Чеченская
проблема относится к числу одной из самых сложных и болезненных
в российской политике последнего десятилетия. Она возникла
как результат трагического пересечения различных факторов,
прежде всего авантюризма команды Ельцина, попытавшейся с
помощью «маленькой победоносной войны» укрепить пошатнувшийся
авторитет и популярность власти в глазах населения и в результате
втянувших Россию в затяжной кровавый конфликт, который унес
сотни тысяч жизней, а также породил тотальную криминализацию
экономики и активность сил, использовавших «горячую точку»
в Чечне для ведения незаконного бизнеса. Чеченская проблема
затронула все стороны жизни российского общества – она обременила
экономику огромными военными расходами, создала реальную
угрозу безопасности жизням сотен тысяч людей, существенно
подорвала общественную мораль и репутацию России на международной
арене.
Отношение к чеченской проблеме стало серьезным испытанием для всех политических
партий, потребовавшим от них не только реалистичных идей и предложений, но и умения
отстаивать свои позиции на практике, убеждать население в своей правоте.
Для «ЯБЛОКА» сложность в определении подхода к чеченской проблеме состояла в том,
что, оставаясь партией, исходным принципом которой является соблюдение прав человека
и которая в целом негативно относится к военным способам разрешения политических
проблем, «ЯБЛОКО» должно было сочетать этот подход с задачами укрепления национальной
безопасности России и одновременно учитывать преобладающие в обществе настроения.
Позиция партии по чеченской проблеме на различных этапах ее развития не была одинаковой.
Так, «ЯБЛОКО» заняло однозначную антивоенную позицию в ходе Первой чеченской войны,
которая рассматривалась Ельциным и сформировавшейся в 1993–1994 гг. вокруг него
группой влияния во главе с шефом Службы Президентской Безопасности Александром
Коржаковым как ступень к установлению полуавторитарного режима в России.
После разгрома Верховного Совета в 1993 г., постоянных провалов в экономике (в
октябре 1994 г. финансовую систему страны постигло небывалое падение курса рубля)
ситуация в Чечне, вооруженный сепаратизм на юге России давал руководству страны
удобный повод малой ценой решить сразу несколько проблем федеральной власти. Многие
из окружения президента считали, что быстрая и победоносная военная акция в Чечне
станет блестящим средством продемонстрировать силу, решительность, способность
навести порядок и показать, кто в стране хозяин. Тем более что социологические
опросы говорили о преобладании в России сторонников политики «жесткой руки» для
наведения порядка в стране и предотвращения распада государства.
Следовало также учитывать и то, что чеченские криминальные кланы снискали себе
дурную славу в российских городах, а их лидер Джохар Дудаев довел республику до
полной экономической деградации, постоянных внутренних вооруженных конфликтов
и открыто стал на путь сепаратизма.
Но восстановление конституционного порядка и демонстрация силы – это совершенно
разные вещи, тем более когда демонстрация силы проводится с целью повышения рейтинга
власти и сплочения на этой основе нации, отвлечения ее от социально-экономического
кризиса в стране. Движущим моментом чеченской войны 1994 г. стала самонадеянность
силы.
29 ноября 1994 г. Президент Российской Федерации выступил по радио с обращением,
в котором предъявил ультиматум всем участникам вооруженного противоборства в Чечне
с требованием в течение 48 часов с момента обращения прекратить огонь, сложить
оружие, распустить все вооруженные формирования, освободить всех захваченных и
насильственно удерживаемых граждан. В противном случае Ельцин обещал использовать
все имеющиеся силы для наведения конституционного порядка в Чечне.
Если же противоборствующие стороны это требование не выполнят, то на территории
Чеченской республики будут использованы все имеющиеся силы для предотвращения
кровопролития, защиты жизни и прав и свобод граждан России, восстановления в Чеченской
республике конституционной законности, правопорядка и мира.
9 декабря 1994 г. президент подписал очередной указ, фактически открывший дорогу
началу военных действий федеральных сил против чеченских сепаратистов.
