Сейчас у нас в гостях Игорь Артемьев, депутат Госдумы от фракции "ЯБЛОКО", член рабочей группы по судебно-правовой реформе. Мы у него узнаем все подробности. Что все-таки произошло, почему такой резкий переворот?

Артемьев: Несомненно, на протяжении последнего года развернулась самая настоящая борьба между рядом высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов и руководством администрации президента, отвечающих за судебно-правовой блок. Иными словами, произошло очень серьезное столкновение интересов группы реформаторов, которых возглавляет в президентской администрации Дмитрий Николаевич Козак, с теми людьми, которые хотели бы оставить во многом все так, как это было раньше, еще в советской системе судопроизводства. Те многие новации, которые сегодня предложил президент, и по которым Думой уже в первом чтении принят большой пакет законов, сегодня не устраивают очень многих людей, которые возглавляют нашу прокуратуру и часть судейского сообщества. Поэтому сейчас идет мощнейшая подковерная борьба, куда вовлекаются и депутаты ГД, для того чтобы не допустить той реформы, которая, на самом деле, уже продвигается в жизнь.

Ведущий: Почему так ломаются копья вокруг закона, который кажется весьма второстепенным, закона о статусе судей? Почему происходят такие столкновения по самой больной теме: как привлечь судью к ответственности за хулиганство? Судьи говорят: мы должны быть "неприкасаемыми", потому что нас могут подставить, могут спровоцировать. Логика в этом есть. С другой стороны, хочется сказать уважаемым господам судьям: а знаете, меня тоже могут "подставить".

Артемьев: У нас сложилась определенная ситуация в стране, связана она с нашей драматической историей. Все помнят, что творили правоохранительные органы в 30-е годы или после Отечественной войны, и так далее. Сегодня, когда ставится под вопрос независимость судей, эта генетическая память заставляет нас быть очень осторожными. Я считаю, что в том законодательстве, которое мы имеем, мы имеем самую либеральную, с точки зрения неприкосновенности судей, систему. Но меня поразила реакция в Совете Европы международных экспертов, которые сказали: вы знаете, не может быть прав без определенной ответственности. К моему совершеннейшему удивлению, они вдруг сказали: у вас в России слишком либеральная с точки зрения привлечения к ответственности судей за неправосудные решения либо за просто бытовое хулиганство, система, подобной нет ни в Европе, ни в США.

Ведущий: А там могут привлечь судью или даже посадить его?

Артемьев: Там - могут. Могут и лишить статуса, могут и посадить, и могут привлечь к административной и дисциплинарной ответственности. Во многом все решается процедурно. Существует дилемма: либо вообще ни в коем случае не ставить под сомнение неприкосновенность - и, таким образом, чтобы не было ни административной, ни дисциплинарной ответственности, и в нашей стране, может быть, сейчас и не нужно вводить административную ответственность для судей, поскольку есть опасность сильной бюрократической структуры. Либо ввести специальную процедуру, как сейчас это предлагается тем же самым Козаком.

Ведущий: Что предлагает администрация президента?

Артемьев: Предлагается следующая процедура. Возьмем ситуацию - пьяный за рулем. Сам гаишник не может наложить штраф на такого человека, он обязан направить мотивированное заключение с исследованием всех обстоятельств дела генеральному прокурору. Генеральный прокурор тоже ничего не может сделать, кроме одного - он должен внести представление в Верховный Суд РФ о привлечении к ответственности этого судьи. Тройка судей будет рассматривать обстоятельства дела. Если они придут к убеждению, что судья виновен, тогда еще вопрос тоже не решен, он направляется в квалификационную коллегию судей по месту жительства и работы судьи, и еще само судейское сообщество примет решение: виновен - не виновен. Казалось бы, сейчас нет административной ответственности, но поймал гаишник, приехала телекамера, показали этого судью. А может быть, он не виновен, может быть, мы имеем дело с провокацией и давлением на судей. Здесь же, какие бы действия ни предпринимали власти, они обязаны сразу сообщить об этом генеральному прокурору, тройке верховных судей и в квалификационную коллегию. С моей точки зрения, такая процедура, прописанная в законе, делает судью даже более защищенным, чем это сейчас имеет место. Многие судьи с этим согласны.

Ведущий: Сейчас Комитет по госстроительству принял решение перенести рассмотрение пакета законов судебно-правовой реформы. Насколько повлияет на депутатов по прецеденту решение Комитета не согласиться с предложениями администрации президента, насколько Лукьянов перевесит Козака?

Артемьев: Решают в Думе не Комитеты, а фракции. Расклад сил сегодня такой, что если правые фракции - СПС и "ЯБЛОКО" - поддержат позицию президента, то я думаю, что на решение никак не повлияет позиция левых фракций на принятие того же УПК или иного закона. Когда мы анализируем, что дает этот судебно-правовой пакет гражданам, их правам в реальной жизни, то мы видим, что права граждан защищаются с помощью этих усовершенствованных законодательств гораздо лучше, чем было раньше.

Ведущий: Большие возражения вызвало предложение администрации резко ограничить возраст судей, судья не может быть старше 65 лет. И второе, сам срок пребывания в качестве председателя суда и возможность переизбираться на очередной срок. Почему это важно и почему так расходятся точки зрения?

Артемьев: Дело в том, что сегодня председатели районных и областных судов - основное звено судейской в хорошем смысле бюрократии - сегодня избираются на срок десять лет. И у многих этот срок полномочий еще не вышел. Администрация президента предложила ограничить срок пребывания четырьмя годами для районных судов и шестью годами - для областных администраций. Это связано с тем, что наш судейский корпус очень пожилой. Он мудрый, но не всегда дееспособный, особенно в условиях экономической реформы. Некоторые судьи спрашивают: а вы из кулаков? В этом какая-то доля юмора есть, но понятно, что хорошо, когда наш судейский состав является опытным, нужно попытаться сохранить и опыт, и мудрость, и вместе с тем, надо дать дорогу молодым. Совершенно очевидно, что необходимо омоложение судейского корпуса, при том что, конечно же, судьей не может быть человек младше 35 лет.

