Я не люблю, когда авторы собирают все свои заметки (колонки, блоги, ЖЖ-шки, твитеры, фантики, жвачку под столешницей) под одну обложку. Собирают и выдают этот кляссер за книжку, потом раздаривают не разлепляемые экземпляры, скромно обозначая жанр как «многолетний труд моей жизни и души».
Я эти книжки на полку рядом с Ростом и Довлатовым не ставлю — держу в карантине, в изоляции. Жаль только потраченных на бумагу сосен…
Вот с подозрением взял в руки и сборник текстов за семь лет моего друга Вишневского. И искренне рад: при встрече с Борисом не придется косить глаза от вранья («извини, руки не дошли, «сампонимаешь», старик!»).
Главное — в книге есть герой. Это сам автор, который так о себе не думает.
Уже забыты многие персонажи Вишневского (от Алексия Второго до ПредМоссовета Сайкина), но и не они важны, а печальная достоверность, с которой Борис потрошит ценности наших политиков. Его метод познания общественной жизни жесток и прост — насколько поступки общественных деятелей соответствуют этическим нормам. Поэтому и книжка охватывает семь лет. Некоторые неплохо начинали, но за это время успели, как сейчас говорят, «расчехлиться»…
Этот метод, когда этика выше политики, дает Борису возможность идти против большинства.
«Впрочем, в одном Проханов прав: у палестинских террористов Газы и боевиков Донецка и Луганска есть немало общего. Главное — и те, и другие, ведя «священную войну», от которой Проханов заходится в привычном словесном экстазе, стремятся не к свободе и независимости, а к уничтожению не признаваемого ими государства».
«… за полгода необъявленной войны с Украиной многие, считавшиеся единомышленниками, изменились до неузнаваемости.
Из Павлов перешли обратно в Савлы.
Стали «государственниками» и «патриотами».
Точь-в-точь, как в «Трудно быть богом» у Стругацких, «стали очень серьезными и совершенно точно знали, что необходимо для блага государства».
Как облучает своей радиацией мнение телевизионного большинства нормальных людей? Откуда берутся мутации поддержки «всего государственного» — Борис дружил со Стругацкими. У них — нашел определение «свободофобия».
В прощальном тексте на смерть Бориса Натановича Вишневский пишет о том, что они «заразили нас бациллой непокорности и свободы», и «мы обрели иммунитет к страху». Кто-то постарался «выздороветь», а Борис стремление к свободе и считает здоровьем.
Вместе со своим «ЯБЛОКОМ» отличный публицист и совестливый политик идет на выборы.
Вспомню Стругацкого: «Будущее создается тобой. Но не для тебя».
Но, может, в этот раз и для нас, Боря.