Уже 5 декабря «ЯБЛОКО» получило информацию о подготовке крупной войсковой операции
по захвату Грозного. В этот же день Явлинский выступил в Думе с заявлением от
имени фракции с целью предотвращения войны. Лидер «ЯБЛОКА» предложил немедленно
начать переговоры с Дудаевым о путях решения проблемы. Кроме того, в этом заявлении
предлагалось отправить в Чечню делегацию, состоящую из Явлинского и ряда других
депутатов, готовых заменить в Чечне пленных русских и остаться на положении заложников
вплоть до начала переговоров власти с Дудаевым.
Заявление Явлинского было выслушано, но никто из российских властей не помог ему
в поездке в Чечню. Самолет для нее был прислан президентом Ингушетии Русланом
Аушевым.
Вот что рассказал об этой поездке Алексей Мельников, депутат Государственной Думы
от фракции «ЯБЛОКО»: «Вечером 5 декабря депутаты нашей фракции не расходились.
Явлинский позвонил в Грозный из кабинета председателя Комитета Государственной
Думы по обороне, который постоянно находился на связи с Грозным. Дудаев согласился
с ним переговорить. Явлинский предложил ему, чтобы группа депутатов «ЯБЛОКА» приехала
в Грозный с тем, чтобы предотвратить начало военных действий и запустить переговорный
процесс. При этом Явлинский твердо сказал, что если мы приедем, то хотели бы,
чтобы были освобождены все российские военнопленные, оставшиеся в Грозном. Дудаев
дал на это согласие. Это уже потом газеты и телевидение выдвинули освобождение
пленных как основную цель поездки. На самом деле главным было: 1) попытаться своим
приездом вразумить безответственных политиков в Москве и попытаться остановить
намеченную ими на 6 декабря военную авантюру; 2) проверить готовность Дудаева
к серьезным переговорам с Москвой.
Освобождение военнопленных было очень важной, но сопутствующей задачей. Мы, как
представители пусть законодательной, но власти, понимали свою ответственность
перед этими военнопленными, от которых отказался Грачев, назвав их «какими-то
наемниками», хотя все это были офицеры и солдаты Кантемировской дивизии. Мы понимали
всю ответственность как перед родными этих солдат и офицеров, так и вообще перед
гражданами России, ведь любой гражданин России должен быть уверен в том, что государство,
отдав ему приказ о выполнении какого-либо задания, сделает затем все возможное
для того, чтобы вызволить в случае необходимости из беды. Поэтому мы были обязаны
что-то сделать...
Мы вылетели из Москвы в 2 часа ночи 6 декабря. Приземлились в Моздоке примерно
в 5 часов утра и к 7 часам добрались на автобусах до Грозного. Город жил своей
обычной жизнью, люди шли на работу, стояли на автобусных остановках... За все
время пути от аэродрома до центра в Грозном вооруженные люди встретились дважды:
первый раз чеченский пост с одним БТР недалеко от границы с Ингушетией и второй
раз десяток охранников с БТР у административных зданий в центре.
На улицах мы не почувствовали враждебности, хотя, конечно, после штурма 26 ноября
(имеется в виду штурм Грозного якобы силами антидудаевской оппозиции, среди которых
значительную роль играли части регулярной российской армии – Примечание автора)
напряжение ощущалось... Но вместе с тем даже вооруженные ополченцы, узнав Г.А.
Явлинского и С.Н. Юшенкова, выражали им уважение за попытки разрешить чеченский
кризис мирным путем»47.
Но переговорный процесс был сорван. По словам самого Явлинского, «как стало ясно
впоследствии, переговоры не входили в план властей на маленькую победоносную войну.
Вторжение началось»48.
