Прежде чем рассматривать собственно соглашения о разделе продукции, целесообразно, на наш взгляд, уточнить, в чем состоит основное отличие этого типа долгосрочных договоров в сфере использования недр и современного концессионного соглашения, характерного сегодня для России и ее ближних соседей, а также традиционного и показавшего свою высокую эффективность во всех западно-европейских странах, США, Канаде и Австралии.

Обычное для развитых стран и (пока) стран с переходной экономикой концессионное соглашение предполагает, что все минеральное сырье, добытое на предоставленном в долгосрочное пользование участке недр, поступает в собственность лица (как правило, юридического) или группы лиц, которым государство предоставило такое исключительное право на пользование (в России предоставление права на пользование недр удостоверяется с 1992 г. лицензией). При этом все или абсолютное большинство налогов, сборов, пошлин и других обязательных платежей (далее - налоги), установленных для юридических лиц законодательством этого государства, распространяются на такого владельца прав и фактического пользователя недр.

Заметим, что владелец прав, полученных по концессионному соглашению, как, впрочем, и по соглашению о разделе продукции, и их "пользователь", обычно называемый оператором, часто являются разными юридическими лицами. Эта ситуация считается во всем мире абсолютно нормальной и никак не запрещается государством. К сожалению, наши законодатели не учитывают, что прямое разрешение и регламентация общих правил игры для возможного альянса "инвестор-оператор", так же как и для переуступки инвестором полученных от государства прав и их использования в качестве предмета залога, выгодно прежде всего государству.

В отличие от концессий соглашения о разделе продукции, широко распространенные в нефтедобывающей промышленности ряда развивающихся (и, заметим, весьма успешно развивающихся в сфере нефтедобычи) стран, являются договорами между инвестором и государством, при которых инвестору предоставляется право на пользование определенным участком недр на условиях, при которых, с одной стороны, часть добытого им минерального сырья, определяемая в порядке, установленном самим соглашением, должна быть безвозмездно передана в собственность государства, а с другой - инвестор освобождается от обязанности уплачивать большинство налогов в течение всего срока действия такого соглашения. Именно поэтому современные концессии называют часто в англоязычных странах соглашениями "tax-royalty", т.е. соглашений "с уплатой налогов", что подчеркивает их основное отличие от соглашений с разделом продукции, который фактически заменяет взимание налогов.

В соглашениях о разделе продукции государство часто представляет не государственный орган, а специально созданная для этих целей национальная нефтяная компания, полностью контролируемая государством и выполняющая наряду с функциями государственных органов и некоторые хозяйственные функции в интересах государства. Это обстоятельство породило встречаемую иногда трактовку соглашений о разделе продукции как "особого подрядного договора" между национальной нефтяной компанией и компанией-инвестором. Такая трактовка справедлива с точки зрения юридического оформления сделок между инвестором и государством в большинстве стран, использующих такой тип договорных отношений в сфере использования недр, но не имеет ничего общего с главным (концептуальным) признаком соглашений о разделе продукции и принципиально отличается от концессионных соглашений.

Определив основное отличие двух разновидностей долгосрочных договоров в сфере использования недр, попробуем ответить на вопрос: почему крупные долгосрочные инвестиционные проекты в нефтегазодобывающем комплексе стран СНГ однозначно увязываются сейчас с использованием именно соглашений о разделе продукции?

Первое, лежащее на поверхности объяснение, которое иногда приходится слышать в ответ на поставленный вопрос, связано с предположением о возможности уменьшения таким способом "непосильного налогового бремени", делающего заведомо нецелесообразным вложение средств в любой долгосрочный проект в нефтегазодобывающей отрасли. При этом предполагается, что такая форма договоров с инвесторами просто лоббируется заинтересованными кругами в коридорах власти и что Правительство Российской Федерации и правительства всех субъектов Федерации, которые уже приняли решения об ориентации в ближайшее время на соглашения о разделе продукции в отношении проектов по освоению новых месторождений, являются в полном составе "пособниками иностранного и отечественного капитала" или непрофессионалами, которых ничего не стоит обвести вокруг пальца. Вряд ли такая оценка соответствует действительности, хотя автор и не исключает появления в будущем отдельных примеров, подтверждающих этот тезис хотя бы частично. Но если отвлечься от таких поверхностных мотивировок, то следует констатировать следующее.

