В сегодняшнем Петербурге он, пожалуй, самый заметный политический, общественный деятель. И даже оппоненты отзываются о нем с уважением. Возможно, потому как в его многогранной деятельности каждый может найти то, что по вкусу. Ведь Вишневский не только политик, один из руководителей партии «Яблоко», депутат Законодательного Собрания Петербурга, но и ученый, журналист, литератор. Он - постоянный колумнист «Новой газеты». Вишневский (он автор книги о братьях Стругацких - «Двойная звезда») дружил с Борисом Натановичем Cтругацким. Начинал Вишневский, как технарь, математик, а сейчас - профессор кафедры политологии.
Одним словом, интересный собеседник, о чем ни заговори.
- Сейчас, говоря о поддержке российской власти и оппозиции, дают пропорцию 85 на 15. Как вам кажется, насколько реалистичны такие цифры?
- Думаю, не совсем. Мне кажется, точнее было бы говорить о соотношении 70 на 30 или даже 65 на 35. Власть спрямляет позиции, округляет числа. Да, довольно много людей полагает - хорошо, что присоединили Крым, но при этом значительная их часть считает абсолютно недопустимым то, как это было сделано. Еще больше людей против войны, развязанной на Донбассе. Если сделать перерасчет с учетом этого, то показатели будут менее лестны для власти.
- Что касается вашей позиции по поводу Крыма, то она хорошо известна.
- Я ее не скрываю. И даже в собственной партии она, пожалуй, самая радикальная. Часть моих однопартийцев считает, что присоединение Крыма, его аннексия является незаконной и должна быть отменена. Но тут же, вслед за этим должен быть проведен повторный референдум с соблюдением норм международного права... Моя же личная позиция другая. Я считаю, что нужно просто вернуть украденное. И все. А уж потом Украина в соответствии с нормами права должна решать судьбу Крыма. Мысль проста - ворованным должен распоряжаться его прежний обладатель, а не новый.
- Как вы общаетесь на эту тему, в частности, со своими студентами?
- Честно говоря, уже приблизительно полгода я стараюсь не заводить разговоры на темы Крыма, Украины. Ну, разве что с близкими людьми, позицию которых знаю. А зачем? Ведь переубедить все равно не смогу. Но если разговор все же заходит, я спокойно высказываю свою позицию, не старясь переспорить оппонента. Думаю, переубедить сможет только сама жизнь. А в своей преподавательской деятельности стараюсь быть чрезвычайно аккуратным (согласно законодательству РФ, запрещена политическая агитация в учебном процессе, также нельзя подвергать сомнению принадлежность Крыма к РФ, - ред.). В связи с Крымом я даю студентам чисто юридические трактовки. Что это было? Насколько соответствовало законодательству Украины, России, нормам международного права? А дальше... студенты взрослые люди, пусть сами делают выводы.
- Политическая теория гласит, что главные факторы, способствующие переменам в авторитарном обществе, - раскол правящей элиты и объединение оппозиции. Как обстоят дела с этим в сегодняшней России?
- Раскол элиты реально существует. Большое число людей в верхах видит, сколь многое теряет в нынешней ситуации. Другое дело, что и уровень страха высок настолько, что говорить об этом открыто боятся. К тому же за последнее время многих убедили, будто и внутри «осажденной крепости» их жизнь будет достаточно комфортной.
А что до темы объединения оппозиции, то мне кажется, она в нашем информационном поле несколько искажена. Из объединения, слияния разнородных, разнонаправленных сил ничего хорошего получиться не может по определению. Вам напомнить историю сотрудничества демократической и националистической оппозиции? Помните, как говорили в «нулевые годы»: «Вместе с нацболами будем бороться против Путина». «Яблоко» тогда упрекали за «недостаточную решительность». И что теперь? Где те союзники-нацболы? Воюют на Донбассе. Так что сомнительность такого объединения, на мой взгляд, очевидна.
Сложнее в вопросе с объединением демократической оппозиции. Но она ведь тоже разная. И не нужно ждать, что к выборам полностью объединится, хотя бы потому, что в России запрещены избирательные блоки. А что дальше? Все партии самораспустятся и вольются в РПР-Парнас (партия Немцова-Касьянова, - ред.)? На мой взгляд, это глупость. Не нужно считать негативом наличие разных сил и разных мнений. Мы обязаны в чем-то сотрудничать, но должны и в чем-то спорить. А навязывание полного объединения, осуждение тех, кто против этого, - неконструктивно. Журналистов, которые досаждают мне этим вопросом, я спрашиваю: «А почему, собственно говоря, вы не объединитесь в одну газету, в одно радио? Давайте соединим «Эхо Москвы» и Радио «Свобода», «Новую газету» и «Ведомости». Ах, у вас разные обстоятельства, разный круг слушателей, читателей... Вот и мы разные!»
- Только что прошло масштабное, пышное празднование 70-летия Победы. Как вы относитесь к подобной инструментализации святой темы?