К сожалению, мирные инициативы «ЯБЛОКА» не были восприняты не только широкими
массами, но и Государственной Думой. Средства массовой информации обрушились с
язвительными нападками на «ЯБЛОКО» и Явлинского. Его обвинили в стремлении сделать
политическую рекламу на вызволении из плена российских военнослужащих, а внесенный
фракцией «ЯБЛОКО» 20 декабря 1994 г. на рассмотрение Государственной Думы законопроект
«О делегациях по урегулированию вооруженного конфликта в Чеченской республике»
депутаты большинством голосов отказались рассматривать. В законопроекте были сформулированы
основные принципы мирного урегулирования: прекращение огня, развод войск на определенное
расстояние, поэтапное разоружение чеченских группировок и поэтапный отвод федеральных
войск, обмен пленными, гуманитарная помощь. Решение политических вопросов, прежде
всего о статусе Чечни, было предложено отложить на будущее для отдельных переговоров
– в увязке с условиями образования местных органов власти и волеизъявления народа.
«ЯБЛОКО» вновь оказалось в меньшинстве.
Война в Чечне резко изменила расстановку политических сил в стране. Ее поддержали
недавние противники президента – националисты и коммунисты, а осудили в первую
очередь прежние соратники из числа демократов.
Задуманная «легкая война» не состоялась. Война нанесла тяжелый удар по российскому
обществу. Ужасные реалии войны, огромные потери в войсках, нарушение прав человека
– благодаря средствам массовой информации стали достоянием широкой общественности.
В результате этого у большей части населения вскоре сформировалось негативное
отношение к этой войне. К 1996 стало ясно, что Москва потерпела в Первой чеченской
войне поражение. Причины его были не только в интригах внутри Кремля, но в первую
очередь в мотивах и методах военной акции, которые лишили ее поддержки общества,
легитимности и шансов на успех.
Бои в марте 1996 г. в Грозном, через год после взятия города правительственными
войсками, продемонстрировали неспособность российских сил контролировать занятую
с большими потерями территорию.
Полная бесперспективность военных действий в Чечне и президентские выборы в России
1996 г. подстегнули руководство страны к мирному урегулированию конфликта. В июне
1996 г. после ряда неудачных попыток в Назрани было подписано соглашение о прекращении
боевых действий и последующем мирном процессе между Грозным и Москвой. Соглашения
содержали максимум того, на что могла рассчитывать федеральная власть.
Но вскоре эти договоренности были сорваны, в августе 1996 г. сепаратисты вновь
заняли Грозный. В конце августа в Хасавюрте был подписан новый договор на худших
для федеральных властей условиях.
В Государственной Думе на Хасавюртовские соглашения обрушилась волна критики,
обвинения в пораженческих настроениях и антипатриотизме. Единственная фракция
в Государственной Думе, которая поддержала Хасавюртовские соглашения, – фракция
«ЯБЛОКО».
Спустя 3 года, когда Дума пыталась решить вопрос об отрешении Б. Ельцина от власти,
«ЯБЛОКО» поддержало обвинения президента в развязывании войны в Чечне. В своем
выступлении Явлинский подчеркнул, что «ЯБЛОКО» принимает участие в процедуре обвинения
президента потому, что «...российская власть должна знать, что за все свои противоправные
действия, умышленные или не вполне осмысленные, она неотвратимо будет нести ответственность.
Этого не было в российской истории ни при монархии, ни тем более при коммунистах.
Эта задача – не сиюминутная, она относится к фундаментальным вопросам нашей государственности.
Именно с этих позиций мы подходим к оценке самого кровавого события на территории
нашей страны после смерти Сталина – к Чеченской войне. Война в Чечне унесла жизни
многих десятков тысяч людей, большинство из которых мирные граждане... На этой
войне предали и унизили российскую армию. Поэтому мы считаем справедливым выдвижение
обвинения против Президента РФ Ельцина Бориса Николаевича и вменяем ему в вину:
– действия, явно выходящие за пределы его полномочий и повлекшие существенное
нарушение прав и законных интересов граждан и организаций, а также охраняемых
законом интересов общества и государства;
– применение насилия и угрозы его применения;
– применение оружия и специальных средств с причинением тяжких последствий...
Мы вменяем ему в вину использование своих служебных полномочий вопреки интересам
службы при том, что эти деяния совершены из личной политической заинтересованности
и повлекли тяжкие последствия.
