Итак, мы в царстве политики террора, доведенного большевиками до таких границ, какие едва ли знал и царский режим.

Этот факт с социологической точки зрения весьма симптоматичен и заслуживает пояснения.

Он закон потому, что является частным случаем общего социологического закона, этот закон гласит:

"При прочих равных условиях всякая власть тем меньше нуждается в мерах террора, тем реже и скупее практикует принудительно-репрессионные меры, чем более она и ее политика соответствует социально-политическим условиям страны и настроению народа. И обратно: чем меньше соответствие между властью и ее политикой, с одной стороны, и между страной и народом, с другой, тем чаще и щедрее прибегает такая власть к террору и тем расточительнее она пользуется беспощадными карами как средствами управления".

Это положение является общим законом. Проследить и проиллюстрировать его можно на всей истории. При прочих равных условиях, в эпохи соответствия политики власти настроению народа власть не нуждается в беспощадных карательных мерах. Ее приказы исполняются без нажима карательного рычага, исполняются потому, что и сама она, и ее политика не встречают оппозиции со стороны масс. Иначе бывает тогда, когда этого согласия нет, когда народ и страна перерастают власть и ее политику, либо когда власть и ее политика опережают страну.

Тогда террор, как средство управления, неизбежен. В этом случае власть может проводить свои мероприятия не иначе как только принудительно-карательными мерами, видом которых являются меры террора. Аресты и обыски, устрашения и "милости", тюрьмы и виселицы, самосуды и смертные казни, денежные пени и конфискации, полицейская опека и деспотизм, уничтожение свободы печати и др. неотъемлемых прав, короче, весь арсенал карательных мер в подобных случаях становится неизбежен. Становится неизбежным потому, что добровольного подчинения власти нет и у последней нет иного средства для правления, кроме кар и параллельных им наград. Иллюстрацией сказанного могут служить последние годы царского режима. Чем большей становилась бездна между царизмом и страной, бездна, углублявшаяся с каждым годом, тем щедрее и щедрее прибегала царская власть к карательно-наградному приему для того, чтобы властвовать над страной. Беспощадное преследование политических "преступников", аресты, обыски, смертная казнь - все это предпринималось в то время. Вся страна переведена была на военное положение, или положение "чрезвычайной страны". Короче - мобилизация была как карательный аппарат, им только царская власть и держалась. В тех же целях, с другой стороны, царское правительство богато и щедро награждало своих прислужников: сыщики, охранники, жандармы, городовые и все лица царских прислужников, начиная с мелкого филера, кончая сановником, получали богатые куши, солидные оклады и щедрые награды.

Теперь мы видим то же самое. Если бы большевистская власть и ее политика соответствовали настроению страны, ей не было бы надобности в мерах террора. Последние были бы не нужны. Но действительность показала другое.

Террор господами захватчиками возведен в систему. Карательно-наградной аппарат пущен ими в ход в небывалых размерах. Массовые аресты, повальные обыски, исключения из службы, самосуды и насилия, надзор и шпионство, ограничения свобод и роспуски дум, запреты и суровые угрозы, закрытия обществ и общин, все это, вплоть до лишения "виновных" хлебных карточек, практикуется новыми "властителями" с неограниченной щедростью. Их методы управления - точная копия приемов властвования царского режима в его упадочные годы. Это сходство наблюдается даже в деталях. Монархизм имел штат филеров и охранников. То же делают и новые правители. Монархизм имел свою армию в лице жандармов и городовых. То же в лице красной гвардии создали и "комиссары". Монархизм щедро платил и питал своих защитников. То же делает и военно-революционный комитет, давая щедрое содержание из народных сумм своим "охранникам". Монархизм не брезгал людьми и брал к себе на службу любого мерзавца. Немало мерзавцев уже приютилось и в рядах большевиков.

Все это ясно говорит, насколько власть большевиков соответствует стране. Описанное же объясняет и причины большевистского террора. Раз правительство Ленина не принято страной, раз его политика не соответствует желаниям народа, раз нет соответствия между ним и гражданами России, раз оно бойкотируется последними и встречает отовсюду оппозицию, ясно, что ему опираться не на что, ясно так же, что оно может удержать власть только путем карательно - наградного пресса.

И чем более неустойчивым будет становиться его положение, тем безрассуднее оно будет хвататься за самые крайние меры. Подобно Протопопову оно установит всюду пулеметы, наймет сотни убийц и палачей и будет расстреливать и хватать всех, кого можно. Впрочем, все это в широком масштабе делается и теперь...

Отсюда вывод: судьба ленинизма предрешена. Террором можно продержаться некоторое время, но удержать власть надолго нельзя. Как не спасли царизм крутые меры последнего, так не могут спасти большевиков и их меры террора. Жестокость и щедрость последних говорят, что никакой социальной базы у военно-революционного комитета и народных комиссаров нет. Гибель "новой власти" близка, и она неизбежна... Об этом говорит прежде всего система террора, введенная ими.