|
Согласно общепринятой классификации, все виды СРП делят на три
основные модели: ливийскую, перуанскую и индонезийскую. В индонезийской
модели раздел продукции может происходить как после вычета затрат
инвестора, так и сразу, и при этом раздел осуществляется на две
части - доли государства и инвестора без определения "компенсационной"
нефти.
Перуанская (двухступенчатая) модель "прямого раздела"
предусматривает, что принимающая страна договаривается с компанией
о пропорциях раздела, учитывая, что иностранной компании еще предстоит
уплатить налог на ее долю нефти. В ливийской (одноступенчатой)
модели пропорции устанавливаются с одновременным освобождением
иностранных фирм от уплаты подоходного налога.
В случае принятия в России законопроекта о "прямом разделе"
в дополнение к "традиционной" схеме, предусмотренной
российским Законом "О СРП", у нас появится эдакий симбиоз
ливийской и индонезийской моделей как бы под условным названием
"Ливиндо". Конечно, собирательный механизм "прямого
раздела" куда более примитивен и груб по сравнению с ныне
действующим в России, он обладает всеми плюсами и минусами простой
модели. То есть, по существу, речь идет о переходе инвестора в
его расчетах с государством на один-единственный налог с оборота.
Большую гибкость могла бы обеспечить обязательная шкала "прямого
раздела" (например, в зависимости от уровня цен или рентабельности).
Новый, упрощенный, порядок расчетов может оказаться вполне уместен
для "старых" месторождений с отработанной технологией,
устоявшейся динамикой затрат и добычи. Вместе с тем раз нет прибыльной
продукции - значит, нет и налога на прибыль. Следовательно, соглашения
на условиях "прямого раздела" государство будет заключать
только с российскими компаниями. Не увеличивать же, в самом деле,
на размер налога на прибыль доходы иностранцев, которые при "прямом
разделе" подпадают под пресс так называемого двойного налогообложения.
В свое время при подготовке Закона "О СРП", естественно,
также рассматривались и варианты "прямого раздела".
Но тогда разработчики закона решили, что лучше предоставить сторонам
возможность самим упрощать порядок взаиморасчетов - чтобы у них
было из чего выбирать. Например, для того, чтобы свести все платежи
к одному налогу с оборота, достаточно было бы ограничить платежи
инвестора уплатой им роялти (с одновременным внесением изменений
в законодательство о роялти с тем, чтобы сделать более гибким
порядок определения его размера и распределения поступлений от
этого платежа в бюджеты разного уровня).
Принципиальное отличие "прямого раздела" от действующей
схемы СРП - это попытка исключить этап возмещения затрат из компенсационной
нефти. Поэтому в законопроекте даже нет таких
понятии, как "компенсационная продукция", "возмещение
затрат" и "прибыльная продукция". Речь идет только
о произведенной продукции в целом.
Кому же, в частности, не угодила "компенсационная нефть"?
Да тем же инвесторам, которые до сих пор так и не дождались необходимых
нормативных правовых актов о налогах и сборах, определяющих это
понятие. Так, принятое еще летом 1999 г. "Положение о возмещении
затрат" требовало внесения лишь небольших корректив. Однако
тогда правительство оперативно исправлять свои ошибки не стало.
Более того, в новых проектах подзаконных документов налицо явное
стремление к ревизии - фискальные органы стремятся сохранить рычаги
административного вмешательства в вопросы компенсации произведенных
инвесторами затрат. Этим своим поведением они напоминают незабвенного
гоголевского Городничего: "Купечество да гражданство меня
смущают. Говорят, что я им солоно пришелся, а я вот, ей-богу,
если и взял с иного, то без всякой ненависти..." Они хотели
бы сохранить за собой право оперативно "на глазок" определять,
сколько можно отбирать у компаний из ими же заработанного. Поэтому
нет и соглашений, нет и инвестиций, нет, наконец, налогов.
Сегодня все еще нередко выражается озабоченность относительно
якобы неограниченных возможностей у инвестора искусственно завышать
размеры возмещаемых затрат. А ведь в соответствии с СРП годовая
программа работ и смета затрат - главные инструменты, используемые
государством и инвестором в целях согласования конкретных планов
и осуществления инвестиционной политики. При этом смета затрат
в принципе может также использоваться и как средство контроля
и даже учета определенных видов издержек.
Но у инвестора и в рамках СРП "заложены" огромные "внутренние"
стимулы для сокращения этих издержек. Ибо чем они ниже, тем меньше
объем компенсационной продукции, которая необходима инвестору
для покрытия понесенных им затрат. Со своей стороны, чем меньше
объем компенсационной продукции, тем больше объем прибыльной,
остающейся в распоряжении инвестора. А поскольку последняя - единственный
источник доходов инвестора, то
чем ниже издержки инвестора, тем выше его прибыль.
Государство в рамках СРП может обеспечить достаточно надежный
уровень бюджетного контроля. Если, например, в ходе аудиторских
проверок обнаружено, что инвестор без должного согласования осуществил
затраты, не предусмотренные в программе работ, или превысил смету,
то государство может внести коррективы в этот процесс (в первую
очередь через своих представителей в управляющем комитете, а также
обеспечив "гласность" неэффективной деятельности оператора
соглашения и т.п.). К сожалению, пока еще не пришло осознание
и того факта, что государству в принципе невыгодно навязывать
инвестору излишне жесткие условия, как бы "загоняя его в
угол". В этом случае растут риски инвестора, а кто же будет
работать себе в убыток?
Наконец, есть у законопроекта о "прямом разделе" и
иной подтекст. По сути, этот нормативный акт, в случае его принятия,
будет представлять из себя попытку российских компаний-инвесторов
расплатиться с государством напрямую - без "посредников"
в лице его фискальных органов, которые понимают государственные
интересы как-то уж очень по-своему. И готовы биться за них буквально
до последнего.
Михаил Субботин
руководитель группы консультантов Минэнерго по вопросам СРП
|
