В срыве с принятием закона “О СРП” еще летом 1995 г. не последнюю ролью сыграла исключительно активная закулисная деятельность Ю.Болдырева. Напомним, как происходило знакомство депутата с данным законом. Об этом он (о себе в третьем лице) писал в своем обращении в “ЯБЛоко”: “03 июля в понедельник утром Ю.Болдырев получил закон в Совете Федерации, изучил его и ознакомил своих экспертов. В результате стала очевидной неприемлемость ряда положений закона и недопустимость его одобрения Советом Федерации в представленном виде. 03 июля в 16 часов Комитет Совета Федерации по бюджету, рассмотрев указанный закон на своем заседании, сформулировал ряд существенных замечаний к закону, в том числе, ряд конкретных замечаний был высказан и Ю.Болдыревым.” Собственно, те замечания, родившиеся в силу поверхностного знания предмета в рекордно короткие сроки, после этого не претерпели серьезных изменений и явились основой для Ю.Болдырева при “совершенствовании” им закона. 

Понятно, что комментарий статей, опубликованных в “НГ”, - не самоцель. Тем более тех, в которых на полном серьезе обсуждается “заговор” вокруг их автора, заключающийся то в неправильном написании в прессе аббревиатуры “Яблоко” (в случае, если три первые буквы заглавные), то в отнесении ею г-на Болдырева к объединениям, в которых он не состоит (“Яблоко”, “КРО”)... Обращение к этим статьям нужно для того, чтобы продемонстрировать, в каких условиях принимаются у нас законы, показать, что именно следует исправить в принятом законе “О СРП”. 

За утверждениями Ю.Болдырева, напоминающими торжественные реляции о “достижениях и успехах”, не видно ни малейшего желания предметно рассмотреть те поправки, которые во-многом именно с его подачи появились в последней версии закона. А ведь сами по себе лозунги звучат и правда замечательно: отныне налажен контроль государства за национальным богатством, устранены противоречия с российским законодательством, защищены интересы российских производителей... Понятно, что газетные площади - не резиновые, поэтому только на нескольких конкретных примерах посмотрим, во что на практике выродились эти лозунги. 

Совершенно очевидно, что у г-на Болдырева даже сомнения не возникло: а зачем, собственно, закон “О СРП”, если все равно каждое соглашение должно приниматься индивидуальным законом? Или - другой вопрос: как инвестор в принципе может подписывать соглашение, если уже после такого подписания условия соглашения в одностороннем порядке могут быть изменены парламентом, т.е. без ведома инвестора, того самого, который уже приготовился вложить деньги на оговоренных условиях? Вот уж воистину “без меня меня женили”! 

Теперь представим себе, что при нормальном инвестиционном климате в России и ее масштабах, число СРП будет измеряться тысячами, представим себе, что стороны по обоюдному согласию, предусмотренному законом, захотят внести в свой договор какие-то изменения (контракты на 20-30 и более лет, а реалии нашей жизни меняются...)... И начнется бесконечное хождение в парламент, и будет парламент непрерывно изучать все эти договоры, и вникать во все ТЭО, заключения экспертиз и т.п. Как следствие, либо такие соглашения будут задвинуты в дальний угол, либо хождение в парламент превратится в пустую формальность, лишь создав в нем новую кормушку, либо времени на новые законы у парламента не останется вовсе. Вот и весь контроль за соглашениями на условиях раздела продукции “по Болдыреву”. 

 Ю.Болдырев стремится не допустить “...произвольно отступать от российских законов”. Во вступившем 11 января 1996г. законе появились ссылки на конкретные законы, например: “Прекращение обязательств по использованию лицензий устанавливается в судебном порядке по основаниям настоящего Федерального закона и Закона Российской Федерации “О недрах” (ст.2, п.2). Напомним, что порядок выдачи лицензии по закону “О недрах” (разрешительный) и по закону “О СРП” (удостоверяющий) - различен. И обе процедуры по-своему законны. И что будет делать суд в этой ситуации? И почему - только в судебном порядке? А если просто закончился срок соглашения, тоже нужно идти в суд? Основание для лишения лицензии при СРП - нарушение условий самого соглашения, а всякая неопределенность, заложенная в закон “О СРП”, лишь подрывает стабильность договора. А именно стабильность и нужна инвестору. 

