Нет, я все могу объяснить. Много статей написал об этом и раньше, в "ЛГ", и сейчас, в "Новой"; представляя Яблоко в думской Комиссии по борьбе с коррупцией, казалось бы, я-то знаю, должен знать по крайней мере. Могу назвать фамилии, обозначить тенденции, даже назвать номера счетов в наших и не наших банках. Но когда в очередной раз спрашивают, как же можно бороться с коррупцией в России, то чувствую, что меня охватывает состояние вялотекущей шизофрении. 

Я понимаю, что происходит, и почему коррупцию стали у нас в стране воспринимать – или заставили воспринимать! – как неопознанные летающие объекты, даже если с высоких трибун призывают бороться с ней сами пришельцы, представляющие в высших органах власти эти неопознанные и летающие. 

Нигде, кроме как у нас, человек, облеченный общественным доверием и государственной властью, не может оставаться на своем посту в ореоле коррупционера. 

Помню, какой гомерический хохот у тех, кто слышал это в теленовостях, вызвало сообщение о том, как Клинтон выгнал директора ЦРУ за то, что тот на бюджетные средства выстроил себе ворота на даче. "Чего? Ворота? На даче?" – падали от хохота наши соотечественники, вспоминая чиновные особняки на подмосковных, губернских и уездных "рублевках". 

Дело не в том, что нельзя, что накажут, арестуют, осудят... Для России это особая песня. 

Даже если возбудят дело – прекратят. Спасут соратники из стаи, уберут следователя, запутают все так, что потом и не разберешься. 

Ну ладно уж о наказаниях да арестах! Этого ОНИ не боятся. Но не боятся и другого: славы коррумпированного министра, губернатора, чиновника, генерала, полицейского. 

Ладно уж, одиозный Жириновский, который, даже если спросить, не он ли поджег детский дом, ответит: "Однозначно". 

Даже люди, в которых подозревал присутствие совести. Не забуду, как спросил Филатова (он был еще руководителем президентской администрации), на какие деньги он строит особняк на Николиной горе. "Посоветовались с семьей, решили, что вытянем. В крайнем случае продадим гараж", – застенчиво ответил Филатов. "Вы имеете в виду гараж ЦК КПСС?" – уточнил мой товарищ. 

Но чем дальше, тем беззастенчивее. 

Попросился ли в отставку Чубайс, когда возникло дело о коробке из-под ксерокса? А Маслюков – после липового конкурса с "Оренбурггеологией"? Ответил ли Аксененко хотя бы по поводу "золотых" японских рельсов, купленных за 32 миллиона и не годящихся для России? Заставила ли провести расследование против себя самой Татьяна Дьяченко после множества публикаций о ее финансовых операциях? Постеснялся ли Березовский – при том, что следствие по поводу его фирм идет и идет, – делать широкомасштабные политические заявления? 

Что? Еще продолжить? Еще назвать имена? 

Можно жить и при социализме, и при капитализме. О строе под названием коррупционализм нигде, кажется, еще не сказано. 

На время все это, на мгновение... Подождем. Самим, главное, дыхание не сбить. 

Вон еще сколько бежать нам вперед и вперед. 

Скорее всего, без НИХ.

Залезаем в "Толковый словарь русского языка" Ожегова, находим слово "коррупция", читаем: "Коррупция – моральное разложение должностных лиц и политиков, выражающееся в незаконном обогащении, взяточничестве, хищении и срастании с мафиозными структурами". 

В трехтомном "Большом толковом словаре иностранных слов" наряду с примерно таким же объяснением термина приводится еще одно его значение: "Разложение экономической и политической систем в государстве, выражающееся в продажности должностных лиц и общественных деятелей". Иначе говоря, если в первом случае речь идет о преступных действиях лишь отдельных лиц, то во втором – о социальном явлении, разрушительном для общества в целом. 

В Оксфордском политическом словаре про коррупцию сказано примерно следующее: "Коррупция может процветать как в демократических обществах, так и в тоталитарных. В первых она ярко проявляется во время выборов, а в Советском Союзе коррупция сосредоточивалась вокруг черного рынка и правящей партии, в которой посты и привилегии покупались".

Коррупция является самым разрушительным препятствием для экономического, социального и политического развития страны. Иногда говорят, что коррупция в небольших масштабах полезна для сокращения волокиты, что она является частью культуры данной страны. Возможно, что коррупция более, чем какая-либо другая форма межчеловеческого и политического взаимодействия, связана с местной ситуацией, культурой и традициями. Однако теперь в обществе появилось более глубокое осознание опасностей коррупции, и терпимость по отношению к ней уменьшилась. Коррупция имеет тенденцию к размножению и превращению в монстра, которого оказываются неспособны обуздать даже те, кто его первоначально породил. 