Ведущий: Почему нужно возвращаться ко второму чтению?

Артемьев: Со стороны администрации это очень рискованный шаг. Что значит внести законопроект в Думу, где происходят такие процессы по отношению к реформе?. Это значит поставить под сомнение те важные достижения, которые были достигнуты летом и весной. Но мне кажется, что администрация президента просто ведет себя с позиций сильного. Что такое 90 поправок? Когда в огромный многостраничный документ вносится одновременно три тысячи поправок, возникает некоторое несогласование между отдельными статьями, которые должны быть в тексте УПК согласованы. Сколько бы ни говорили сейчас противники УПК и ни пытались бы протащить какие-то контрреформаторские предложения, я думаю, у них ничего особенно не получится. Произойдет согласование текстов. Когда мы голосовали этот огромный многостраничный документ, вдруг заменили одну таблицу поправок на другие, и в результате произошло это рассогласование текста. В этом несомненная вина нашей думской комиссии. А сейчас получается, тот же Козак отдувается за ошибки, которые сделаны в Думе. Остался один вопрос, который просто потеряли. Потеряли соответствующую поправку. Получилось, что у нас большое количество неприкосновенных должностных лиц по УПК- судьи, например, депутаты. А президент оказался абсолютно "прикосновенным" человеком.

Ведущий: Сейчас судей элементарно не хватает.

Артемьев: В реформе два основных направления. Во-первых, часть дел переносится в компетенцию мировых судей, в регионы, значительная часть мелких дел уходит туда. А во-вторых, при подготовке решения о том, чтобы человека вообще можно было арестовать только по решению судьи, увеличивается количество судей на 5 тысяч человек в масштабах России, и может быть, даже несколько больше. Уже с будущего года суды присяжных будут работать во всей России, в каждом субъекте Федерации. Это тоже очень важно с точки зрения защиты прав граждан.

Ведущий: А со следующего года количество судей увеличится в стране?

Артемьев: Предполагается, что в преддверии судебной реформы более чем на пять тысяч будет увеличение. Это только что касается федеральных судей. А еще есть мировые судьи, количество которых тоже увеличивается.

Ведущий: Сколько сейчас в законодательном собрании Санкт-Петербурга депутатов находится под следствием?

Артемьев: Самый яркий случай - это Юрий Шутов, который обвиняется в девяти заказных убийствах и так далее.

Ведущий: Есть одна поправка, связанная с тем, что уголовное дело может возбуждаться только с санкции прокуратуры. Правильно я понимаю, что правые фракции Госдумы также резко выступают против нее?

Артемьев: Да, мы очень опасаемся этой поправки, поскольку сейчас существует другой порядок и следователи могут возбуждать уголовные дела. Пока не создан единый следственный комитет, единая федеральная служба расследования, где будут находиться все следователи, и они получат право возбуждать соответствующие дела, ограничение этого вопроса только подведомственной прокуратурой, при всех недостатках нынешней нашей прокуратуры, может привести к тому, что будут замалчиваться так называемые громкие уголовные дела, а высшие должностные лица окажутся бесконтрольными.
Я очень хорошо помню, как прокуратура без всяких оснований закрывала целый ряд уголовных дел на высокопоставленных кремлевских деятелей, на "Семью" и так далее. И мы это наблюдали не когда-нибудь двадцать лет назад, а год-два назад.
Поэтому, когда происходит такое изменение, это приводит к тому, что статус следователя падает очень сильно, А следователь должен быть независимым по сути, потому что он выносит свои первичные решения по поводу виновности или невиновности человека, в смысле состояния дел на тот момент. И когда это все опять отдается в прокуратуру, создается своеобразная монополия в этой черной дыре, которой является сегодня наша прокуратура - из которой ни один луч света сегодня вырваться не может. То, что сегодня создание такой монополии может действительно превратиться в некую черную дыру, вызывает большое беспокойство.

Ведущий: Здесь вы с администрацией президента расходитесь?

Артемьев: Здесь мы расходимся, и вместе с СПС мы будем стараться подавать необходимые поправки для того, чтобы изменить состояние дел.

Ведущий: Когда человек считает, что судья не прав, какие у него есть возможности воздействовать, добиваться справедливости?

Артемьев: Таких возможностей реформаторское законодательство дает очень много, и возможности расширяются. Во-первых, все доказательства должны быть исследованы в судебном заседании. Есть полный объем апелляций и кассаций. Можно действовать через прокуратуру в надежде на то, что в определенных случаях прокурор может внести протест на дело. Можно будет обращаться в квалификационную коллегию судей для того, чтобы рассматривать вопрос о привлечении самого судьи к ответственности.
Другое дело, что для гарантии неприкосновенности судей существует система, когда само судейское сообщество в лице своей квалификационной коллегии, в которой есть и представители общественности, будет рассматривать все эти заявления. Если судья действительно сам окажется виновен в нарушении действующего законодательства, то он может быть лишен судейской мантии. Сегодня, по словам председателя Верховного Суда, многие десятки судей лишились судебных мантий только за последний год именно из-за нарушения закона и за неэтичное поведение, в том числе пьянство на рабочих местах и пьянство в быту, поскольку судья должен иметь безупречную репутацию. Он нас с вами может отправить в тюрьму на долгие годы, поэтому он сам должен быть абсолютно, кристально чистым, человеком.