Другой пример: “Минеральное сырье, поступающее... в собственность инвестора, может быть вывезено с таможенной территории России... за исключением случаев, предусмотренных Федеральным законом “О государственном регулировании внешнеторговой деятельности” (ст.9, п.2). К чему это может привести? Ст.19 указанного закона говорит о возможности устанавливать “запреты и ограничения экспорта и/или импорта товара, работ, услуг”, в том числе исключительных прав на них, “исходя из национальных интересов”, включающих “необходимость предотвращения исчерпания невосполнимых природных ресурсов”, “обеспечение национальной безопасности”, “защиту внешнего финансового положения и поддержания платежного баланса” России. Т.е. инвестор может в результате поправки “Болдырева-Глазьева” не получить оговоренную в соглашении с государством свою долю в произведенной продукции... Будет ли он в этом случае заключать такие соглашения и вкладывать свои “кровные”? 

Формулировка, появившаяся в законе “О СРП”, неверна и по сути: внешнеторговая деятельность регулируется не только одним специальным законом, но еще и Конституцией России, и Гражданским кодексом, другими федеральными законами и иными правовыми актами, а также общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации. Но об этом тоже как-то авторы поправки забыли... 

Теперь в законе “О СРП” хотя “изменения в соглашении допускаются только по согласию сторон”, но и “по требованию одной из сторон” в случае “существенного изменения обстоятельств в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации”. Все-таки “только по согласию” или “по требованию одной из сторон”? 

Похожий образчик политической демагогии - включенная поправка “Болдырева-Глазьева” о возможности субъекта РФ в “пределах полномочий, установленных Конституцией Российской Федерации и федеральными законами”, осуществлять “законодательное регулирование своего участия в соглашениях о разделе продукции при пользовании участками недр на своих территориях.” Почему именно закон “О СРП” одарил субъектов РФ тем, на что они и без этого закона уже имели право “на своей территории” по Конституции?! Это - очередная и совсем небезопасная “пустышка”. И кто-то может всерьез после этого говорить о защите Ю.Болдыревым интересов регионов? 

Или другой пример. Поправки “Болдырева-Глазьева” нацелены на то, чтобы ввести ограничения на импорт оборудования. Мол, чтобы у нашего производителя покупали. Идея хорошая: тут тебе и рабочие места, и доходы государству. Вот только, оказывается, инвестор на свои деньги не должен покупать то оборудование, которое ему подходит - самое эффективное по критерию “цена +производительность”. Но ведь это означает, что и добыча будет не столь эффективна: национальные богатства останутся под землей, государство останется без своей доли продукции... И это - защита национального производителя, защита государственных интересов? 

Неверно, что закон “О СРП” не стимулирует инвесторов приобретать отечественное оборудование. Другое дело, что это не делается и не может делаться “в лоб” - в приказном порядке. Появление инвесторов в стране само по себе ведет к появлению крупных заказчиков для многих российских предприятий. Еще по сути не начав работы по Приобскому месторождению, американская компания “Амоко” уже закупила трубы на 60 млн. долл для экспорта их из России. Или другой пример - разработка Приразломного месторождения обеспечит заказами предприятия ВПК и после модернизации конверсионные предприятия Архангельской области смогут выполнять основную часть заказов по созданию арктического нефтяного флота и оборудования для морской добычи углеводородов. Все “роли” уже расписаны, нужна лишь правовая основа (качественный закон “О СРП”, согласованные с ним другие законы, нормативные акты и т.п.). 

