После того как был отклонен и отправлен на доработку чудовищный проект, предложенный Генштабом, решено было в срочном порядке готовить другой вариант. Тянуть дальше некуда. Отсутствие альтернативной службы находится в противоречии с Конституцией. О необходимости предоставить российским призывникам право свободно выбирать способ исполнения "священного долга" нам постоянно напоминает и руководство Совета Европы.

Готовя свой проект, Генштаб сделал, кажется, все, чтобы альтернативная служба медом не казалась. Докажи, что ты истинный пацифист, что твои убеждения не позволяют тебе брать в руки оружие. Служить тебе дозволяется лишь вдалеке от дома. И только на территории воинских частей — там тебя, такого умного, "деды" научат Родину любить. А срок отбывания воинской повинности — двукратный по сравнению с обычным армейским призывом — убедит тебя в том, что хрен редьки не слаще.

Теперь правительство будет рассматривать доработанный законопроект. В нем заметны следы компромисса, весьма, впрочем, чахлого. Скажем, за пределы родного региона призывников станут отправлять лишь в том случае, если по месту их жительства нет структур, подходящих для альтернативной службы. В период ее прохождения разрешается получать высшее образование на заочном или вечернем отделении. Но служить придется четыре года, то есть в два раза дольше, чем ныне положено в армии.

Сколь бы ни был для кого-то хорош или плох этот вариант, его принятие ничуть не изменит нынешнего состояния армии. Все ведь знают, чему тут альтернатива, от чего пытаются спастись призывники за оградой ожидаемого закона.

Недавний побег из воинской части в Ульяновской области двух вооруженных дезертиров, застреливших девять человек, еще раз показал: альтернативная служба — пустая затея и таковой останется до тех пор, пока не будет найдена альтернатива всей нашей армейской системе.

Явился повод вспомнить тут и другую историю — как три года назад в Приморье бежали из части 45 солдат. В отличие от ульяновских беглецов этих погнали на волю изощренные издевательства над ними младших командиров и массовое избиение, происшедшее накануне. К счастью, они бежали без оружия. Вообразить, что могли натворить четыре с половиной десятка солдат в состоянии, близком к умопомешательству, будь они еще и вооружены, не составляет труда — современные будни российской армии щедры на подобные происшествия. Армия, призванная стоять на страже национальной безопасности, стала сама серьезной угрозой этой безопасности, источником постоянного общественного напряжения.

Можно не сомневаться: дело ульяновских дезертиров будет расследовано всеми откомандированными на место трагедии армейскими комиссиями и военной прокуратурой. Сомнения в другом — станет ли это расследование объективным и беспристрастным. Интересы гражданского общества давно требуют отказаться от специфического военного правосудия. Потому что эта специфика — в беспощадном правовом ущемлении рядовых и всегдашнем оправдании командного состава.

Между тем уже не раз звучали предложения преобразовать военные трибуналы в суды, вывести эти суды из подчинения Министерству обороны или хотя бы создать военные коллегии при судах, имеющих гражданский статус. Так почти во всем мире. Ни в США, ни в Англии, ни во Франции, ни в Италии нет юридического органа, осуществляющего надзор за соблюдением законности в вооруженных силах. А есть мощная военно-юридическая служба, обеспечивающая правопорядок в войсках. Есть военная полиция, расследующая преступления в армии. И никакой такой "специфики" (ее, мол, не знают гражданские юристы), наличием которой у нас оправдывается существование военной прокуратуры, всецело зависимой от Министерства обороны и ведущей себя соответственно.

Я это все к тому, что "разговорчиками в строю" насчет альтернативной службы ограничиться никак не получится. Наша армия "точечным" улучшениям не поддается. Пока остается неизменной система военного образования и специфического военного правосудия, пока не подвержено радикальным преобразованиям все прочее, чем позорно славятся российские вооруженные силы, бессмысленно внедрять альтернативную службу. Зачем? Чтобы рядом с одной убогой армейской казармой, где торжествуют нравы и обычаи лагерной зоны, соорудить еще одну, не менее страшную и убогую? В этом, что ли, альтернатива?

Ответ на вопрос, почему десятки тысяч юношей отчаянно "косят" от призыва, в сущности, прост: потому что служить в такой армии опасно для жизни. Но если этим ребятам кажется, что альтернативная служба сама по себе, без коренной военной реформы сделает солдатское бытие хоть мало-мальски достойным, то их подстерегает большое разочарование.