Не будем соблазняться легкостью аналогии между позицией просвещенных патриотов и известным лозунгом Троцкого. Попытаемся разобраться в обвинении, брошенном сторонникам Лебедя: они, якобы, выступают как противники российского государства.

Мне кажется, что данное обвинение вытекает из идеалистического и крайне путаного представления наших государственников о государстве. Последнее видится им какой-то мистической субстанцией, почти божественной личностью, к которой надлежит относиться с благоговейным трепетом. Вот этим представлением государственники и отличаются от государственных деятелей, для которых государство - это предельно конкретные механизмы, функционирование которых зависит от наличия определенных ресурсов. И самое главное, критически важное - суметь распорядиться этими ресурсами с выгодой для страны в ситуации, когда каждого из них - в обрез.

Александр Лебедь тоже когда-то был идеалистом-государственником и писал патриотические статьи в "НГ". Теперь, когда он стал государственным деятелем, он понял, что в ситуации кризиса государственные цели выстраиваются в очень жесткую  иерархию. А значит одними из них, менее приоритетными, следует поступиться во имя достижения других, более значимых с точки зрения выживания государства. Вопрос, естественно, состоит в том, как расставить эти самые приоритеты.

Пора, наконец, окончательно разобраться с вопросом о том, в чем состоит предельный смысл существования российского государства. Что ему дороже всего: жизнь и благополучие собственных граждан или интересы геополитики? Этот же вопрос можно поставить иначе: что является неприкосновенным запасом нашего государства: территория или населяющие ее люди? Ответ национал-патриотов известен: территориальные интересы превыше всего. Умеренные патриоты в своем выборе не столь однозначны. Они считают, что важно и первое и второе, одно без другого невозможно. Подобная позиция идеальна лишь в том случае, если она подкреплена достаточными ресурсами. Но Россия сегодня находится не в той ситуации, когда сохранение невинности сопровождается приобретением капитала.

Существует еще один предельно внятный ответ на поставленные вопросы: первичной основой государства и его неприкосновенным запасом являются его граждане. Территория - жизненно важный ресурс, но вторичный по отношению к людям. Геополитические интересы государства оправданы только тогда, когда они работают во имя жизни и благосостояния граждан. В противном случае их реализация не только абсурдна, но и преступна. Если это назовут "пораженчеством", то я - пораженец.

Граждане в Чечне - это мирное население и российские военнослужащие. Боевики - не в счет. поскольку своими действиями они давно поставили себя за рамки российского гражданства.

Сначала о населении - тех мирных жителях, гибель и разорение которых оказались "издержками" при наведении конституционного порядка. Если мы скажем, что государство не выполнило своих обязательств по защите их жизней (жилья, достоинства и т.д.), то мы не скажем ничего. Слово "предательство" также прозвучало бы очень слабо. Произошло нечто, гораздо более страшное. Государство пошло на сознательное убийство людей, которые доверили ему себя защищать. Доверили самим фактом своего рождения под его юрисдикцией. Государство существует для того. чтобы устранять на своей территории хаос: оно же, напротив, этот хаос сознательно устроило. Смысл российской юрисдикции на территории Чечни на этом прекратился. Пытаться восстановить его силой абсурдно, поскольку сила-то и была главным источником хаоса.

Вина государства перед мертвыми не будет искуплена никогда. Но есть живые, перед которыми оно остается в непомерном долгу. Почему-то об этом не пишут просвещенные патриоты. А ведь высшее проявление государственности сейчас состоит не в том, чтобы продолжать рисовать Чечню на карте России, а в том, чтобы немедленно открыть федеральную программу строительства жилья для беженцев из Чечни, и что особенно важно - всех желающих покинуть ее пределы. Придется включать печатный станок. Можно пойти и другим путем: ввести специальный чеченский налог (точнее сказать перевести его из скрытого состояния в открытое). Звучит очень грубо, непопулярно? Но истинный государственник не может рассуждать иначе. Потому что одна из центральных и неизменных идей государства во все времена и народы заключается в восстановлении попранной справедливости. А в нашем случае это означает: перераспределить бремя издержек пострадавшего меньшинства на нестрадавшее большинство.