Мы вменяем ему в вину халатность, означающую неисполнение своих обязанностей вследствие
недобросовестного или небрежного отношения к службе, повлекшую за собой смерть
людей и другие тяжкие последствия.
...Ответственность за эту войну несут не только Ельцин и режим Дудаева. Ее несут
еще военные руководители, отдававшие и выполнявшие преступные приказы, глава правительства
Черномырдин, его заместители, министры, несут эту вину и политики, одни из которых
поддержали эту войну, другие не захотели остановить, а третьи – не смогли.
Однако и мы, «ЯБЛОКО», несем ответственность, потому что сделали не все возможное,
не все наши ресурсы были брошены на прекращение бойни.
Поскольку уже никто не может исправить то, что случилось, есть только одна ответственность
– создать такие условия, при которых случившееся никогда не повторится.
Мы, «ЯБЛОКО», считаем себя обязанными сделать все возможное
для того, чтобы максимально уменьшить вероятность повторения
таких трагедий в будущем. Мы обязаны сегодня создать прецедент
наказуемости власти за преступления. Неотвратимая
ответственность и наказуемость власти за преступления перед
собственным народом и есть настоящая демократия»49.
Однако и после опасного для Ельцина рассмотрения чеченской темы в Думе его политика
по отношению к Чечне радикально не изменилась. В период между Первой и Второй
войнами не был использован шанс для налаживания нормальной мирной жизни на территории
Чечни и восстановления ее экономики. В результате Чечня превратилась в базу криминальных
элементов не только всего СНГ, но и других государств. В Чечню под предлогом защиты
ислама проникли исламские радикалы. С их помощью на южных рубежах России возникла
зона насилия, с территории которой стала исходить реальная угроза безопасности
всей страны.
Ситуация вокруг Чечни снова обострилась летом 1999 г., когда чеченские отряды
начали боевые действия на территории Дагестана, стремясь создать там «исламское
государство» или субъект конфедерации с ней в рамках так называемой Вайнахской
республики. В итоге события быстро переросли во Вторую чеченскую войну, фактически
продолжающуюся до сих пор.
«ЯБЛОКО» в тревожные дни предлагало не исключать в принципе возможности переговоров
с частью сепаратистов и предупреждала об опасности вхождения федеральных сил на
территорию горной Чечни, не отвергая возможности проведения военной операции на
равнинной части этой республики. Однако эти предложения не были даже рассмотрены
российским руководством.
Трагические события в Чечне, где продолжаются боевые действия, откликнулись в
Москве в октябре 2002 г. трагедией на Дубровке. Когда начались переговоры с террористами,
то одним из требований захвативших людей бандитов было участие в переговорах Явлинского,
как политика и человека, которому можно верить. Явлинский, вернувшись срочно в
Москву, провел переговоры с террористами, но, к сожалению, результата это не дало.
Следует также сказать, что лидер «ЯБЛОКА» не стал устраивать из этой трагедии
публичной саморекламы в отличие от некоторых других политиков.
Трагические события в Москве в очередной раз продемонстрировали, что силовыми
методами проблему Чечни не решить. В «Новой газете» было опубликовано заявление
Явлинского, которое выразило официальную точку зрения партии «ЯБЛОКО». Название
заявления характерно как для Явлинского, и для «ЯБЛОКА» в целом.
«Ни один политик и даже ни один
гражданин не может снять с себя ответственность за трагедию.
В Москве произошла страшная трагедия. Утраты, понесенные в ходе событий в Театральном
центре на улице Мельникова, невосполнимы. Мы приносим соболезнования всем, потерявшим
в этой трагедии родных и близких.
Мы твердо считаем, что не может быть оправдания терроризму – ни политического,
ни религиозного, ни благими целями, ни даже так называемыми «симметричными и
ответными» мерами, ни какого-либо другого. Убийству или угрозе, шантажу убийством
ни в чем не повинных, беззащитных людей оправданий не бывает. В этом смысле
причиной терроризма являются не бедность или страдания и даже не месть (которая
направлена на виноватого), а безграничная подлость.