- У меня на это простой взгляд. Когда нечем гордится в настоящем, гордятся прошлым. Ну, скажите, какое отношение имеет к победе во Второй мировой войне нынешняя власть? Все эти «диванные войска», раздувшиеся от собственного величия и важности, - следствие безнаказанности. После агрессии в Грузии в 2008 году нашей власти не было оказано жесткого сопротивления ни внутри страны, ни со стороны мирового сообщества. Понятно, что боятся ссориться с теми, кто обладает доступом к ядерной кнопке. И в этом - проблема. И уж совсем больно слушать, как сегодня президент России оправдывает пакт Молотова-Риббентропа, причем ровно теми же словами, что когда-то Сталин и Молотов.
- А каково ваше мнение по поводу противопоставления терминов «Вторая мировая» и «Великая Отечественная»?
- У нас память о войне - в каждой семье. И мой дед тоже воевал на фронте. Это личная тема для каждого. Но в то же время, по-моему, достаточно очевидно, что термин «Великая Отечественная война» был изобретен для того, чтобы поменьше говорить о «Второй мировой», о периоде сотрудничества с нацистами в 1939-41 годах. Кроме того, это помогает чувствовать себя особой, отдельной страной, чуть ли не единственной победительницей. Помогает замалчивать огромную помощь, оказанную союзниками, ведение ими боевых действий на разных фронтах мира (в том числе, и в два первых года)... Да и другие республики СССР, Украина, так пострадавшая от войны, она точно такой же наследник Победы, как и мы. Как можно об этом забывать? Но проблема в том, что обсуждение этой темы электорально рискованно. Потому многие предпочитают молчать.
- Если сравнивать протестное движение в первой и второй столице, что общего, что разное?
- Много общего. А основная разница в том, что в Москве оппозиционный протест более массовый. Так сложилось политически, исторически. В Москве - большая активность. Во многом, потому что там живет большая часть узнаваемых лиц протестного движения. Вторая особенность в том, что в Петербурге в последнее время осталось единственное место для выражения протеста - Марсово поле. А Невский проспект, Дворцовая, Исааковская площади запрещены для проведения массовых акций. Оппозицию стараются запереть на окраине - в качестве места для проведения акций предлагают Полюстровский проспект в северной части города. Организовывать шествия теперь крайне трудно. Остается только «Петербургский Гайд-парк» на Марсовом поле.
- В Москве - похожая ситуация.
- Мне кажется, в Москве оппозиция сделала большую ошибку этой зимой. При подготовке к Маршу 1 марта (еще до убийства Немцова) ее послали в Марьино, и она согласилась. Мы в Петербурге отказываемся от предложений идти на окраину города. Даже готовы проводить акции на Марсовом поле - да, это профанация «Гайд-парка», но, по крайней мере, в центре.
- У московских оппозиционеров были сложные обстоятельства. Справедливо ли так уж критиковать их за это?
- Подтверждение моим словам - когда антикризисный марш превратился в траурную акцию, власть в Москве довольно быстро дала разрешение на маршрут в центре города. А у нас в Петербурге, кстати, разрешения не было! И что же? Мы все равно пошли - от станции метро «Горьковская» до того же Марсова поля. Было 20 тысяч человек. Для Петербурга - это очень много. Пришлось перекрывать Троицкий мост. Это вообще была самая крупная акция за последние 15 лет (после 2001 года митингов такой массовости в Петербурге не помню). То есть главное - активность людей и важная, четко сформулированная цель акции.
- Но на 1 Мая я видел, как вы с соратниками вообще идете по Невскому.
- 1 Мая - исключение, ставшее уже традиционным для Петербурга. Это государственный праздник, и нельзя отказывать пройти по Невскому проспекту. Разрешение дают абсолютно всем. В этот день в общем шествии идут прямо противоположные силы. При этом их колонны надежно отделяются друг от друга полицией, ОМОНом.
- А насколько силен у вас Антимайдан, который в Москве даже организационно оформился под этим именем.
- Ну, есть у нас «федоровцы»...
- Кто это?
- НОД, Национально-освободительное движение России, Евгения Федорова. Он же из Петербурга, а сейчас один из самых одиозных депутатов Государственной Думы. Есть, конечно, ряженые казаки. Плюс еще какие-то непонятные персонажи. Но они так, как в Москве, четко организационно не оформлены и пока большого значения у нас не имеют. А во время Марша памяти Немцова эти силы вообще не вышли. Потому что трусоваты, мягко говоря. Все, на что их хватает, это провокации во время одиночных пикетов.
- То есть, получается, что активность оппозиции в Москве, вроде бы, больше, но в смысле протестного движения и у вас, в Петербурге, есть свои плюсы.
- Как ни парадоксально, это так. Скажем, в Москве оппозиция не имеет никакого представительства в городских органах власти. И в Государственной Думе, тоже сидящей там, никого, кроме Димы Гудкова, не осталось. В Москве только в каких-то районных органах власти имеются отдельные оппозиционные депутаты - и всё. А у нас в Петербургском Законодательном Собрании такое представительство имеется. И это очень важно, это все же средство контроля за властью, давления на нее. Также очень помогает при организации массовых акций. Если кого-то хватают, оформляют административное задержание, я и мои коллеги можем обратиться к любому должностному лицу. И нас нельзя просто так послать, не ответить. Удается чего-то добиться, кого-то освободить.