Кроме того, следует помнить, что иностранные инвесторы в соответствии с действующем законом “Об иностранных инвестициях в РСФСР” и так имеют право на беспошлинный ввоз в Россию имущества, “предназначенного для собственного материального производства” (ст.24), а также “вправе без лицензий экспортировать продукцию собственного производства и импортировать продукцию для собственных нужд...” (ст.25). Поэтому попытки ввести дополнительные ограничения на ввоз оборудования из-за границы бьют только по российским компаниям. 

Ю.Болдырев надеялся “...заложить механизмы привлечения инвестиций в отечественную экономику...” Однако, как только начинаешь сопоставлять декларации Ю.Болдырева с текстом закона “О СРП”, или - анализировать поправки “Болдырева-Глазьева” и их “пользу” для текста закона, немедленно выясняется, что ничего общего с заявленными целями они не имеют. Более того, вопреки всем демагогическим утверждениям, они прямо дискриминируют российского производителя, ущемляют интересы государства, отпугивают серьезного инвестора... 

Совершенно ясно, что до принятия серьезных поправок, возвращающих закону потерянную в согласительной комиссии стабильность договоров, тех действительно крупных инвестиций, без которых сегодня страна задыхается и на которые она вполне могла рассчитывать, - ожидать не приходится. 

Может быть г-н Болдырев и правда не подозревал о вреде, причиненном закону? “Надеюсь, что и представители деловых кругов, и простые граждане сумеют в этом разобраться,” - писал он в декабрьской статье. Однако, в “НГ” от 16 января он уже с раздражением отмечает и “публичное недовольство представителей “ЛУКойла” и других нефтяных компаний”, и “неприличное” с его точки зрения заявление американской Торгово-промышленной палаты... 

А ведь произошло то, что должно было произойти, то, о чем предупреждали специалисты. Когда сопоставляешь версии закона от 14 июня и от 30 декабря, то становится очевидно, что целый год фактически потерян (поскольку трудно рассчитывать на внесение соответствующих поправок раньше лета 1996 г.) из-за политиканства и некомпетентности. Это - как раз тот случай, когда незнание закона “О СРП” не освобождает г-на Болдырева от ответственности за его вынужденный прогул.

Вопреки заявлениям Ю.Болдырева, закон готовило не “Яблоко”, а группа независимых экспертов, которых с популярным ныне движением объединяют не политические, а профессиональные интересы. Эта группа составляла ядро межведомственной рабочей группы, созданной в начале 1994 г. при Минтопэнерго для подготовки нормативных документов в связи с Указом Президента № 2285 о СРП, а затем на их основе подготовила проект закона “О СРП” будучи уже официальными консультантами Комитета по экономической политике Госдумы. 

Едва ли не все фракции приложили руку к тому, чтобы закон “О СРП” состоялся: во время одного из последних голосований в Госдуме по преодолению вето верхней палаты закон набрал 282 голоса, чуть не дотянув до необходимых 300... “Против” проголосовало три человека. И... ни один (!) из коммунистов, аграрников, которых было принято относить к противникам закона! Предложения о преодолении вето исходили не только от “яблочников” (хотя их заинтересованность понятна!) - их вносили разные фракции и, в частности, “Новая региональная политика”. Так что едва ли не все утверждения Ю.Болдырева попросту не соответствуют фактам. 

Другое дело, что основная тяжесть борьбы, в том числе организационная (в первую очередь - работа во фракциях и комитетах по разъяснению смысла и буквы закона), за принятие закона, за его качество действительно легла на “Яблоко”. Там собралась сильная команда экономистов, которые были в состоянии оценить необходимость закона “О СРП” для подъема национальной экономики и профессионально его отстаивать. Правда и то, что именно представители “Яблока” А.Мельников и А.Михайлов вносили законопроект, а потом с редкими последовательностью и упорством продвигали его. 

