для России земельном вопросе?

Принятый в прошлом году Земельный кодекс наконец внятно разрешил оборот земельных участков поселений, хотя оставил властям многочисленные возможности для их исключения из оборота, изъятия, ограничения прав по использованию.

Совсем иное в отношении сельских земель. До принятия кодекса был возможен гражданский оборот и участков, и земельных долей. Однако теперь оборот земель сельскохозяйственного назначения, как и земельных долей, оказался под запретом - до принятия специального закона. Между тем запрет купли-продажи сельхозземель затрагивает интересы не менее 10% населения.

Запрет оборота имущества означает фактическое обнуление его стоимости. Ведь понятие "собственность" включает и право свободного распоряжения ею. Вопреки этому и Гражданский, и Земельный кодексы говорят о "допущении" оборота законами о земле, т. е. об общем запрете оборота, из которого потом производятся исключения. Такой запрет равноценен всеобщему лишению собственности без суда и следствия и грубо нарушает Конституцию.

Очевидно, поэтому проект Бориса Немцова, состоящий всего из трех статей, просто объявляет, что оборот земель сельскохозяйственного назначения "регулируется Конституцией РФ. .. ". Это могло бы решить базовую проблему, если бы не продолжение ". .. и законами субъектов РФ". Последнее разрушает правовые основы единого рынка и также противоречит Конституции. Кроме того, проект СПС, как и остальные четыре, не решает проблему земельных долей - невнятного правового института, который препятствует эффективному использованию земли и не обеспечивает защиту прав собственности.

Печальная земельная доля (извините за каламбур) стала символом половинчатой российской приватизации на селе. Сегодня большие площади земель брошены. Только по официальным - явно заниженным - данным, не используются 42 млн га в счет уже полученных земельных долей (собственники долей часто не знают, что ими обладают). Значительная часть долей - 8,3 млн га - просто не получена. Остаются невостребованными 9,5 млн га сельхозугодий из фондов перераспределения.

Само понятие "земельная доля" противоречит принятому позже Гражданскому кодексу. Оно означает право на часть земли бывшего колхоза, но без выдела в натуре. Это и не идеальная доля в праве общей собственности, и не земельный участок. Какой-то юридический "Чебурашка", зверь неизвестной породы. Право на земельную долю получили 11,8 млн человек, к которым "как бы перешло" 114 млн га. Но можно ли считать это полноценной частной собственностью? Увы, нет. Только 5% общего числа земельных долей выделены в натуре и превратились в реальную недвижимость, большая часть остальных - нечто виртуальное.

Выделению земельных долей на местности противодействуют руководители бывших колхозов-совхозов, сохраняющие свои административные полномочия. Неудивительно, что большая часть земельных долей (74% ) передана в аренду, в основном тем же колхозам-совхозам, которые по-прежнему остаются крупными и, как правило, неэффективными землевладельцами-"латифундистами". "Собственность" граждан на земельную долю неопределенна и ненадежна, собственник зависит от руководителя предприятия, который распределяет участки в пользование.

Зарегистрировать право на земельную долю почти невозможно: доля не вписывается в регистрационное законодательство. За годы реформ поменяли собственников только 7% долей. Около 1,7 млн земельных долей (14% ) внесены в уставные капиталы сельхозпредприятий, преимущественно тех же "латифундистов".

Что предлагают в этой ситуации остальные четыре проекта - Геннадия Кулика, Адриана Пузановского, Николая Харитонова и Александра Четверикова? Их содержание совпадает на 70 - 80% (авторство немногих ярких отличий указано ниже порядковым номером). Общая суть проектов - попытка в ущерб экономике ввести ограничения оборота участков и долей, создать условия для их концентрации, передела собственности и властных полномочий в интересах руководителей бывших колхозов и совхозов, а также чиновников.

Гражданский оборот сельскохозяйственных участков и земельных долей затрудняется многими ограничениями. Для приобретателей участков неоправданно устанавливаются квалификационные требования: для граждан - специальное образование и опыт работы, для юридических лиц - сельхозпроизводство как основной вид деятельности.

Тем, кто приобретает участок впервые, он передается в собственность только после 10 - 15 лет аренды (3,4). Иностранцам и их российским родственникам доступна только аренда (4). Земельные доли изымаются из гражданского оборота, сделки можно заключать только в рамках "своей" сельскохозяйственной организации (3). Приватизация ограничивается на долгие годы: за 5 лет - не более 30% площади района, а за 50 лет - не более 50% (4).

Многие нормы напрямую топят ипотеку: при банкротстве в торгах участвуют только участники общей долевой собственности (4). Есть попытка превратить сообщество "участников общей долевой собственности" в подобие крестьянской общины XIX в. В ее собственность переходят доли "отказников"; решения принимаются сходом, утверждающим и местоположение доли (4).

Создается исключаемый из оборота и общего законодательства государственный фонд земель сельскохозяйственного назначения (2). Вводится внесудебное лишение прав собственности, изъятие участка без справедливого возмещения, в т. ч. при "неуведомлении" в месячный срок об использовании (4). Это схемы принудительного передела земельной собственности. Конфискуются участки, не используемые 2 - 3 года, в том числе если сенокосы "закочкариваются" и распространяются вредители (1).

Расклад сил в Госдуме таков, что закон примут в пока не существующей редакции правительства. Но кто гарантирует, что в него "для консенсуса" не будут включены нормы левых проектов? Или пункт правого СПС о делегировании в регионы права "разрешать оборот", что разделит Россию на удельные княжества? Произвол не прекращается и через 141 год после отмены крепостного права.