Требование позаботиться о населении носит не только моральный, но и вполне практический характер. Самым серьезным недостатком плана Лебедя является отсутствие программы массового переселения. Свою основную задачу он похоже, пока видит лишь в том, чтобы спасти армию. На мирных жителей его внимание распространяется в гораздо меньшей степени. А зря. Оставляя этих людей на положении заложников, Россия лишает себя возможности вести с Чечней полномасштабную войну в том случае, если последняя, окончательно отделившись, развяжет агрессию против бывшей метрополии. Теперь о солдатах. А. Ципко пишет, что уступки Лебедя оскорбляют память тысяч солдат, павших в Чечне (память мирных жителей его, видимо, вообще не интересует). Значит, нужно умертвить еще десятки тысяч только для того,  чтобы сделать оправданной память всех их вместе взятых.

За этими рассуждениями кроется глубинное непонимание героизма и жертвенности русского солдата. В последние два столетия своей истории Россия, безусловно, побеждала только в тех войнах, которые ставили под вопрос существование нации в цепом. Оттого-то и выделяются они у нас званием отечественных. (Заметим в скобках, что речь идет именно о тех ситуациях, когда оправданно и даже категорически необходимо тратить неприкосновенный запас). В тех же случаях, когда войны велись только ради геополитических интересов, Россия почти неизменно проигрывала. Это обстоятельство проливает свет на смысл героизма и жертвенности русского солдата. Русский народ (а значит и солдат) слишком уважает себя для того, чтобы растрачивать свой громадный потенциал жертвенности во имя решения второстепенных задач. Вспомним о русских солдатах, которые сражались с немцами под конец  Первой мировой войны. Виноваты большевики?  Нет, виноват царь, который мобилизовал нацию на достижение неабсолютных целей  (помощь братьям-славянам). А к таковым можно отнести и "выполнение интернационального долга", и "восстановление конституционного порядка". Всю эту трескотню, равно как и любые разговоры о геополитических интересах, русский солдат всегда будет встречать сакраментальной фразой: "Я не знаю, за что умираю". И его величие нисколько не убудет от того, что с колокольни ура-патриотизма он будет выглядеть как пораженец. Если угодно, героизм и жертвенность русского солдата - это тоже неприкосновенный запас. "Распечатывать" его можно только в том случае, если речь идет о жизни и смерти народа.

Означает ли это, что геополитические цели вообще не требуют никаких жертв, в том числе со стороны военных? Нет, не означает. Но позволять себе эти жертвы государство может только тогда, когда уверено, что они окажутся минимальными. Когда оно располагает для этой цели профессионалами высочайшего уровня, которым будет гарантирована высокая плата за риск. Подобную роскошь может позволить себе только сильное государство. Могут США, а сегодняшняя Россия не может.

Проблема вывода российских войск из Чечни имеет не только морально-психологическую, но и чисто прагматическую сторону. Речь идет о стратегии построения российской государственности - той самой, о которой пекутся наши патриоты.

Неужели же им не ясно, что продолжение войны в любом варианте ведет к абсолютному развалу российской армии? Каждый день этой войны обнажает новые ракурсы ее бессилия и деградации. Армия в любой стране - это один из стержневых государственных органов. Совершенно очевидно, что в России этот орган болен. Пытаться решать больным органом боевые задачи - значит с каждым днем приближать его полный паралич и отдалять перспективы выздоровления. Но этот орган не существует отдельно от всего организма, который также нездоров.

