Лебедь пришёл в администрацию не как очередной назначенец, а как независимый союзник Ельцина, принесший ему во втором туре выборов несколько миллионов голосов. Он нужен президенту не меньше, а может, и больше, чем тот ему. Про Лебедя, в отличие от "демократов", Ельцин не скажет: куда они денутся - сами ко мне приползут. Режим имеет две опоры: полутеневой госкапитализм и авторитарную державность, из которых Лебедь символизирует вторую. С её помощью партия власти победила коммунистов и без неё хромает на одну ногу. А державность ведь может объединиться и с коммунистами, учитывая их дрейф в православно-националистическую сторону.

Второе преимущество Лебедя было в том, что, пробив своего соратника генерала Родионова на пост министра обороны и нанеся превентивный удар по начальнику МВД Куликову, он поставил под свой контроль действия силовых структур в Чечне, чему способствовал также его личный профессиональный опыт и репутация в армии. Таким образом, Лебедь впервые за полтора года войны объединил в одних руках военное командование и ведение переговоров.

Притом, имея далеко идущие политические планы, секретарь Совета безопасности не мог забыть свои предвыборные обещания "убить войну". Есть основания полагать, что он хотел добиться мира с позиции силы, как в Приднестровье, и санкционировал возобновление боевых действий федеральных сил в начале июля. Но катастрофа в Грозном в августе убедила его, что так не получится. И когда в полном вакууме ответственности его попытались сделать козлом отпущения за Чечню, генерал, наверное, понял, что ставкой является всё его политическое будущее, и в свойственной ему манере пошёл напролом в достижении перемирия.

Однако, добившись своего, Лебедь остался в одиночестве. Его естественным сторонникам среди державников и националистов, а также в армейской среде, трудно смириться с миром не на основе победы, а в антураже явного военного тупика, если не поражения, и притом с неясными перспективами будущего статуса Чечни и территориальной целостности России. Вероятным же союзникам среди демократов претят его великодержавные и авторитарные замашки, идеологиечская непредсказуемость, и к тому же он сам высокомерно и грубо отверг их поддержку.

В высших эшелонах власти испугались дальнейшего роста популярности Лебедя, особенно в свете болезни президента и вероятности смены власти. Мир по-лебедевски стал мишенью нападок и попыток саботажа, превратился в разменную карту в новом раунде политической игры за высший кремлёвский приз. Внешняя оппозиция в лице коммунистов, которые за полтора года срывали в Госдуме все попытки остановить войну, тоже набросилась на генерала, стремясь набрать политические очки на патриотизме. Президент, как всегда в такие моменты, не сказав ни да ни нет, удалился поправлять здоровье (безусловно, на этот раз по уважительной причине).

В результате, на настоящий момент мир в Чечне, которого так ждали и желали и чеченский и русский народы, оказался фактически заложником позиции одного человека, которая зависит от неустойчивой и меняющейся расстановки сил в Москве. При этом для многих главная дилемма состоит в том, что нельзя не поддерживать Лебедя как миротворца, но в то же время нет желания способствовать его президентским амбициям, которые он не скрывает, нередко нарушая все принятые этические нормы.

В этой связи представляется, что мир должен быть безусловно поставлен на первое место, а всё остальное - на второй план. И не только из моральных и гуманных соображений. По методу доказательства от обратного можно утверждать, что возобновление войны, которую со всей очевидностью нельзя выиграть, будет иметь столь разрушительные последствия для общества и армии, для экономики, развития демократии и федеративных отношений в России, что о сколько-нибудь благоприятном решении вопроса о власти говорить уже не придётся. И это независисмо от того, как сложится дальнейшая судьба генерала Лебедя - померкнет ли его политическая звезда, или, сделав очередной крутой поворот, он объединится с коммунистами или крайними националистами.

С другой стороны, в Чечне после такой войны от перемирия до мира дистанция огромного размера. Если мир будет сохранён ценой отделения Чечни, то дезинтеграционные последствия этого для России перекроют блага прекращения войны, и тогда Лебедя не вспомнят добрым словом.

Обеспечение как мира, так и территориальной целостности России невозможно без смены политического руководства и ни на какой основе, кроме как на основе демократического развития российской политической и федеративной системы. Державный авторитаризм - будь он в коммунистической или националистической обёртке - несовместим с таким курсом.

Мир в Чечне, целостность России и её демократическое развитие - это три составляющих, которые способны существовать лишь в совокупности. По большому счёту реализация этой триады не зависит от политического будущего генерала Лебедя. Наоборот, оно зависит от того, присоединится ли он к этому пути, или окажется на обочине, проиграв и мир, и войну.