Однако, ставя своей целью завоевание политической власти демократическим путем, компартия должна стремиться вырабатывать и пропагандировать не только стратегические взгляды на качественное изменение производственных отношений в стране и рост производительных сил (что уже во многом сделано в программных документах КПРФ), но и разрабатывать конкретные рычаги экономической политики, тактику, с помощью которой возможна реализация  программных   установок.

Таким путем можно отбить возражения экономистов из «демократического»  лагеря, утверждающих, что КПРФ якобы не может предложить ничего конкретного для выхода из кризиса. На сегодня главная задача - отработка таких экономических  механизмов, увеличивающих политический вес компартии, дающих людям надежду, что ее программные установки будут проведены в жизнь.

Неоценимую услугу в этом может оказать опыт постепенных преобразований, проводимых нашим социалистическим соседом - Китайской Народной   Республикой.   Лидер КПРФ Геннадий Зюганов, критикуя броские лозунги и популистские призывы апологетов свободной рыночной экономики,   неспособность «демократической»    власти справиться с социально-экономическим кризисом в стране, не раз указывал на положительный пример Китая и его достижения в области экономики.

Один из экономических рычагов, давно и успешно используемых   Китаем   для подъема экономического благосостояния страны в рамках политики  «открытых  дверей», - соглашения о разделе продукции. Базовый закон КНР, регулирующий отношения с иностранными инвесторами по добыче нефтегазовых ресурсов на китайском континентальном шельфе, был принят Госсоветом КНР в 1982 году.
Для России опыт соседа тем более интересен, что применение данных соглашений у нас только начинается (закон «О соглашениях о разделе продукции» вступил в силу в начале 1996 года), и в силу своей сложности  они  вызывают острые споры, носящие подчас идеологический характер.

На самом деле, раздел продукции - по сути одна из рациональных моделей налогообложения, которая, с одной стороны, означает замену большого числа налогов (но не всех!) разделом продукции, с другой - заменяет в основном большое число налогов с вала налогами с прибыльной продукции. Другими словами, у производителя появляются стимулы к увеличению производства, а у государства — возможность взимания большого числа налогов за счет расширенного производства.

Именно в этом крылась первая причина заинтересованности Китая в применении соглашений о разделе продукции. Второй причиной явился острый голод на серьезные внутренние источники для капиталовложений в нефтедобычу. КНР, благосостояние которой основано на сырьевом экспорте, постаралась основные капиталовложения направить в обрабатывающую промышленность, а в области добывающей промышленности сделала ставку на привлечение частного капитала.

При создании модели соглашения о разделе продукции, адаптированной к местным условиям, Китай пошел на широкое использование знаний западных специалистов. Министерство нефтяной промышленности КНР воспользовалось консультационными услугами норвежской государственной    нефтяной компании «Статойл», Центра ООН по транснациональным корпорациям, а также ряда крупных нефтяных монополий США.

При этом китайское законодательство о разделе продукции конструировалось таким образом, чтобы обеспечить иностранным компаниям более выгодные, чем в других странах, условия работы, и тем самым выиграть конкурентную борьбу за привлечение капитала, в том числе и у соседей по азиатско-тихоокеанскому региону (например, у Индонезии). Недаром один из американских исследователей отмечал, что «типовой контракт КНР гарантирует американским компаниям более благоприятные условия деятельности, чем большинство других социалистических или развивающихся стран». Излишне говорить, какое внешнеполитическое значение имеет для Китая ставка на такой подход. В целом только за период 1980-1988 годов Китай подписал 43 контракта о разделе продукции при разработке морских  месторождений  с нефтяными консорциумами, охватывающими около 60 компаний из более чем десяти стран (а также восемь контрактов на геофизические изыскания на шельфе Желтого и Южно-Китайского морей). Общая площадь концессионных участков превышает 150 тысяч квадратных километров, объем согласованных к помещению иностранных капиталовложений равен 2,9 млрд. долларов при реально освоенных средствах в 2,5 млрд. долларов.

Можно сказать, что опыт Китая в привлечении капитала путем развития законодательства о соглашениях о разделе продукции удался и он может быть использован в России. Тем более что РФ в отличие от КНР - одна из крупнейших нефтяных держав мира (10% от мировой Добычи и 5% от мировых запасов нефти), и применение соглашений о разделе продукции способно дать значительно больший экономический эффект (в частности, только по уже запущенным проектам «Сахалин-1» и «Сахалин-2» объем капиталовложений  составит  около 20-23 млрд. долларов). Разумеется, не следует слепо копировать этот опыт, его необходимо принимать очень осторожно. В частности, исходя из установки защиты национальных экономических интересов, ни в коем случае нельзя распространять соглашения о разделе продукции только на иностранные компании. Напротив, механизм раздела продукции с государством должен в первую очередь использоваться крупными российскими компаниями с государственным участием («ЛУКойл», «ЮКОС», «Роснефть» и др.). В этом смысле очень хорошо, что российский закон «О соглашениях о разделе продукции» законодательно закрепляет норму, при которой иностранным компаниям не дается никаких привилегий по сравнению с российскими.

Точно так же китайский типовой контракт о разделе продукции нуждается в модификации в соответствии с российскими условиями. При этом ни в коем случае нельзя позволить иностранным компаниям или государствам навязывать России форму контракта раздела продукции! В этом смысле положительной оценки заслуживает тот факт, что в законе «О соглашениях о разделе продукции» отражена российская модель раздела, которая, учитывая российскую специфику (в частности, громадное разнообразие условий залегания нефти), является, по оценкам специалистов, самой налогопослушной в мире.

И, наконец, надо сделать все возможное для того, чтобы будущие доходы от нефтедобычи направлялись на развитие российского машиностроения, на решение социальных задач, на укрепление обороноспособности страны. Это специальная государственная политика, которая (как и всё законодательство о разделе продукции)   должна   стать предметом пристального внимания фракции КПРФ в Государственной думе.