Государство имеет все возможности установить такие условия раздела продукции для любого проекта, которые ничем не уступают "по степени тяжести" действующим сегодня в России налогам. Ярким примером в этой области является сегодня Индонезия, относящаяся, тем не менее, к числу наиболее удачливых стран в привлечении инвестиций в сферу нефтедобычи. С другой стороны, возможности применения целого спектра налоговых льгот позволяют при серьезной заинтересованности властей "вытянуть" экономику многих рассматриваемых сейчас инвестиционных проектов и при ориентации на обычные концессии даже без серьезного реформирования налоговой системы, а по части таких проектов - только за счет полного использования всех возможностей, которые предоставлены действующим налоговым законодательством уже сегодня.

Значительно более серьезным аргументом в пользу применения соглашений о разделе продукции вместо концессий является возможность непосредственной "настройки" на показатели освоения конкретного участка недр размеров платежей за право на пользование недрами и порядок раздела продукции, предопределяющих в отсутствие большинства других налогов экономические условия осуществления инвестиций. При этом может быть достаточно просто обеспечена возможность: инвестору - вернуть вложенные средства в приемлемые сроки и получить в последующем прибыль, оправдывающую такие вложения с учетом стоимости капитала и риска, а государству - получить всю прибыль, превышающую этот минимально оправданный уровень, в том числе сверхприбыль рентного характера, определяющуюся естественной продуктивностью и другими природно-технологическими характеристиками месторождения.

Отмеченное обстоятельство действительно является одной из важных положительных черт соглашений о разделе продукции. Однако это отнюдь не говорит о полной неконкурентоспособности концессий с точки зрения возможностей обеспечения гибкого налогового механизма, "реагирующего" на индивидуальные характеристики конкретного участка недр и даже на изменения этих характеристик по сравнению с первоначально предполагавшимися или изменения каких-либо внешних факторов (например, уровня цен на сырье на мировом рынке). Речь, конечно, не идет о существующей сегодня в нефтяной промышленности России налоговой системе, где добиться искомого эффекта даже при наличии доброй воли налоговых властей можно только за счет очень кропотливой работы по обоснованию количественно взаимоувязанных между собой индивидуальных или групповых льгот по целому ряду налогов. Опыт стран с развитой нефтяной промышленностью, работающей на условиях концессий, наглядно показывает возможность достижения необходимого эффекта за счет создания гибких механизмов налогообложения в этом секторе экономики [3]. Примеры наиболее прогрессивного подхода в данной области имеются, на наш взгляд, в Великобритании, Норвегии и Австралии, формировавших свои налоговые системы для нефтяной промышленности значительно позже других стран, ориентировавшихся на концессионный тип договоров при пользовании недрами. В этих странах основным рычагом, автоматически (!) обеспечивающим приемлемые условия для инвестора и изъятие большей час-
ти сверхприбыли в пользу государства, служит специальный нефтяной рентный налог, несколько различающийся в механизме применения между этими странами, но базирующийся на единой концепции налогообложения сверхприбыли в соответствии с динамикой ее образования (подробнее об этой концепции см. [4,5]). Переход на такой режим налогообложения в России может практически начаться уже с 1996 г. К этому времени предполагается подготовить, согласовать и утвердить не просто концепцию и научные рекомендации, а все законодательные и инструктивные документы, необходимые для замены сегодняшнего акциза в нефтяной промышленности современным рентным налогом.