"Мы выступаем за то, чтобы наконец началась реальная борьба с коррупцией, – говорит Григорий Явлинский. Коррупция – это не просто взятка и не только взятка. Это ситуация, когда ваши личные приоритеты выше, чем приоритеты страны и государства, когда вы действуете больше в собственных интересах, чем в интересах страны и людей, которые уполномочили вас распоряжаться их деньгами. 

Без ликвидации коррупции на самых высших уровнях российской власти разговоры о бюджете, о государственных финансах, о налоговой системе – абсолютно бессмысленная вещь. Если в стране существует налоговая система, при которой легче дать взятку чиновнику, чем заплатить налоги, если это умышленно сохраняется на уровне высших руководителей правительства, то, значит, у нас просто нет перспектив. У нас просто нет будущего в части экономики. И гадать, почему нам не помогают отдавать долги, совершенно не надо. Нам не помогают отдавать долги, потому что уверены: если будут помогать, то эти деньги украдут".

Повседневная, "низовая" коррупция – факт не менее опасный, чем коррупция в высших эшелонах власти. Социологические исследования показывают, что 98% автомобилистов хоть раз в жизни давали взятку инспектору ГАИ. Это говорит не только о высокой степени коррумпированности этой службы, но и о широчайшей коррумпированности общественного сознания, о том, что низовая коррупция внедрена в общественную практику. 

Низовая коррупция в России возникает почти везде, где рядовой гражданин сталкивается с необходимостью обращаться к государству, или наоборот – государство считает уместным тревожить гражданина.

Привлекательность низовой коррупции состоит в том, что при минимальном риске для обеих сторон она помогает решать постоянно возникающие бытовые проблемы; позволяет за небольшую плату нарушать законы и инструкции. Купюра, которую держит в документах владелец автомобиля, лежит там и на те случаи, когда понадобится превысить скорость, проехать в автомобиле в состоянии опьянения. (В Москве взятка в связи с избавлением от санкций за управление автомобилем в нетрезвом состоянии обходится в сумму от 100 до 300 долларов США в зависимости от марки автомобиля.)

Масштабная низовая коррупция предельно опасна, поскольку, во-первых, создает благоприятный психологический фон для существования остальных форм коррупции и, во-вторых, взращивает вертикальную коррупцию. Последняя же является питательной почвой для формирования организованных коррупционных структур и сообществ.

Народ безмолвствовал, лишь изредка взрываясь жестокими бунтами против лихоимства нечестных властителей. Так, в 1648 году, во время правления Алексея Михайловича Романова "Тишайшего", в Москве вспыхнул и прямом смысле, и в переносном народный бунт, который закончился победой горожан. Правда, при этом часть города вместе с немалым количеством его мирных обитателей сгорела, а царь вынужден был отдать на растерзание толпе двух "министров"-воров – главу Земского приказа Плещеева и главу Пушкарского приказа Траханиотова.

Достойно боролся с любителями поживиться за счет государевой казны и его сын – Петр I. Так, после многолетнего следствия был изобличен в коррупции и повешен при всем честном народе сибирский губернатор Гагарин. А потом, через три года, четвертовали за взяточничество обер-фискала Нестерова – того, кто изобличил Гагарина. Однако государственные мужи даже под страхом столь мучительной казни продолжали воровать. На протяжении всего царствования дома Романовых коррупция оставалась немалой статьей дохода мелких и крупных чиновников.

Трагическая история царствования Николая II знаменуется деятельностью Распутина, который, пользуясь неограниченным доверием царской семьи, не забывал о собственном кармане. Можно также вспомнить балерину Кшесинскую и великого князя Алексея Михайловича, которые на пару за огромные взятки помогали фабрикантам получать военные заказы во время первой мировой войны. Коррупция во все века была неотделима от фаворитизма. 

История борьбы Советской власти с коррупцией закончилась вместе с самой властью, не увенчавшись успехом. Власти не признавали слово "коррупция", позволив ввести его в употребление лишь в конце 80-х годов. Вместо него использовались термины "взяточничество", "злоупотребление служебным положением", "попустительство" и т. п. Отрицая термин, отрицали понятие, а значит – явление. Тем самым заранее обрекали на неудачу и анализ этого явления, и любую борьбу с его частными уголовно наказуемыми последствиями. Основными преступлениями советских коррупционеров были: отпуск дефицитной продукции; выделение оборудования и материалов; корректировка и снижение плановых заданий; назначение на ответственные должности; сокрытие махинаций. Практически неприкосновенны для правосудия были высшие советские и партийные сановники. К редким исключениям можно отнести дела Тарады и Медунова из высшего краевого руководства в Краснодаре, дело Щелокова.

