В понедельник 23 марта Борис Ельцин отправил в отставку правительство. Левая оппозиция поспешила сказать, что президент предвосхитил ее действия. Коммунисты, мол, собирались объявить вотум недоверия правительству после отчета прежнего правительства. Они действительно могли отправить кабинет в отставку, и не один раз, но не захотели воспользоваться этой возможностью. Единственной фракцией, которая постоянно ставила этот вопрос, была фракция “Яблоко”. 

Но вряд ли Б. Ельцин сделал такой шаг под давлением депутатов, левых или представителей демократического меньшинства. У него свои соображения, что видно из дальнейших шагов российского президента. Он жестоко настаивает на том, чтобы Госдума утвердила на посту нового главы правительства Сергея Кириенко. Думцам предстоит крепко задуматься принять предложение президента или пойти на роспуск нижней палаты парламента. 

Сегодня гость московской редакции радио “Свобода” — Григорий Явлинский, лидер фракции “Яблоко”. Вопросы ему будут задавать Виктор Лошак, главный реактор газеты “Московские новости” и Алан Филпс, газета “Дейли телеграф”. 

- 26 вы впервые встречались с и.о. премьер-министра, кандидатом в премьер-министры Сергеем Кириенко. Вы были не слишком многословны после встречи, которая продолжалась полтора часа. Сергей Кириенко практически ничего не рассказал журналистам. Может, вы нам расскажете чуть-чуть больше? 

- Да, встреча состоялась, была часть фракции на этой встрече. Кириенко сразу сказал, что о программе действий он не будет рассказывать, потому что она не готова. О кадрах говорить не будет, потому что о кадровых назначениях говорить намерен после его назначения премьер-министром. О структуре правительства – соответственно тоже не готов говорить. Он пришел просто познакомиться. 

Потом мои коллеги-депутаты задали ему вопросы. Мы работали с С. Кириенко, когда он был министром и заместителем министра по известному комплексу законодательств, который называется законодательство “О соглашениях о разделе продукции”. И у наших депутатов, в частности у Алексея Мельникова, Алексея Михайлова, который является председателем Комитета по природным ресурсам, было много профессиональных вопросов, почему не удалось продвинуться за это время а этом важнейшем направлении. Были вопросы и у других депутатов, но на них ему было сложней отвечать, потому что это была достаточно далекая для него сфера. Так прошла первая часть встречи. 

Затем он еще раз повторил, что не может рассказать ничего ни о программе, ни о кадровом составе, ни о структуре, тогда мы изложили ему наше видение ситуации. Я позволил себе рассказать себе, кто что думает о том, что происходит, и почему нас не удовлетворяло прежнее правительство. На этом встреча закончилась. И в самом конце он сказал, что основным направлением него работы будет продолжение того, что делало правительство Черномырдина. 

- Т. е. консультациями это можно назвать только с вашей стороны. Вы консультировали кандидата в премьеры. 

- Даже не знаю. Это такая светская беседа, никого ни к чему не обязывающая и ничего за собой не влекущая. Мы договорились, что он еще придет на заседание фракции, когда у него будет программа. 

В. Лошак: 

- Вы прилетели из Германии, когда стало известно об отставке. Вы как-то представляли себе ходы правительства. Вы себе представляли себе, кого будут предлагать на пост премьер-министра? 

