— Владимир Кузьмич, чем вызван новый  всплеск интереса к закону о разделе продукции?

— Вообще говоря, интерес к этой проблеме не ослабевает вот уже три года, с тех пор как был принят соответствующий базовый закон. Правда, он был несовершенен, нуждается в поправках, а главное, требует уточнения некоторых других законов, с которыми вступил в противоречие. По сути дела, речь идет о создании целостной правовой, законодательной базы для использования Закона о СРП. Но этот процесс продвигался медленно. Однако сегодня, после дефолта 17 августа, когда доверие инвесторов к нашей стране оказалось серьезно подорванным, всем стало ясно, что соглашения о разделе продукции являются, возможно, самым эффективным источником быстрого привлечения инвестиций в реальный сектор экономики. Ведь они основываются не на кредитах, а на договорах, они, с одной стороны, не увеличивают наш внешний долг, а с другой стороны, надежно гарантируют интересы инвесторов.

— Но существует мнение, что использование СРП ведет к разбазариванию национальных богатств России.

— Давайте спокойно разберемся в этом вопросе. Во-первых, законодательство о разделе продукции, говоря общедоступным языком, предусматривает лишь возможность пользования недрами, иначе говоря, их аренду, а не приватизацию. За государством сохраняется полный контроль за недрами. Во-вторых, речь идет прежде всего о разработке труднодоступных северных месторождений, до которых в силу сложившейся финансово-экономической ситуации у нас еще очень не скоро дотянутся руки, возможно, только через многие десятилетия. В-третьих, добыча полезных ископаемых на условиях СРП способна дать крупные заказы отечественной промышленности — ведь по условиям соглашений о разделе продукции 70 процентов технологического оборудования должны изготовлять российские заводы. Нельзя также не принять в расчет новые рабочие места, создаваемые при разработке месторождений на условиях СРП, и вообще резкое ускорение социально-экономического развития соответствующих территорий. Есть и другие выгоды, получаемые страной от таких соглашений.

Сегодня мы уже имеем немалый практический опыт по СРП, поскольку именно на их основе разрабатываются нефтяные месторождения на Сахалине. Местные руководители прямо говорят: если бы не проекты "Сахалин-1" и "Сахалин-2", острову просто не удалось бы выжить в нынешних труднейших условиях, да еще при обилии стихийных бедствий. Ведь из 1,1 миллиарда долларов инвестиций по этим проектам 420 миллионов пошло в российскую промышленность, а 320 из них — непосредственно в экономику Сахалина. Деньги немалые.

К сожалению, проблема СРП излишне политизирована, она была превращена из технологической в политическую. Но хочу повторить, что сегодня для всех становятся все более очевидными преимущества соглашений о разделе продукции. Кстати, в нашем комитете по промышленности, который на данном этапе стал головным по части доработки законодательства по СРП, ни разу не возникало деления на правых и левых. Мы единодушно утвердили состав согласительной комиссии по СРП и сделаем все от нас зависящее, чтобы уже в этом году Госдума приняла бы соответствующие законы, открыв зеленый свет перед инвестициями в реальный сектор экономики.

Речь идет о приоритетном характере подготовки законодательства по СРП, в общем блоке инвестиционных законов. По сути дела это станет как бы вкладом парламентариев в программу выхода страны из кризиса. Не случайно некоторые депутаты говорят о том, что быстрое принятие законов по СРП позволит заложить в бюджет 1999 года соответствующие доходные статьи. Мнение о том, что СРП — это самый быстрый и простой способ привлечения инвестиций в реальную экономику, стало сегодня преобладающим. Хотя, конечно, никто не утверждает, что это единственный способ.

— А откуда уверенность в том, что Госдума на этот раз примет шлейф законов по СРП, которые позволят перейти к практическому заключению соглашений о разделе продукции?