Словом, проблемы, связанные с коррупцией, возникли в России не сами по себе, не на чистом месте, а были унаследованы ею от Союза, когда правящая партийно-хозяйственная элита мало чем отличалась по своим привычками и замашкам от семей классической сицилийской мафии. Клановость партийных и советских органов, строгий отбор кадров в избранный круг и круговая порука, этот круг цементировавшая, – как это похоже на сюжетные ряды полюбившегося гражданам итальянского сериала "Спрут". "Лапочки"-парламентарии, продажные полицейские и прокуроры... Шантаж, подкуп и, если не помогает, отстрел. Такова была правда Итальянской Республики четверть века назад. Сейчас – такова реальная картина жизни в современной России.

При оценке по десятибалльной системе Россия в этом году получила 2,4 балла и поделила с Эквадором 82–83-е места в списке из 99 стран. Однако по "продажности" нас опережают наши братья по бывшему СССР (по нарастающей): Казахстан, Киргизия, Узбекистан и Азербайджан. В 1998 году Россия заняла 76-е место в перечне 85 государств.

В Transparency International считается, что любой показатель ниже 3 баллов свидетельствует о том, что страна считается "чрезвычайно коррумпированной". В нынешнем перечне к этой категории относится нижняя треть списка – от Аргентины (71-е место) до Камеруна (99-е). Она включает также Молдову, Украину, Армению и Грузию. 

Вторая треть списка – страны с показателями от 3 до 5 баллов – также оцениваются как имеющие в целом "очень большую проблему" с коррупцией.

Как и в прошлом году, на первом месте с абсолютным показателем некоррумпированности – 10 баллов – оказалась Дания. Практически некоррумпированной считается также Финляндия (9,8 балла). США стоят на 18-м месте (7,5 балла), Китай делит с Белоруссией, Латвией, Мексикой и Сенегалом 58–62-е места (3,4 балла). Для общей оценки положения в стране она должна фигурировать как минимум в трех различных опросах. Всего в работе над индексом использовались итоги 17 социологических исследований. Россия была охвачена 13-ю, а, например, Азербайджан – пятью. 

Transparency International подчеркивает, что индекс отражает не уровень коррумпированности общества как таковой, а лишь его восприятие мировой общественностью и деловыми кругами. Поэтому она призывает не переоценивать его при принятии практических решений – например, при определении кредитного рейтинга, определении инвестиционной и кредитной политики в отношении какой-либо страны. Для Transparency International важно прежде всего поддерживать внимание к проблеме коррупции, прослеживать динамику изменения этого глобального явления и указывать наиболее эффективные способы борьбы с ним. 

Среди ключевых факторов, определяющих коррумпированность того или иного общества, руководители Transparency International назвали прежде всего материальную и служебную уязвимость государственных чиновников и низкий уровень оплаты их труда.

"Напротив нас выстроили довольно скромный домик коммерсанты (они торговали изделиями из кожи), и как раз к моменту его окончания (лето 1997 года) у хозяйки (она – украинка) умер в Канаде дядя, оставив некую недвижимость и довольно приличные активы. Но радовались соседи недолго: начались наезды, они даже еще и в права собственности вступить не успели – видимо, утечка шла из Инюрколлегии. И, чтобы не потерять все, как только, так сразу, дернули за океан, продав за бесценок домишко обычному гаишнику из столицы – лишь бы побыстрее. 

За два года этот скромный инспектор ГАИ поменял последовательно две иномарки – сегодня он приехал уже на "мерине", пусть и не новом, но, как сказал зять, не дешевле $50 тыс. Перестроил основательно дом (деталь – помню, какой спор у него с женой был: спорили, какую лучше сантехнику в уличный сортир поставить – финскую или итальянскую). Позвольте только спросить: на какие шиши? Жалко мне после этого становится автовладельцев: сколько же еще этот гад у них денег из карманов умыкнет... А в трех шагах от моего дома скромный работник администрации города – один из замов мэра – строит по индивидуальному проекту особнячок. А стройку по ночам местные менты караулят... Надо умудриться сэкономить на индивидуальный проект на четыре тысячи в месяц при жене-иждивенке!

Но это все – ерунда. Вообще главная мысль, которую нужно доводить до людей, говоря о коррупции, банальна. Слабая нормативно-правовая база – разрешительный характер наших законов, изобилие подзаконных актов, регламентирующих правовые отношения там, где нет федеральных законов. Есть законодательные "черные дыры", засасывающие в карманы чиновников огромные суммы... Так бороться с коррупцией, как это преподносят нам с экранов ТВ, нельзя. Нам показывают не борьбу с причиной – социально-экономическим явлением, а ликвидацию криминальных последствий – похищенные деньги, вымогательство, взятки. То есть обычный криминал... Где-нибудь вы слышали о борьбе с причинами? Наверное, бессмысленно бороться с восходом солнца, зашторивая окна, даже если есть благая цель – отоспаться всласть".