- У меня не было четкого представления о том, что Ельцин собирается делать. В тот день, когда я узнал, было примерно пять минут одиннадцатого. Когда я летел, меня больше волновало, чем объясняется такое стремительное решение, что за ним стоит. Поскольку различные фигуры позволяли судить о том, что, возможно, что-то происходило такое, что необходимо принять совершенно молниеносное решение. А уже потом, когда я приехал и понял, что ничего такого особенного не происходит, возникли мысли о том, что же Б. Н собирается делать. Поскольку он назначил себя исполняющим обязанности премьера, а через час стало известно, что он назначил Кириенко на этот пост, то после этого стало понятно, что никакого плана действий у него нет, никакого решения у его людей выхода из этой ситуации нет. Ситуация выглядит примерно так: когда вход в комнату – два рубля, а выход из нее – десять. Т.е. они в эту комнату вошли, всех уволив, но что делать дальше с этим, им стало совершенно непонятно. Поэтому они на совершенно случайное решение, которое было, видимо, продиктовано тем, что в последнее время Сергей Кириенко имел тесные отношения с администрацией, дружил более активно, чем, скажем, Борис Немцов, который полагал, что он дружит с самим президентом. А дружить надо было вовсе не с самим президентом, а с кем-то возле его кровати. Вот он и дружил. И поэтому когда сложилась ситуация, ему сказали: вот давайте сюда этого молодого человека. Его быстро позвали к президенту, и президент сказал: а что... - и ничего. И вот его и назначили. Потом ситуация стала разворачиваться довольно логично, с точки зрения того, что президент не знал, какое он сформирует правительство, для чего, почему. Потому что он ведь не дал никакой оценки, не сказал, почему он уволил правительство Черномырдина. Он не сказал: “Черномырдин, я вас увольняю, потому что вы не сделали – и перечислил, чего он не сделал”. Наоборот, он его наградил орденом и сказал: “Я вас увольняю и перевожу заниматься выборами 2000, 2004 – заниматься астрономией такой.” “Вас, Чубайс, я увольняю, потому что вы ... Куликов, увольняю вас по такой-то причине...” Ничего этого сделано не было. Следовательно, первое, что сказал Кириенко: мы все продолжим, как было, - так все оно и получилось. 

Алан Филпс: 

- Много говорят о влиянии окружения президента, его дочери Татьяны Дьяченко и соавтора его мемуаров г-на Юмашева. Г-н Зюганов даже говорил о семейном перевороте. Насколько, по-вашему, окружение оказывает влияние на президента? 

- Я думаю, что все окончательные решения принимает президент сам. Окружение президента создает сам президент, и вообще окружение президента старается подстроиться под президента и заполняет только те участки, которые он сам не знает. Он не знал Кириенко – они его подложили. Я считал и считаю, что все основные решения принимает сам президент. Он слушает свое окружение чуть-чуть. Иногда оно играет определенную роль, когда это совпадает с тем, что собирается делать сам президент. 

- Вернемся к причинам, побудившим Б. Ельцина пойти на этот шаг. Коммунисты, естественно, заявили, что это под их давлением, что они все равно в ближайшее время отправили бы правительство в отставку, хотя никто не знает, взяли бы они вотум назад или нет. Ваша фракция тоже имела право это сказать, так вы постоянно и последовательно, отвергая и бюджет, и Налоговый кодекс, внося предложения о вотуме недоверия правительству – тоже этот вопрос поднимали. Но вы не стали ставить себе это в заслугу. Но все же почему это случилось? Как в сказке про мальчика, который все время кричал: “Волк! Волк!” Так, давно говорили, что правительство Черномырдина вот-вот будет отправлено в отставку, но когда это случилось, сначала даже никто не поверил. 

- Здесь важны два обстоятельства. Можно дать обычное объяснение, а потом обратить ваше внимание на такое обстоятельство, которое мне представляется крайне серьезным. Обычное объяснение заключатся в том, что президенту давно надоело это правительство. Он устал с ним возиться, он устал его защищать, много скандалов, постоянная помощь с бюджетом, провалы, невозможность выплатить зарплату, пенсии, безынициативный премьер, который, с одной стороны, претендует на политическую роль, а с другой – ничего не делает. Ему надоело сидение в этом болоте. Понятно было, что ему надо что-то сделать. Впервые у меня появились ощущения, что он будет менять правительство, еще осенью. Он готовился к этому. Потом ему помешала болезнь, потом он раздумывал, как это сделать, когда, под каким соусом. А вообще, как только Ельцин говорит, что он кого-то никому не отдаст, то этот человек может уже собирать вещи. Вот тогда он сказал: “Я не отдам Чубайса, Немцова”. Раз это было сказано – значит, все, можно готовиться на выход. Это свойственно Борису Николаевичу. 

Но я хотел бы обратить ваше внимание на другое обстоятельство. Вот так, как прошла встреча тройки: Ширак - Коль - Ельцин, так, как было уволено правительство, то, как он представлял Кириенко, - вызывает очень большую настороженность относительно того, как принимает президент решения, в каком состоянии он сам. Сейчас главными являются не вопросы, почему так, кто первый вошел, кто первый вышел – ясно, что это обычная интрига, примитивная. Да и Кириенко обсуждать бессмысленно. Сам Кириенко – человек, наверное, хороший, но мало ли хороших людей на свете. Лично с ним связана только одна проблема: он позволяет использовать себя как инструмент насилия. Он согласился быть инструментом насилия. Сегодня важно только одно – как президент принимает решения. Не “сам или не сам”, а как он их принимает.  