Понятно, что на некоторые события оппоненты смотрят под разным углом зрения. Дело в том, что работа в согласительной комиссии была построена сопредседателями таким образом, что вместо поиска разумных компромиссов, она превратилась в тяжелейшие, изматывающие переговорные битвы. А у таких битв - своя тактика. 

Еще до начала работы комиссии были серьезные опасения, как бы она не похоронила закон: либо изуродовав его до неузнаваемости, либо затянув с принятием до конца работы Госдумы с тем, чтобы так и “не успеть” его принять. Когда работа началась, стало ясно, что худшие прогнозы сбываются: день за днем “убивались” на обсуждение самых невероятных предложений и замечаний сопредседателей. В результате комиссия провела рекордное для парламента число заседаний. И вот, когда отступать было уже некуда, сторонниками закона “О СРП” было решено апеллировать к общественному мнению, вскрыв нарыв и показав, в чем на самом деле кроются причины коллапса в работе комиссии. 

22 ноября 1995 г. утром в еженедельнике “Бизнес-МН” была опубликована статья “Глазьев закрывает Сахалин” (и достигла своей цели, поскольку впоследствии Ю.Болдырев и С.Глазьев “выделили” ее в своих официальных заявлениях!), в 9 час. 50 мин. на согласительной комиссии А.Михайлов выразил протест против действий сопредседателей, не желавших вести конструктивный диалог, а еще через несколько минут на пленарном заседании Г.Явлинский поставил вопрос о преодолении вето из-за явно непродуктивной работы согласительной комиссии. 

С.Глазьев немедленно заявил, что работа согласительной комиссии идет успешно и попросил дать время все “согласовать”. Вскоре сопредседатели дали пресс-конференцию, на которой (хотя на тот момент, как следует из протокола заседаний, практически ничего, кроме нескольких мягких, рейтинговых голосований на самом деле в активе комиссии не было!) они повторили тезис об “успешной работе”. А раз так, то ведь должен быть и результат... 

И вот тут сопредседатели засуетились, чтобы в срок отчитаться: путь на затяжку времени у них был отрезан. Уверен, без такого тактического хода закона “О СРП” сегодня не было бы ни в каком виде. Понятно, что Ю.Болдырев видит ту попытку преодоления вето в другом свете. Это - его право. 

Отдельный вопрос: как процедурно был принят этот закон? Сам Ю.Болдырев, в который раз, пытаясь оправдаться, подтверждает, что уже после подписания (!) ключевого документа - итогового протокола, количество голосов было пересчитано (“в этом случае проходят поправки, набравшие с думской стороны 6 голосов”, - откровенно разъясняет он причину проведенного “пересчета”!) и соответствующие коррективы были внесены в текст закона. 

Случай вопиющий! Представим себе на минуточку, что г-н Рябов, подписав итоговые документы о прошедших всероссийских выборах в Парламент, захотел бы “пересчитать” итоги голосования по “своему разумению”... Короче говоря, характер подведения итогов работы согласительной комиссии и поведение сопредседателей вполне могли бы заинтересовать прокуратуру России, а соответствующие “разъяснения” походят на чистосердечное признание при “явке с повинной”. 

Окончательная редакция закона, подписанного Президентом 30 декабря 1995 г., объективно оказалась заметно хуже предыдущей. А что было делать? Парламенту, правительству, Президенту? Откладывать и дальше с принятием закона “О СРП” было уже невмоготу, а так хоть “синица в руке”... Однако Ю.Болдырев не прекращает попыток выдать “вынужденное решение” за “одобрение”. Появление едва ли не любого закона “О СРП” является огромным шагом вперед и для становления правовой системы в стране, и для решения острейших текущих социально-экономических проблем. 

В результате всех упражнений согласительной комиссии “Болдырева-Глазьева” в законе “О СРП” появились дополнительные фильтры на пути вложения денег в российскую экономику. Как это ни странно, именно они и являются предметом особой гордости нескольких излишне политизированных законодателей. В который уже раз реальная возможность радикально изменить всю инвестиционную ситуацию в стране была упущена.