- Какие оппозиционные партии представлены в ЗакСобрании?
- Без ложной скромности скажу, что «Яблоко» играет ключевую роль в группе оппозиционных депутатов. Наша партия плюс еще несколько человек, ушедших из «Справедливой России», из КПРФ, - вместе это человек десять. Из пятидесяти, составляющих Законодательное собрание. Есть еще коммунисты. Но их в качестве оппозиции можно не считать.
- 20 процентов оппозиции - во второй столице. Для сегодняшней России это очень много... Скоро ли очередные выборы в Законодательное Собрание? И какие у вас предчувствия перед ними?
- Следующие выборы - в декабре 2016 года. И предчувствия у меня перед ними плохие. Думаю, городская власть сделает все, чтобы «Яблока» в Законодательном Собрании больше не было. Уж очень мы неудобны для них. От нас нельзя отмахнуться. Нашу деятельность, наши законодательные инициативы нельзя совсем уж замолчать или оболгать в СМИ. И многие жители города видят в нас своих защитников.
- Можно также вспомнить вашу борьбу против планировавшегося газпромовского небоскреба - «кукурузины», который исказил бы исторический облик города.
- Да, что говорить... Мне лично это стоило пяти лет жизни. Но все же, удалось добиться своего. И во многом благодаря нашей активной деятельности этот проект отменили.
- Но тогда хочется вернуться к первому вопросу. Почему же при таких несомненных достижениях активность, массовость протеста в Петербурге меньше, чем в Москве?
- Это следствие ряда факторов. Прежде всего, нескольких волн миграции. Очень многие значимые и общественно активные фигуры перебрались в Москву. Это разные люди, и к ним можно относиться по-разному, но смотрите: Кудрин - в Москве, Греф - в Москве, Чубайс - в Москве. Андрей Илларионов... уже и подальше Москвы (преимущественно живет и работает в США, - ред.). Последняя из таких волн миграции связана с «путинским призывом». В начале 2000-х прошло массовое рекрутирование специалистов для работы на всероссийском уровне. Это во многом обескровило наш город, кадрово, интеллектуально. А дальше Валентина Матвиенко, оставшаяся здесь на хозяйстве, старательно выкорчевывала общественно-политическую жизнь. Но потом и она уехала... Однако нет худа без добра. Наверно, и в связи с этим давление на нас было меньше. Смотрите, в Мосгордуме - две фракции, а у нас пять! На МГД вообще никто не обращает внимания, а ЗС Петербурга все-таки имеет какое-то влияние. Хотя это тоже сложилось исторически, еще с 90-х годов. Ленсовет, ЗакСобрание и тогда было авторитетнее Мосгордумы, прочно сидевшей «под Лужковым». Да и Моссовет был менее ярким, поскольку формировался «по остаточному принципу» (самые яркие фигуры сразу уходили в общероссийский парламент). И, в конце концов, у нас в 1996 году действующий мэр не смог выиграть выборы, лишился власти (Собчак тогда проиграл Яковлеву, после чего часть «команды Собчака», в том числе и Путин переехали в Москву, - ред.).
- А что вы можете сказать о нынешних взглядах такого заметного и некогда популярного петербуржца, как журналист Александр Невзоров?
- Чрезвычайно интересный пример эволюции. От имперца, антилиберала, во всем поддерживающего власть...
И заигрывающего, по его же собственным словам, с фашизмом, «экспериментировавшего с ним в мягких формах».
Да-да. И вот от всего этого перейти сейчас к оппозиционным выступлениям, скорее либерального толка, к такому принципиальному антиклерикализму... Без симпатий отношусь к этому человеку. Но с очень многим из того, что он говорит и пишет, готов согласиться. Однако обсуждать мотивы такой эволюции не могу, не знаю.
- А какова ситуация в Петербурге со средствами массовой информации?
- У нас много интересных СМИ. Питерская редакция «Эха Москвы», радио «Балтика», петербургские выпуски «Новой газеты», «Ведомостей», газета «Деловой Петербург». Телеканал «100 ТВ»... Хотя нет, его уже забрала и сейчас переформатирует группа Габрелянова (известен по газетам «Жизнь», «Известия», телеканалу LifeNews, - ред.). Но и в том, что есть - много интересного важного. Достойно поддерживаются наши традиции информационного пространства, хорошо организованного в городе еще с конца 80-х - начала 90-х годов. Советую ознакомиться с этими изданиями в интернете.
- И напоследок. Боюсь, вам часто задают этот вопрос, но все же. На какой из миров братьев Стругацких похожа сегодняшняя Россия?
- Действительно, задают, хотя не часто. И я хорошо знаю ответ - на «Обитаемый остров». В 90-е годы было похоже на «Хищные вещи века», потом - «Град обреченный». А сейчас - планета Саракш из «Обитаемого острова», с той только разницей, что башни-излучатели у нас включаются не два раза в день, а работают круглосуточно...