Виктор Лошак: 

- Вчера представители администрации президента провели встречи с представителями СМИ, объясняя, как все происходило. Совершенно очевидно, что у нас – синдром спонтанной политики. Самый ближний круг людей не был осведомлен, а был поставлен перед фактом. Это решение хотели объявить чуть ли не в воскресенье, чтобы это было вообще шоком для страны. Однажды вы назвали правительство Черномырдина и тех людей, которые за ним стоят “партией серых”. Готов ли Кириенко и те люди, которые с ним придут, поменять цвет этого правительства, серость их решений. 

- Не знаю. Я видел Кириенко 20 минут. Он отвечал на разные вопросы: о нефти, о трубах – я ничего не знаю про его планы. Поэтому я и говорю, что воспринимаю все это как разнузданный кураж и акт насилия над всем обществом. Это я подчеркиваю. Я не знаю, кого приведет с собой Кириенко, он не является политиком, он не представляет никакие политические силы, он - технический исполнитель того, что будет заказывать у него президент. Ведь что удивительно в этой ситуации: представить себе человека, который может заменить Черномырдина и быть, скажем, в сто раз еще более послушным, чем Черномырдин, - я не мог. Теперь я вижу. Оказывается, при всей послушности Черномырдина, при всей его покладистости, лояльности удалось найти такое решение, при котором поставить на место премьер-министра человека в сто раз более послушного. 

- Вы не можете говорить о его послушности. Какие у вас основания говорить о его послушности, этот человек не состоит ни в какой партии, не был замечен в контактах ни с какой банковской группой, поэтому о его послушности говорить преждевременно.  

- Он послушным должен быть президенту, а кому же еще ему быть послушным? Он не банкам должен быть послушным, и Черномырдин не банкам был послушен – президенту должен быть послушен. И именно потому, что он не состоит ни в какой партии, именно потому, что он ни с какими банками не связан. 

-И потому что согласился? 

- Именно потому, что согласился, именно потому, что его ни один человек в стране не знает. Именно поэтому он объективно должен быть абсолютно послушным. Как его вчера посадили в кресло – так он и будет там сидеть, пока его с этого кресла не смахнут. 

- По-вашему, любой человек, который согласится, будет вами критикуем, потому что согласился. Что же у нас никто не может занять этот пост? 

- Я объясню свою логику. Человек, который соглашается, потому что его просто позвали, а не потому что у него есть своя политическая позиция как представление определенных интересов, представление определенных секторов экономики, определенных социальных групп – иначе говоря, если этот человек - политик, то этот человек будет проводить некую политику, согласованную с президентом. А если этот человек призван исполнять волю президента.. 

Алан Филпс: 

- В пятницу президент очень резко высказался в адрес Госдумы. Этот подход может напугать депутатов или спровоцирует. 

- Разные депутаты и будут разные реакции. Для депутатов, входящих в мою фракцию, это не имеет значения. Мы знаем Бориса Николаевича хорошо. Мы только обеспокоены его состоянием. Он, видимо, в плохом состоянии, если позволяет себе такие заявления. А что касается существа дела – ничего нового для нас не происходит. Что же касается других фракций – у всех есть разные мотивы. Они могут по-разному себя повести. Есть депутаты, которые проигнорируют его заявление и проголосуют против. Есть фракции, для которых дороже сохранение Государственной Думы, чем собственного достоинства. 

- Вы имеете в виду коммунистов? 

- Да, потому что они говорят, что они опасаются оставить Ельцина без Государственной Думы – он будет принимать безумные решения. Но судя по тому, что происходит в Думе, предложенная кандидатура будет принята. 

Виктор Лошак:  

- Довольно жестко внес кандидатуру С. Кириенко в Государственную Думу, сказав, что другой кандидатуры не будет. Либо голосуйте за этого – либо Дума будет распущена. Коммунисты сначала резко отказались принимать эту кандидатуру. Ведь они же всегда утверждали, что если внеочередные выборы состоятся, то они принесут гораздо лучшие результаты для них, Дума будет еще более левой. Вы думаете, что сохранение штаба, который сейчас у них есть в Думе, важнее, чем их избиратели? 