В действительности ключевым преимуществом соглашений о разделе продукции перед концессией, объясняющим интерес к этому типу договоров в России и других странах с переходной экономикой, является реальная возможность обеспечения стабильности экономических условий деятельности инвестора, во многом предопределяемых налоговым режимом, в течение всего срока действия соглашения. С "налоговой" точки зрения такие договора представляют собой соглашения, в которых большинство налогов общего применения заменены одним налогом, взимаемым в натуральной форме путем получения в собственность государства части добытого сырья. Однако самое важное - режим применения такого "оброка" определяется самим соглашением и не зависит от будущих изменений налогового законодательства. Учитывая, что и режим применения платежей за право на пользование недрами устанавливается самим соглашением, можно с достаточной степенью надежности утверждать, что основные параметры, определяющие эффективность вложения средств в проект, известны инвестору заранее и не будут меняться в течение всего времени реализации проекта. Принципиальная важность этого обстоятельства в условиях перманентного изменения налогового режима в нашей стране очевидна и не требует специального доказательства. Иными словами,соглашения о разделе продукции являются "тихой гаванью" в "российском бурном налоговом море", остающейся последней надеждой потенциальных инвесторов, заметно растерявших за последние три года свой энтузиазм по поводу капиталовложений в крупные долгосрочные проекты в России.

Важно отметить, что связанная с данным обстоятельством ориентация на соглашения о разделе продукции - это не какая-либо уступка прихотям инвесторов, на сегодня преимущественно иностранных, а решение, дающее прямую выгоду государству. Нестабильность налоговой системы справедливо оценивается потенциальным инвестором как повышенный фискальный риск. Даже если этот риск в принципе считается инвестором приемлемым, "в награду" за согласие работать в таких условиях государство просто вынуждено обеспечить какие-нибудь льготы и преференции, обеспечивающие повышенные показатели рентабельности проекта [4]. Стабилизация фискального режима не потребует такой награды и инвестор согласится работать на внешне гораздо менее выгодных для себя условиях. Стабильность сама по себе имеет, таким образом, конкретную цену и эта цена будет
уплачена инвестором государству, обеспечившему такую стабильность.

Объем статьи не позволяет рассматривать здесь другие аспекты реализации долгосрочных инвестиционных проектов, где стабильность имеющихся на начало их реализации условий также крайне важна. Отметим только, что и в отношении права на вывоз добытого минерального сырья, норм валютного регулирования и абсолютного большинства других факторов, зависящих непосредственно от государства и предопределяющих наряду с чисто природными характеристиками предлагаемых к освоению объектов привлекательность таких проектов, соглашения о разделе продукции также позволяют добиться желаемого обеими сторонами эффекта достаточно простыми способами.

Подготовленный недавно по поручению Президента Российской Федерации пакет нормативных документов и поправок к налоговым законам, создающих законодательную базу, необходимую для широкого внедрения соглашений о разделе продукции в нефтегазодобывающей промышленности и других горнодобывающих отраслях, позволяет рассчитывать на то, что принципиальная возможность обеспечения стабильности условий деятельности отечественных и иностранных инвесторов, которая присуща такому типу договоров, будет действительно реализована на практике (подробнее см. [6]).

Литература

1. КОНОПЛЯНИК А.А. Основные формы внешнего финансирования при освоении нефтегазовых месторождений России // Минеральные ресурсы России. - 1994. - № 1.

2. ГАЗЕЕВ М.Х. См. МРР № 3'92.

3. СУББОТИН М.А. Анализ теории и практики установления цены разведанных запасов за рубежом / Экономика и хозрасчет предприятий ТЭК. - 1991. - Вып. 3.

4. KLUBNITCHKIN М. New Petroleum Tax Legislative Provisions for Russia / OIL & GAS LAW AND TAXATION REVIEM. -1992. - Vol. 10. - Issue 4.

5. КЛУБНИЧКИН М.К. Налоговый режим и инвестиции в горнодобывающей промышленности // Минеральные ресурсы России. - 1993. - № 6.

6. КЛУБНИЧКИН М.К. Продакшн шеринг: необходимы налоговые перемены // Нефть и капитал. - 1994, окт.