На слушаниях по точечной застройке в Хамовниках произошло
ГКЧП районного масштаба
Déjà vu августа 1991 года было почти полное. На широком экране актового зала Академии хореографии шел фильм о ее истории. Рассказ о славном прошлом перемежался кадрами балетных сцен, в том числе и под музыку Чайковского…
А в это время, как и 19.08.1991, гражданам было совсем не до балета. Они пытались поучаствовать в публичных слушаниях по поводу планов Академии построить новый 11-этажный корпус на месте сквера, который формально находится на ее территории, но вообще-то принадлежит городу и имеет статус Объекта природного комплекса, которому присвоен № 708…
Гостеприимство на грани свинства
Я пришел на слушания по приглашению жителей, написавших мне обращение, что без помощи ЯБЛОКА они никак не обойдутся. Напомнили о том, как мы не дали провести затратную, антиэкологическую и бессмысленную реконструкцию Комсомольского проспекта http://www.yabloko.ru/regnews/Moscow/2012/09/25_0
Приехал по адресу указанному в буклете, оповещавшем о слушаниях. Там встретил вот такое объявление:
А зачем тогда публичные слушания здесь устраивать?
Подъехал к другому входу с 3-й Фрунзенской. Темнота и тишина. Железный забор и никакого доступа на территорию академии нет.
Вместе с 30-40 жителями пошли к центральному входу, встретив по дороге другую толпу жителей. Они нам сказали, что через центральный вход не пускают, отсылают опять к забору.
Теперь жителей, столпившихся возле академии, было больше сотни. Некоторые пришли с детьми, много пожилых людей, одна женщина – на костылях.
Пока нагоняли массовку, ее заставляли стоять
Всех их организаторы заставили мерзнуть, стоя на улице, с целью «подготовки зала к слушаниям», как сказала охрана.
У парадного подъезда…
Я дал охране и каким-то непонятным чиновникам из академии 5 минут, чтобы они обеспечили доступ людей на слушания.
По истечении 5 минут мы вошли на территорию академии без разрешения из центрального входа. Только тогда были открыты ворота и со стороны 3-й Фрунзенской.
По дороге встречаем вот такие объявления:
Этот наказ работники выполнили не полностью. В зал они прошли, но почти никто не зарегистрировался
Нас обступает толпа непонятных людей, которые препятствуют нашему входу в здание.
Прорываемся внутрь, находим зал. В нем нет пустого места. Внутри около полутора тысяч человек – дети, учащиеся академии, их родители и персонал академии.
Персонал Академии к голосовалке готов!
Для участников слушаний места нет. Пока зал наполнялся массовкой, их сначала заставили мерзнуть на улице, а когда массовка заполнила зал, вынудили стоять в проходах. Преподаватели учреждения культуры строго-настрого запретили детям уступать места старшим.
Живой щит из детей – стратегическое ноу-хау инвесторов выгодного проекта
Далее начался тот самый спектакль в духе ГКЧП. Выключается свет, и на большом экране показывают фильм о том, как хореографическая академия появилась, развивалась, как им было тяжело в годы войны, какие великие люди ее посещали. Балет. Очень громкий звук.
Народ настраивают на лирическую ноту. Дети и их родители уже почти в слезах умиления.
Принимаю решение нарушить идиллию, беру микрофон и призываю прекратить нарушение российского законодательства.
- Кто согнал детей на публичные слушания, на которых по закону должны находится только совершеннолетние жители района, зарегистрированные перед этим в специальном журнале?
Понятно, что с детьми и их родителями провели серьезную работу – на стенах зала висели самодельные плакаты с текстами типа: «Бассейну – быть!» и «Новому хореографическому залу - быть!».
Блиц-опрос детей сразу же показал, что, несмотря на плакаты, большинство они не понимают, зачем тут сидят.
Когда я призвал в микрофон прекратить нарушение законодательства, ко мне с разных сторон стали стали тянуть растопыренные пальцы бритые молодые люди крепкого телосложения и с бородами: пытались отнять микрофон.
Мужчины из числа жителей, которые смогли вместе со мной прорваться в зал, сделали «кольцо безопасности» и отгоняли молодчиков от микрофона.
Эти защитники хореографии пытались на нас напасть и отнять микрофоны
Вызванная жителями полиция качков трогать не стала
Фильм выключили. Свет зажгли. Я призвал жителей спускаться к сцене и занимать проходы.