- Господа, я не могу анализировать поведение коммунистов. Это не главный предмет моей работы. Они могут повести себя совершенно по-разному в первом голосовании, во втором, в третьем... Я опираюсь на то, что сказал Селезнев. Он сразу заявил: “Да, мы не допустим разгона Думы”. Больше ничего я добавить не могу. Коммунисты почти всегда обманывают. Вспомните утверждение Черномырдина. Выступает Зюганов и говорит: “Мы никогда ни за что не поддержим Черномырдина”. Идет тайное голосование – 320 голосов. Такого без голосования коммунистов быть не может. Значит, что коммунисты проголосовали все. Зюганов говорит: “Мы никогда не поддержим бюджет”. Коммунисты голосуют за бюджет. “Мы никогда не поддержим Налоговый кодекс” - коммунисты голосуют за Налоговый кодекс. Они могут говорить так, потом повести себя иначе. На них может быть оказано давление самой фракцией. Даже если вы встретитесь с Геннадием Андреевичем и он вам все подробно расскажет, то потом будет все наоборот. 

- Вы так индифферентно относитесь: ну Кириенко, ну не Кириенко – потому что вы считаете результаты голосования уже определенными. И у вашей фракции, и у вас есть другие более важные дела?  

- Нет, просто я думаю, что вряд ли президент будет что-нибудь другое придумывать, хотя не исключено, что на второе голосование он предложит кого-нибудь другого, на третье – третьего. Но Виктор Григорьевич ведь только что сказал, что главным редакторам самых уважаемых изданий объяснили, что все происходит совершенно спонтанно. (А то они этого не видят сами!) Впервые я ощущаю такую тревогу, я думаю, что все, что произошло, - это состоявшийся факт, очень красноречивый. Это – лакмусовая бумажка. Он доказывает опасность власти для общества. Она может действовать совершенно не прогнозируемо, непредсказуемо. Об опасности власти для общества я говорил тогда, когда дело подходило к Чеченской войне. Мы знаем, сколько это нам стоило. Вот теперь события последней недели, слава Богу, бескровные, но это – своеобразный звонок о серьезной угрозе для общества со стороны непрогнозируемой, неконтролируемой, непредсказуемой власти. 

Виктор Лошак: 

- Когда искали утром в понедельник хоть какое-нибудь конструктивное объяснение того, что произошло, руководитель телеканала заявил, что президент возобновил интерес к политической жизни в стране. Это был единственный позитивный момент, который нашли все телеканалы, вместе взятые. Но вопрос о другом. Вам не кажется, что любой премьер сейчас будет заложником необходимости социальных реформ. 

- Социальные реформы – очень дорогостоящая вещь. Любой премьер является заложником того, чтобы собрать налоги, пополнить бюджет, уйти от бартера, доказать незыблемость прав собственности и возможности инвестиций, собственных и иностранных, решимости предпринять шаги с земельной реформой. В результате всего у правительства могут появиться некоторые деньги, особенно, если он включит еще в это изменение в налоговой системе и выведение теневой экономики ни свет – тогда будут деньги на социальную реформу. 

- Вы изложили программу действий правительства. 

Алан Филпс: 

- Вы говорили о тревоге по поводу поведения президента. Но разве не вся история России была непредсказуемости президента. Разве сейчас ситуация сильно отличается? Разве сейчас гораздо опаснее, чем была в 94 или до этого? 

- Да. По событиям последней недели это кажется более тревожным, чем это было раньше. Во-первых, время – важный фактор, и оно, к сожалению, в этом смысле не работает в лучшую сторону. И то, что могло вызывать тревогу в 94 году, в 98 превращается в гораздо более серьезные вещи. А во-вторых, не было ни разу, чтобы спонтанное и непредсказуемое действие президента не были продуманы, правильно или не правильно, но продуманы наперед. Скажем, когда он начинал – во всех смыслах - безумную конфронтацию с Белым домом, то у него был план, что он будет делать дальше. Если он начинал воевать с Чечней, то он предполагал, что он будет наводить конституционный порядок. Если он начинал “Беловежскую Пущу”, то он предполагал, что за этим последует. События этой недели показали, что он принял решение в первой части, но дальше решения никакого не было. Откуда теперь такая жесткая настойчивость? Спонтанное решение теперь требует настойчивости в его отстаивании. Иначе будет ясно, что король – голый. 