Мы понимаем, что тем, кто практически нес ответственность и осуществлял операцию
по освобождению заложников, приходилось делать выбор между страшным и самым
страшным. Этот выбор могла сделать только власть, и она сделала его так, как
она смогла.
Правильность этого выбора могут оценить только люди, пережившие трагедию, –
заложники, их родственники, москвичи, граждане России, а в конечном счете –
история. Оценка сложнейшей трагической ситуации политиками сегодня не может
быть полной и объективной.
Являясь сторонниками разрешения подобных кризисов методами, в основе которых
лежит использование всех способов, позволяющих освободить максимально возможное
число заложников без вреда для них, мы разрабатывали иной вариант действий:
постепенно шаг за шагом вести переговорный процесс, в ходе которого можно было
надеяться на поэтапное освобождение заложников или хотя бы их части.
Мы считали, что так называемые «требования», которые сводятся к тем или иным
формам переговорного процесса или политическим жестам, уж по крайней мере обсуждаемы,
когда дело касается жизни и здоровья людей.
Наши представления заключаются в том, что решение о применении мощной силовой
акции, например штурма, должно приниматься исключительно по оперативным, а не
политическим, личным мотивам или настроениям общественности в данный момент.
Можно ли с уверенностью утверждать, что на предлагаемом нами пути шансы избежать
многочисленных жертв были высоки? Таких гарантий не мог дать никто. Но мы считали
необходимым использовать весь ресурс такого рода, пока он не будет исчерпан.
Президент принял иное решение: государство не ведет никаких переговоров с террористами.
В настоящий момент полностью оценить последствия этого решения еще невозможно.
Трудно спорить о том, можно ли было исполнить его по-другому. Только тщательное
выяснение всех деталей и факторов позволит выяснить логику принятия решений,
возможно, очень тяжкую.
Однако уже сегодня совершенно определенно можно сказать, что ситуация с оказанием
медицинской помощи пострадавшим и обращением с их родственниками была и остается
на грани преступления. Врачи, спасающие жизни людей, должны иметь как можно
более полную информацию о причинах их состояния. Родные пострадавших должны
иметь как можно более полную информацию о судьбе своих близких.
В целом происшедшее 23–26 октября – наше общее поражение, наша общая трагедия.
Ни один российский политик, ни один гражданин не может снять с себя ответственность
за случившееся.
Проникновение многочисленного отряда террористов в центр Москвы свидетельствует
о серьезном провале наших спецслужб, правоохранительной системы в целом. Мы
считаем, что ключевой проблемой здесь является колоссальная коррупция. Без поименного
определения ответственных и существенных кадровых изменений в высшем звене нормальная
работа по обеспечению безопасности граждан невозможна.
Несомненно, вставшие на путь террора должны быть преданы
правосудию либо, если это невозможно, ликвидированы. Однако
происшедшее с новой остротой ставит вопрос об урегулировании
вооруженного конфликта в Чечне, о прекращении зачисток,
пыток, похищения людей, внесудебных расправ, издевательств,
беспредельного физического насилия – по существу о прекращении
жесточайшей войны по изничтожению целого народа. Требуется
многократная активизация всех усилий по поиску политических
путей прекращения войны. Из этой трагедии необходимо извлечь
все уроки»50. Возможно, российская власть и извлекла из
этих событий определенные уроки, инициировав процесс принятия
Конституции и создания легитимных органов власти в Чечне.
Вопрос в том, удастся ли привлечь к этому процессу основную
часть населения республики или он так и останется верхушечным
изобретением, навязанным населению Чечни извне. От этого
в значительной мере будет зависеть судьба чеченского урегулирования.
47 Колобова В.В. Указ. соч., с.
265–266.
48 Там же, с. 267–268.
49 Явлинский Г.А. Десять лет. М.,
ЭПИцентр, 1999, с. 549–554.
50 «Новая газета», № 81, 31 октября
– 3 ноября 2002 г.
