Год назад программа «500 дней» стала экономическим знаменем «демократов».

Сегодня же вокруг второй программы Явлинского  сложилась парадоксальная на первый взгляд ситуация: Ельцин и Горбачев единяются именно вокруг идеи, подсказанной Явлинским: «реформы - на помощь». Однако в демократической печати и в соответствующих  политически: кругах - тишина, нарушаема вялыми всплесками скептицизма Похоже, Явлинский как в воду глядел, заявив на своей первой после   возвращения из  США пресс-конференции, что главная опасность для «Согласия на шанс» - это непонимание своего «шанса» со стороны демократов.

Учитывая уроки «500 дней» Явлинский обещал полную открытость всех политических комбинаций вокруг новой программы, никаких закулисных игр и т. д. Однако все, что касается как судьбы программы, так и содержания горбачевских предложений на лондонской встрече, было покрыто не меньшим туманом, чем игры периода «взлета и падения» «500 дней».

Однако вины Явлинского в этой информационной диете нет. Нынешняя апатия демократов объясняется не опасениями по поводу экономической концепции. Все дело в персоналиях (или, точнее, в персонификации).

Прошлогоднее единение вокруг «500 дней» было вызвано тем, что программа рассматривалась как способ удаления правительства Рыжкова. С другой стороны, инициатива Явлинского не вызывала опасения у видных российских демократов: пост вице-премьера республики представлялся достаточным для «молодого специалиста».

Сегодня ситуация прямо противоположна. В коридорах российского «Белого дома» не раз приходилось слышать, что «единственный человек, который окажется в выигрыше в любом случае, - это Григорий Алексеевич Явлинский». Осознание этого обстоятельства явно не придавало энтузиазма осознавшим.

Вся информащия по стратегическим вопросам экономической политики пропускается российскими депутатами  практически без внимания, пока она непосредственно не связывается с персональными выпадами, амбициями и возможными перемещениями. 

Персонификация российских политических игр сегодня дошла до своей крайней точки, когда новая президентская структура, вообще говоря, формируется не  под функции и компетенции, а под фамилии «согласно поданному списку».

Если из политических кругов демократического   направления
в адрес «Согласия на шанс» раздавалось еле слышное шипение, то либеральная экономическая публика встретила  программу резкой критикой, сдержанность которой объясняется только глубоким скептицизмом по поводу возможности ее успеха.

Основания для этого имеются. Помощь в объемах, предусмотренных программой, достижима только при масштабном привлечении частных инвестиций. А экономические и политические условия для их привлечения представляются совершенно недостаточными. Тем более странными кажутся заявления Явлинского и его коллег о том, что «мы не Мали, а великая держава», и поэтому вправе рассчитывать на особые условия вступления в международные финансовые организации. Однако непонятно, кому нужны эти «особые условия», включающие, по всей видимости, возможность скрывать размеры и структуру внутреннего долга, иностранной помощи, реальных военных расходов, валютных и золотых запасов, денежной и кредитной эмиссии. Во всяком случае, эти цифры недоступны авторам «Согласия на шанс», как были недоступны и авторам «500 дней». И Григорий Алексеевич, очевидно  из гордости, предпочел отказаться от попыток их получить. Однако совершенно   случайно накануне встречи в Лондоне Госбанк СССР обнародовал свои «предпоследние тайны» - сводный баланс на 01.01.91 года. Однако и это откровение, по сути, не открывает ничего, кроме того факта, что даже подгонка под принятые мировые формы отчетности не может скрыть плачевного состояния наших государственных финансов.

Тем не менее берусь утверждать, что экономические проблемы программы Явлинского имеют исключительно политическое происхождение. Поскольку, как и в истории с «500 днями», он выступает прежде всего - как политик. Явлинский - первый настоящий политик среди серьезных экономистов. В этом смысле он вне конкуренции и поэтому вызывает непонимание или неприязнь среди деятелей противоположных политических лагерей.

Проблема Явлинского в том, что он играет, опираясь на конкретный и точный политический расчет... но в условиях маргинальной политической ситуации. Ситуации, когда внешние обстоятельства, «политические фишки» могут быть расставлены крайне благоприятно, но экономических и политических условий для проведения такой радикальной реформы нет. Примечательно высказывание видного советского экономиста Евгения Ясина: «Если сегодня Явлинский станет премьером, завтра его место займет Кургинян... Таких, как  Явлинский, у нас мало. Его надо беречь».

Явлинский играет на выигрыш, не может не играть, когда «карта ложится», когда есть возможность не упустить шанс. В конце концов весьма забавна и идея заставить Горбачева произнести приговор своей новой программе не с трибуны родного союзного парламента, а перед полным синклитом его западных поклонников.

Явлинского же не надо беречь ни от чего, кроме дешевых восхвалений и восторженных комментариев. Он и его команда достаточно сильны, чтобы пережить еще одно поражение. А за дважды битого дают уже четырех небитых.