- Вы определили роль премьера при президенте Ельцине как роль послушного инструмента. Означает ли это, что вы, так спешно возвращаясь из Германии, совершенно не рассчитывали на то, что эту должность предложат занять вам. 

- Мои отношения с президентом Ельциным очень сложные. Мое личное отношение к нему – отношение уважения. Я уважаю Ельцина за все, что он смог сделать хорошего для нашей страны. Я уважаю его как крупнейшего российского политика конца 20 века. Я уважаю его за ту силу воли, благодаря которой он смог совершить многие вещи, которые никто без не смог бы сделать. Кроме того, я хочу подчеркнуть, что лично мое отношение к нему связано с тем, что он мне открыл дверь в политику. И я никогда ему этого не забуду. 

Что касается его внутренней, экономической и отчасти его внешней политики, то я – его категорический противник по этим основным направлениям. Я – категорический противник той атмосферы во власти, которую он создал. Я – категорический противник использования родственников в качестве политических советников. Я – категорический противник вообще такой реализации власти, которая приводит к тому, что наступает глубокий моральный кризис в обществе. Это – не демократия. Это – не гражданское общество. Это – Византия. У меня двойное отношение к президенту. Он это знает. Совсем недавно проходил съезд “Яблока”, и на этом съезде в своем выступлении я говорил о том, что в создана корпоративная олигархическая полукриминальная система и называл все те же факторы, о которых говорю сейчас. Я говорил об этом лично ему. И когда-нибудь я расскажу, что он мне отвечал. Я не думаю, что президент Ельцин готов на сотрудничество с человеком, у которого столь сложные и противоречивые отношения с ним. И второе. Выбор президента в отношении премьера красноречив. Он отказывается категорически от какого бы то ни было политически самостоятельного премьера. Этим он сужает социальную базу власти, создает большую нестабильность, еще большее ограничение лично сам для себя. Какой бы ни был Черномырдин, у него были свои 5%. А теперь нет и этого. Вся база власти, социальная и политическая, - это лично сам Ельцин. Он не хочет иметь партнеров. Он хочет иметь слуг. Вот логика создания такой системы власти. Думаю, что в такой модели власти я участвовать не смогу. И кроме того, сегодня назначение политического премьер-министра – в том случае, если у него получится улучшить положение дел в стране, -- значит, получить не просто оппонента, а практически самого сильного противника на выборах 2000-го г. Следовательно, только устраняя вообще политический пост премьера, можно не опасаться событий 2000-го года, по крайней мере с этой стороны. Назначением Кириенко на ближайшие годы просто исчерпан вопрос о должности премьер-министра в политическом смысле. Политика премьер-министра не будет. Может быть, Сергей Кириенко – очень талантливый и выдающийся человек, тогда лет через пять-шесть мы узнаем о том, что в стране появился новый действительно политик. 

Виктор Лошак: 

- Сегодня Виктор Степанович заявил о том, что будет баллотироваться в президенты. Это было ясно давно. Полунамеки, взгляды... На встрече с Гором он заявил о том, что они “с Аланом ответственны за мир” в 21 веке. Как вы расцениваете шансы Черномырдина вне кресла премьера на пост президента? 

- Я не хотел бы анализировать шансы моих оппонентов. Но я думаю, что через два года Виктор Степанович примет другое решение и не будет участвовать в президентских выборах. 

- Вы полагаете, что он разделит судьбу Владимира Шумейко или Сергея Филатова, когда они ушли в политическое небытие. 

- С политической точки зрения, - да. 

Алан Филпс: 

- Можно понимать события этой недели, что Б. Ельцин на 100% будет баллотироваться в 2000-м г. 

- Можно думать, что он для себя так решил сегодня. Но что будет дальше – сказать невозможно. В этом и есть его особенность. Он это сделал, уничтожив не просто Черномырдина, но уничтожив саму платформу премьер-министра как базу, как старт для кого бы то ни было. И вообще он считает, что вся президентская администрация и правительство – что это еще такое. Ну там есть какая-то Дума, какие-то депутаты эти... Это другое, мол, дело. Но эти-то едят из моих рук, они-то как тут еще будут чего-то... 

