В январе администрация президента провела форум местного самоуправления с Путиным, Кириенко и толпой местных глав – семь с половиной тысяч человек, треть муниципалитетов страны. От Рязанской области, например, на форум скатались 120 человек под присмотром «политического» замгубернатора. Списков участников нет, но арифметически понятно, что большинство представляли сельские поселения, иначе такую ораву не собрать. Работников МСУ хвалили, даже восхваляли, Владимир Путин вручал награды.
Награждение лауреатов и победителей Всероссийской муниципальной премии «Служение» в рамках форума. Фото: пресс-служба премии
Это зрелища. Чуть раньше был хлеб – в местных администрациях повысили зарплату. Это решение уже не освещалось. В Рязани об этом бы вообще никто не узнал, если бы не муниципальные депутаты от «Яблока», которые выступали против и публично объясняли почему. Нет, денег не дали, просто главам разрешили перекурочить свои бюджеты и взять средства из других расходов.
Все это внимание плохо согласуется с еще недавно заявленной линией на ликвидацию сельских и городских поселений. Передача всех полномочий на уровень районов предполагалась в законопроекте о МСУ Клишаса-Крашенинникова, который в начале 2022 года был принят в первом чтении. Ликвидируются именно поселения, а не только администрации: у них не будет ни имущества, ни границ, ни названия. Будут бесхозные населенные пункты, а над ними только районная власть. Почему так управлять сельскими территориями нельзя, я подробно объяснял вот здесь.
Потом закон заморозили, но ликвидацию продолжили локально, в Рязанской области так реформировали три района. Сельские главы приуныли, стали думать о дальнейшем трудоустройстве.
И вдруг – и денег дают (разрешают взять), и в Москву катают, и слова приятные говорят, и ликвидировать уже вроде бы не собираются. Что случилось? Я могу предположить две причины, и ни одна из них, конечно, не касается качества жизни людей в сельских поселениях и малых городах.
Первая причина – выборы. Да, надоело проводить тысячи мелких голосований («заносить» за эти мандаты никто не будет, только хлопоты, об этом тоже здесь. Но кто же будет заниматься приводом на «большие» выборы, если на селе не будет никакой власти, никаких людей, политически связанных с «вертикалью»? Адмресурс здесь и без того крайне мал, вопреки представлению о том, что на селе «все схвачено». Администрация – человек пять, медпункт (если есть) – человека два и школа (если есть) – человек пятнадцать. Вот вам и весь зависимый электорат. Никаких пособий и других плюшек местная администрация не раздает, влиять на людей решительно нечем. «Привод» или, на языке политтехнологов ЕР, «мобилизация» на селе – дело тонкое, завязанное на личных связях и просьбах, а не на тупой команде бюджетникам, как в городе. Кто будет этим заниматься, не являясь ни главой, ни сотрудником администрации, ни хотя бы депутатом от «Единой России»?
Собственно, и задобрить низовых чиновников решили именно перед президентскими выборами. Сначала напугали своими планами, теперь успокаивают.
Вторая возможная причина – мобилизация в исконном значении этого слова, не электоральная, а военная. Известно, что доля мобилизованных в 2022 году из сельской местности очень высока. Зачастую это объясняют ментальными причинами, что во многом есть глупый стереотип: в деревнях были такие же проблемы с вручением повесток, люди точно так же, как в городе, не открывали, предупреждали друг друга об обходах и т. д.
Но здесь больше кадров для разноса повесток и другой работы с призывным контингентом. В каждой администрации есть сотрудник, отвечающий за воинский учет, получающий зарплату по областной субсидии (в районе 10 тысяч рублей, и это единственная регулярная субсидия для сельских поселений), при этом в поселении может быть менее тысячи жителей. В городе же воинским учетом занимаются только сотрудники военкоматов, и нагрузка на каждого гораздо выше. При ликвидации поселений военкоматы окажутся бессильны перед огромными территориями и сложной деревенской логистикой.