— Раньше в парламенте проблемы, возникающие вокруг СРП, носили политический характер именно из-за того, что левое крыло Думы не доверяло курсу прежних правительств и всячески тормозило создание целостного законодательства по СРП. Но сегодня ситуация в корне изменилась. Я убежден, что сегодня у нас самое квалифицированное правительство из всех, какие были после 1990 года. И Дума в целом доверяет ему, а поэтому и шансы на прохождение соответствующих законов по СРП через парламент значительно возросли.

Ведь что было раньше? Соглашения о разделе продукции "проталкивали" прежде всего "яблочники", а, например, коммунисты и аграрии относились к ним, наоборот, настороженно, из-за чего Закон о СРП и оброс всевозможными статьями, сковывающими его практическое применение. Но сегодня при Правительстве Примакова не только "яблочники", но и левые фракции наверняка поддержат СРП. Это, кстати, хороший пример того, как вместе со сменой экономического курса меняется атмосфера в парламенте. Она в целом становится менее политизированной, более деловой.

— Когда могут дать реальную отдачу инвестиции, вложенные в нашу экономику на условиях СРП?

— Здесь два аспекта. Инвестиции по СРП начинают работать сразу после заключения соглашений — как это произошло на Сахалине. Речь идет о заказах для промышленности, о развитии инфраструктуры, социальной сферы и т.д. При этом надо учесть следующее. Как я говорил, 70 процентов заказов на оборудование инвесторы должны отдавать российской промышленности. Однако уровень наших технологий не всегда отвечает передовым требованиям. Как быть в этом случае? Ответ напрашивается такой: инвесторы на основе лизинга или других инвестиционных способов должны соответствующим образом модернизировать наши заводы. Все это — предмет договора с инвестором. Именно договора! А договор, как известно, предполагает гибкую систему на основе взаимной выгоды. Если встать на путь переговоров и договоров, то можно полностью согласовать и взаимные интересы.

Второй аспект — долговременный. Речь идет о выгоде, получаемой государством непосредственно от добычи и продажи полезных ископаемых.  Это — на многие десятилетия вперед. И доход наш будет исчисляться сотнями миллиардов долларов. Но все дело в том, что сегодня надо очень и очень торопиться с заключением соглашений по СРП. Ведь известно, что, скажем, на рынке нефти и газа быстро нарастает мировая конкуренция. Здесь появляются новые продавцы, в частности, в юго-восточной Азии. Если мы быстро не увеличим продажу нефти и газа, нас могут потеснить. Кстати, резкое падение мировых цен на углеводороды не случайно связывают со стремлением конкурентов вытеснить нас с рынка нефти и газа. Способ тут хорошо известен: сначала резко сбить цены, чтобы разорить наших нефтяников и газовиков, а потом монопольно взвинтить цены. Правительство должно учитывать эти мировые процессы и оберегать наш нефтегазовый комплекс от разрушения.

Именно поэтому скорейшее создание законодательной базы по СРП становится не только важнейшей сегодняшней задачей. Эта проблема чрезвычайно важна и для будущего России. Ведь разработка труднодоступных месторождений не просто позволит преодолеть финансовые трудности ближайших лет, но и станет хорошим заделом для наших детей и внуков. Если не поторопиться сейчас, то может получиться, что несметные природные богатства России окажутся как бы запечатанными на многие десятилетия, если не века.

Во-первых, у страны не будет средств на разработку северных месторождений. А во-вторых, будут перекрыты выходы на мировой рынок. Сегодня речь идет об исторических судьбах России. Поэтому быстрое создание целостного законодательства по СРП — очень насущная задача. Соглашения о разделе продукции служат национальным интересам России. Они обеспечивают стабильность, предсказуемость и для государства, и для инвестора на основе договорных условий. А главное, они не "вешают" долг на следующие поколения, потому что позволяют рассчитываться с инвесторами не долларами, а частью природных ресурсов.

Хочу снова и снова повторить: соглашения о разделе продукции в полной мере соответствуют национальным интересам России.