- По поводу, как потом было заявлено, неправильно переведенного заявления г-на Немцова о снижении роли “семибанкирщины”. Кто сейчас из чьих рук ест? Могут ли банкиры опять объединиться и кого-нибудь выбрать? Куда они назначили Черномырдина? Что вы по этому поводу думаете? 

- Я не знаю, куда они назначили Черномырдина теперь. Думаю, что в этом протуберанцы они не играли существенной роли. Это было сделано, как я понимаю, без них. Но они как участники политического процесса вынуждены были приспособиться к сложившейся ситуации. Какие у них сложатся отношения с Кириенко – я не знаю. 

- Вы полагаете, того единства, когда они помогали выбрать Ельцина и финансировали эту кампанию, уже нет и, наверное, уже никогда не будет.  

- Его нет после того, как Чубайс начал писать свои книги. Просто они его как писателя не восприняли. Это если пошутить. А если всерьез, то после конфликта вокруг “Связьинвеста” того союза уже не было. Я думаю, что это тоже элемент новой политической реальности. 

- А может быть поэтому не удержался Чубайс? Помните, как Ельцин сказал: будут работать до 2000-го года, если сами удержатся. Немцов пока удержался – Чубайс - нет. 

- Борис Николаевич излагает свои мысли примерно таким образом. Помните, он встречался с банкирами и говорил: “Не обижайте Чубайса. Прекратите публикации компромата. Но, если, конечно, это правда, - тогда другое дело.” Теперь он говорит: “Я вас никому не отдам, если, конечно, сами сможете усидеть”. Т.е. ответы на эти вопросы всегда оставляют все открытым. Это такой стиль. Конечно, стало ясно, когда он это сказал, что время уже идет к пределу. Но я хотел бы обратить внимание: не в этом же дело. Понятно, что это за стиль, понятно, что это двор, понятно, что это Византия, - особенность нынешней ситуации в том, что это – непредсказуемость, опасность, неясность, в какой форме принимаются решения, что чувствует, думает, предполагает президент – это опасность власти для общества – вот особенность нынешнего момента. В этих условиях может возникнуть насилие. Сначала насильно назначают премьер-министра, потом насильно могут начать решаться и другие вопросы. Это опасная ситуация. 

Виктор Лошак: 

- Меня больше поразило не столько снятие Черномырдина, сколько увольнение Куликова, учитывая, какую сложную, мобильную и вооруженную структуру он возглавляет. Еще не готов преемник на этот пост, идут споры... Не кажется ли вам, что власть утратила некоторое чувство риска. Потому что это – действительно риск убрать министра внутренних дел, не имея его замены, оставить без первого лица такую структуру - это риск.  

- Это только деталь. Чувство риска входит в ту ситуацию, о которой я говорил. Я еще раз хочу подчеркнуть, что лично сам президент принимает все основные решения. Как он их принимает - мы сейчас видим. Это вызывает очень большую тревогу. Дело уже не в Черномырдине и не в Кириенко. И даже не в Анатолии Куликове. А в том, в какой форме, каким способом принимаются решения, в какой форме находится сам президент. Это – главный вопрос. Каждый ваш следующий вопрос лишь добавляет оттенков и качества к этой главной теме, которая сейчас перед нами. Ответить на все эти вопросы чрезвычайно сложно. 

-Если гипотетически предположить, что Борис Ельцин медицински находится не в очень хорошей форме. Что делать тогда?  

- Я не думаю, что это предмет нашего обсуждения. 

В завершение нашей встречи журналисты скажут, что, на их взгляд, было наиболее важно в сегодняшнем разговоре. 

Виктор Лошак: 

- Мне важнее всего, что Григорию Алексеевичу не предложили этот пост, хотя у него есть программа и команда. Я подчеркиваю, что команда есть только у него. Поэтому услышать от Г.А. даже пунктир программы было обидно, потому что это пока властью не востребовано. Я полностью разделяю тот тревожный тон, в котором Г.А. говорит о том, что произошло. Нам всем это не безразлично, здесь нет логики. 

Алан Филпс: 

- На Западе были мнения, что все ладится в России. Сейчас западные аналитики видят, что Россия еще находится в стадии борьбы за власть, как в 1993 г. Значит, что президент Ельцин не хочет делиться властью ни с кем. Это может быть довольно тревожно для страны.