На сцене, отделенной от зала огромной оркестровой ямой, как противотанковым рвом, поднялся занавес, обнажив святая святых – Президиум.
Замысел, конечно, был такой: фильм кончается торжественными аккордами Чайковского. Под них же поднимается занавес, за которым благостно настроенный зал созерцает лучезарные улыбки чиновников. Точь в точь как ГКЧПисты являлись народу в антрактах «Лебединого озера».
Но этот сценарий был уже нами безнадежно поломан. Комизм ситуации заключался еще и в том, что президиум оказался отделен от зала большой оркестровой ямой, которая как бы олицетворяла собой отрыв организаторов слушаний от их участников.
Передний фланг жителей нависает над окрестровым рвом, отделяющим зал от президиума
Впрочем, в контексте боевых действий, с которыми многие затем сравнили эти слушания, этой яме, видимо, предназначалась роль противотанкового рва.
Вадим Федоров, зам. главы управы Хамовников по реконструкции и развитию, пытается начать «слушания», а мы требуем перерегистрации всех участников. По счастью, местный депутат Саша Парушина захватила с собой мегафон.
- Без перерегистрации слушания не начнутся!
Жители кричат и требуют прекратить этот балаган. Хлопают в ладоши, топают ногами. Массовка молчит.
Федоров нас неоднократно оскорбляет со сцены. Обвиняют в провокации, меня – в пиаре (как всегда, я уже привык). Объясняет так:
- В зале может сидеть, кто хочет, так как мы не голосовать тут собрались!
Понять эту фразу невозможно, даже не пытайтесь.
Маша Гайдар приносит журнал регистрации работников предприятий района, там всего 25 подписей. А в зале как бы работников – человек 400.
На сцене с Кобзоном
И тут за противотанковым рвом появляется новое «орудие». Противник выкатывает на сцену «тяжелую артиллерию» в виде Иосифа Давидовича Кобзона. Хороший элемент неожиданности. Зал аплодирует.
Иосиф Давидович всегда готов к концерту
Позвали его, конечно же, не на боевые действия, а горячо поддержать проект застройки парка.
Правда толком вряд ли что-то объяснили, иначе бы он Кобзон не ошарашил зал заявлением: «Мне сказали, что тут балетную школу хотят открывать».
Кобзон роль артиллерии выполнять действительно не стал, а повел себя наоборот очень достойно. Вместо перепалки с залом, затеянной Федоровым, он резко перевел общение в режим диалога и пригласил нас на сцену.
Я изложил ему суть происходящего:
- Не открывать хотят школу, а расширять за счет сквера, а жители против. Они готовы обсуждать проект на слушаниях, но здесь не слушания, а их сюр-имитация. Давайте общими усилиями прекратим этот балаган, предложим управе перенести слушания и провести их заново в цивилизованном виде
Стоящий между нами замглавы управы Федоров поначалу с нашей договоренностью не согласился
Взяв микрофон, Иосиф Давидович мои предложения полностью принял.
Конструктивный диалог
Правда он еще пытался слегка полоббировать проект, сказав, что его поддерживают Пахмутова и Добронравов.
- Так пусть приходят на слушания, только нормальные, а не такое позорище, - ответили ему жители.
Какое-то время чиновники и лоббисты проекта еще хватали микрофон и пытались зачитывать какие-то бумажки.
На сцене опять возникла свалка, бородатые скинхеды вновь накидываются на людей и пытаются оттащить их со сцены. Народ сопротивляется, а обстановка накаляется.
В этот момент Федоров произносит следующую фразу:
- Как это ни парадоксально, мы с вами сейчас проводим публичные слушания!
Пришлось еще раз объяснить ему разницу между публичными слушаниями и балаганом.
Кобзон исчез, так и не выполнив данное залу обещание спеть.
Но я теперь всю жизнь буду гордиться, что выступал с ним на одной сцене!
Победа временная, но не пиррова!
Наконец-то чиновники сдались. Федоров, вспотевший и взъерошенный, взял микрофон и сказал, все, прекращаем действо. Слушания переносятся. О дате управа жителям сообщит.
Это победа, пусть и временная, но отнюдь не пиррова. Если проект не отправят «на доработку» (в корзину) сразу, то к следующим слушаниям мы подготовимся более основательно. И никакого балагана уже не допустим.
А конец ГКЧП районного масштаба оказался таким же бесславным, как и в августе 1991 г. – всесоюзного.
