«Справедливая Россия» потребовала от Дмитрия и Геннадия Гудковых, Ильи Пономарева и Олега Шеина выбрать между участием в протестном движении и дальнейшем пребывании в партии. По мнению старшего эксперта ИСР Владимира Кара-Мурзы, этот ультиматум, знаменующий окончательный разрыв «эсеров» с несистемной оппозицией, лишает «Справедливую Россию» каких-либо политических перспектив.
В том, что «Справедливая Россия» окончательно вернулась в кремлевский партийный пул, по большому счету нет ничего удивительного. Изначально созданная в кремлевской пробирке, СР на протяжении большей части своего существования послушно исполняла роль «левой ноги» правящего режима, отведенную ей главным кукловодом Владиславом Сурковым. Созданная таким способом партия неизбежно была искусственным образованием: в какой реальной политической организации смогли бы уживаться ортодоксальная коммунистка Светлана Горячева и бывшая «яблочница» Галина Хованская?
Легитимизации карманной партии помогли товарищи из Социалистического Интернационала, принявшие СР в свои ряды. В системе имитационной многопартийности, очень похожей на ту, что существовала в любимой Владимиром Путиным ГДР, «эсеры» позиционировали себя как «левые оппоненты» «Единой России» (но не Путина!), всегда, впрочем, готовые в случае необходимости добросить главной партии власти необходимые думские голоса. Это приобрело особую актуальность после выборов 2011 года, когда ЕР – впервые за почти десятилетие – лишилась конституционного большинства.
Впрочем, именно на рубеже 2011–2012 годов «левая нога» попыталась сыграть в самостоятельность. Не из принципиальных, конечно, соображений, а из чисто тактических: после того как в регистрации (и, соответственно, в праве на участие в выборах) отказали целой палитре политических партий – от ПАРНАСа до «РОТ Фронта», – «эсеры» мудро рассудили, что неплохо было бы заполучить голоса «осиротевших» избирателей. Это особенно касалось демократически настроенных граждан, не имеющих собственного парламентского представительства с 2003 года, когда «волшебство» избиркомов превратило полученные партией «Яблоко» 5,7% в непроходные 4,3%. На старте кампании-2011 лидер «эсеров» Сергей Миронов возложил цветы к могилам погибших защитников Белого дома и включил в предвыборную программу демократические лозунги: прямые выборы губернаторов, мэров и членов Совета федерации, возвращение графы «Против всех», уведомительный порядок регистрации партий. Оппозиционного флера СР добавило и показное «преследование» ее лидера, выразившееся в его перемещении из кресла главы Совета федерации в кресло лидера думской фракции.
«Справедливая Россия» стала безусловным бенефициаром объявленной частью несистемной оппозиции кампании «Голосуй за кого угодно, против партии жуликов и воров!». И не столько из-за реверансов в сторону оппонентов власти, сколько потому, что вызывала наименьшее отторжение из всех четырех парламентских партий. Далеко не у каждого противника Путина и «Единой России» поднялась бы рука проголосовать за сталинистов из КПРФ или за список ЛДПР, по которому баллотируется обвиняемый в одном из самых громких политических убийств. Многие сторонники несистемной оппозиции голосовали за «эсеров», что называется, по остаточному принципу.
Результат превзошел все ожидания: даже по официальным данным, с учетом подтасовок, СР получила 13,2% голосов. По иронии, многие из этих избирателей наверняка предпочли бы проголосовать за «Яблоко», которому – опять же по официальным данным – не хватило всего 1,5% для преодоления пятипроцентного барьера, дававшего место в Думе и право выдвижения кандидата в президенты без сбора подписей.
Когда в декабре 2011-го политическая ситуация в России впервые с конца 1990-х пошла не по кремлевскому сценарию и на улицы с требованием отмены результатов сфальсифицированных выборов стали выходить десятки и сотни тысяч людей, «Справедливая Россия» первой из официальных партий среагировала на изменившиеся условия. Казалось, что карманная организация готовится объявить независимость. В конце концов, прецеденты были: та же ЛДПР, по свидетельству главного идеолога КПСС Александра Яковлева, в свое время создавалась в недрах Комитета госбезопасности (опять же для имитации многопартийности), но в свободные 90-е превратилась во вполне себе самостоятельную политическую структуру.
На фоне невиданных уже 20 лет оппозиционных демонстраций и очевидной растерянности режима, вынужденного идти на уступки, СР почувствовала себя свободнее. Дмитрий и Геннадий Гудковы и Илья Пономарев – оппозиционеры, прошедшие в Госдуму по спискам СР и считавшиеся в этой партии «белыми воронами», – в те дни стали неформальными лидерами «Справедливой России», задававшими тон ее действиям. Риторика партийных начальников в отношении Кремля заметно ужесточилась. Сергей Миронов заявил, что ему «понятны и близки» требования митингов на Болотной площади и проспекте Сахарова. Руководство СР поддержало организованный Дмитрием Гудковым филибастер законопроекта о повышении штрафов на митингах. Депутаты фракции «Справедливая Россия» демонстративно явились на заседание Госдумы с белыми лентами. Выдвинувшись кандидатом в президенты, Миронов согласился с требованием несистемной оппозиции стать «президентом переходного периода», реформировать политическую систему и провести досрочные парламентские и президентские выборы.
Однако независимость «эсеров» так и не состоялась. Вместе с видимой стабилизацией режима и новым витком закручивания гаек «Справедливая Россия» вернулась в свое привычное состояние. Уже осенью 2012 года недавний бунтовщик Сергей Миронов пригрозил исключением своим однопартийцам, участвующим в акциях несистемной оппозиции. В декабре большинство депутатов-«эсеров» поддержало кремлевский «закон подлецов», запретивший усыновление российских сирот гражданами США и установивший новые ограничения для неправительственных организаций. Наконец, в конце января, после прошедшего в Москве многотысячного «Марша против подлецов», в котором участвовали в том числе оппозиционеры из СР, руководство «Справедливой России» предъявило ультиматум Дмитрию и Геннадию Гудковым, Илье Пономареву и Олегу Шеину: «в месячный срок принять решение о личном выборе своего дальнейшего участия либо в работе органов партии СР, либо в деятельности… общественных организаций [Координационного совета оппозиции и “Левого фронта”], фактически провозглашающих политические цели, идущие вразрез с интересами партии» (выделено мной. – ВКМ). Партийное бюро также «рекомендовало» оппозиционерам «не принимать участие в акциях, организованных другими субъектами политической деятельности». Более ясного сигнала о лояльности – а вернее, просьбы к Кремлю простить и принять обратно – быть, наверное, не могло.
Окончательное отмежевание от протестного движения, конечно, зачтется «Справедливой России» в глазах кураторов на Старой площади – хотя прежним отношение к «эсерам» после их колебаний 2011–2012 годов уже не будет. А вот свой шанс на политическое будущее партия, похоже, упустила навсегда. Так называемый спад протестного движения носит очевидно временный характер. Глубинные причины, побудившие десятки тысяч людей выйти на площадь, – ложь и подлость власти, коррупция, фальсификации, каждодневное унижение человеческого достоинства – никуда не исчезли. Крепнущий городской средний класс уже никогда не вернется в лагерь Владимира Путина. А как показывает исторический опыт, за подавлением протестов репрессивными методами следует еще больший всплеск общественного негодования. Нужен лишь повод. А в том, что наша власть сумеет его предоставить, сомневаться не приходится. В обозримой перспективе в России будет другая политическая система, с другими выборами, другим парламентом и другими партиями. В их числе вряд ли будет партия под названием «Справедливая Россия».