Любая армия, как известно, в первую очередь сильна своим тылом. Именно состояние тыла показывает насколько государство способно к ведению войны. Не нужно открывать никому глаза на то, что собой представляет тыл чеченской войны. Государство неспособно обеспечить солдат элементарным провиантом, вооружением, боеприпасами. Мэры ряда российских городов, посылавших солдат в Чечню, были вынуждены нести расходы по их полной экипировке, включая вооружения. Между прочим, органы местного самоуправления, согласно российской Конституции, отделены от государства. Это означает, что последнее, не справляясь с элементарными функциями обеспечения армии, вынуждено спихивать их на тех, кто не может не подставить плечо - не посылать же ребят из своего города на войну голыми и безоружными!

Позор состоит не в том, что Россия проиграла чеченскую кампанию, а в том, что при таком состоянии государства и армии в нее ввязалась.

С точки зрения наших патриотов высшая доблесть заключается в том, чтобы сказать всему этому безусловное ДА. Пусть гибнут и калечатся новые солдаты, пусть на глазах разваливаются структуры управления армией, пусть будет голод, мародерство и вши, но Чечню мы не отдадим никогда. Они выступают за продолжение позора.

Здесь книжный патриотизм опять-таки расходится с мудростью государственного деятеля, который понимает, что Чечня вынесла приговор не русскому солдату, не российской способности воевать, а неуклюжей, нерациональной и безнадежно устаревшей силовой машине нашего государства. Перестроить эту машину невозможно, не вытащив ее из зоны боевых действий. Именно поэтому войска нужно срочно выводить из Чечни. Деньги, которые тратились на войну (и разворовывались по причине войны), нужно пустить на систему мер безопасности (включая выселение желающих из Чечни, оборудование границы, дипломатическую изоляцию боевиков и т.д.), а также - в срочном порядке - на реформу армии, МВД и спецслужб. Задача огромной сложности - ликвидация коррупционных сращений чеченского криминала с российской  исполнительной  властью. Политическая задача этого периода - избегать окончательного оформления статуса Чечни, вынудив ее присоединиться к числу постсоветских  "самопровозглашенных территорий". Окрепшее государство, вооруженное дееспособными силовыми структурами, отправившее на пенсию бездарное поколение руководителей, резко увеличит шансы разрешить чеченскую проблему как мирным, так и (в случае крайней необходимости) военным путем.

Аргумент о том, что отпадение Чечни вызовет реакцию распада, не выдерживает критики. Ни одна национальная автономия, от которой можно было бы ожидать сепаратистских тенденций, не располагает ни абсолютным большинством титульного этноса, способного всерьез заявить о государственных претензиях, ни финансовой самостоятельностью (хотя бы и за счет криминального бизнеса, как это было с Чечней), ни даже малой долей того оружия, которое имели к началу конфликта чеченские боевики.

Гораздо большую угрозу целостности России представляет собой попытка удержать контроль над Чечней во что бы то ни стало. Во-первых, это лишит нас возможности окружить ее полноценной государственной границей, ликвидировав тем самым паразитическую подпитку чеченской элиты за счет российских ресурсов. Во-вторых, будут продолжены безумные финансовые вливания в черную дыру, которую, по образцу Ингушетии, скорее всего назовут свободной экономической зоной. В-третьих, - и это самое опасное - в обмен на призрачную лояльность Чечне будут предоставлены неслыханные привилегии и льготы, несопоставимые с теми, которые имеет сегодня Татарстан. Подняв планку независимости регионов от центра, Чечня станет служить ориентиром не только для республик и автономий, но и всех остальных субъектов Российской Федерации. Процессу феодализации и ползучего распада страны будет придан новый энергичный толчок.

Каждое государство достойно иметь столько территории, сколько оно способно контролировать без ущерба для своих граждан и без риска для собственной безопасности. В противном случае оно становится людоедским и самоедским одновременно.

За пафосом просвещенных патриотов кроется близорукость, ведущая не только к бесконечному кровопролитию, но и к окончательному краху российского государства.