Г.Я. Наша позиция заключается в том, что сегодня созданы условия для более высокой степени контроля за безопасностью в районе Северного Кавказа. Мы поддерживаем действия правительства в том, что войска вышли на контролирующие высоты. Мы считаем, что войска должны там закрепляться. Мы считаем, что нужно создавать границу, или зону безопасности. Ее нужно создавать на очень современном уровне, так как она должна работать очень долгие годы. Мы считаем, что с позиции силы власти должны объявить сегодня свои условия ведения переговоров с чеченскими представителями, с чеченским руководством, с тем, чтобы решить раз и навсегда вопрос - Масхадов сотрудничает с Россией по уничтожению террористов или Масхадов возглавляет террористов?

С.Д. А если ни то и ни другое? Вообще, это, на мой взгляд, самый слабый пункт в этой системе аргументов, потому что возможно ни то и ни другое. Когда мы говорим, что там "режим", - я, кстати, говорил с русскими членами правительства делегации Путина в Хельсинки, и они говорили, что там "преступный режим", - а если там нет преступного режима? Там преступный хаос. И Масхадов - никто, ноль.

Г.Я. Когда иностранцы начинают обсуждать ситуацию в России, они повторяют ваши слова по отношению к России в целом. Они начинают говорить, что в России преступный хаос, что президент ничем не управляет, что люди на Дальнем Востоке вытворяют все, что хотят, что каждый день взрываются бомбы, что даже в Петербурге невозможна нормальная работа Законодательного собрания. И так далее. Тем не менее, вы прекрасно знаете, что Россия устроена так, как она устроена. И сегодня у России тот президент, которого избрали в 1996 г. Точно также избрали Масхадова. В этом смысле он там легитимен. Кстати говоря, у Масхадова есть одно преимущество перед всеми остальными, кто есть в Чечне - он не связан с московскими политико-криминальными кругами. Хорош он или плох, но он должен получить вопрос в лоб. Наша безопасность заключается в том, чтобы в Чечне прекратились работорговля, пытки заложников, террористические набеги, чтобы там соблюдались гражданские международные стандарты. И он должен сказать ясно и понятно: он будет сотрудничать с российскими властями во имя этого, или он будет им противостоять?

С.Д. Сотрудничество с российскими войсками: я думаю, что сегодня самостоятельно у Масхадова никаких сил нет. Потому что, понимаете, мы должны признать, что либо героином и рабами торговал Масхадов, либо он ноль все-таки, если он не мог этого предотвратить. Он ездил в Англию, вы помните его английский визит, когда еще не были отрезаны головы у подданных ее величества. и ему точно так же говорили. Он говорил, что мы найдем, он клялся, он давал слово, он все делал. Но вы знаете, Чечня все-таки, в отличие от России, очень маленькая территория, где все друг друга знают и все знают, где прячут заложников. По крайней мере, в деревне знают, в каком подвале сидят рабы, как их зовут и кто они такие. И шариат отбирал у Масхадова заложника однажды. Вы знаете случай, когда шариатский суд просто запретил отдавать заложника. Масхадов - никто.  Поэтому если вы говорите, что он должен сотрудничать с нашими войсками, значит, он должен стать каким-то заместителем Казанцева по политчасти и на штыках до самой грузинской границы протащить всю эту банду, уничтожить и посадить Масхадова. Вот так я это понимаю.

Г.Я. Вы ослышались: я сказал не с войсками, а с властями. Потому что Масхадов представляет формально гражданские власти Чечни. Масхадов должен предпринимать шаги, которые показывали бы, что он сотрудничает с российскими властями в отношении уничтожения очага терроризма на территории России. И в этом смысл. Не вы должны отвечать за Масхадова, а он должен отвечать премьер-министру. Не вы, не мы с вами, сидя здесь в студии, должны отвечать за то, что там будет происходить. Мы должны создать условия, при которых российский премьер задаст этот  вопрос в лоб и получить ответ - такой или другой. И от этого будет зависеть развитие событий.

С.Д. То есть он должен поднять восстание в тылу Басаева и ждать, когда его спасут русские танки?

Г.Я. Нет. Он должен отстранить от всех официальных постов всех тех, кто обвиняется в терроризме….

С.Д. Это приговор для него.

Г.Я. Это его проблемы. Это мужской разговор. У нас нет возможности миндальничать. Мы защищаем безопасность наших  женщин и детей, свободу нашей родины. Мы не имеем возможности вдаваться в такие подробности. Он должен решать. Он три года там был президентом. Он несет ответственность за все то, что происходит на этой территории. Кстати, как и Ельцин за все, что происходит в нашей стране в целом, в том числе и за все это. Когда-то эти люди должны начать отвечать на главные вопросы. Но их надо ставить. Невозможно бомбить, взрывать, говорить всякие глупости по поводу взрывов на рынках и всякие другие. Необходимо ставить вопрос четко и понятно, и определять цель. То, что сделано сегодня премьером, заслуживает поддержки. Вопрос в том, как ситуация будет развиваться дальше.

С.Д. У меня вопрос по поводу отношения армии. Я был в Дагестане, под Новолакским. Люди, конечно, страшно рассержены. Я не говорю о рядовых, я говорю о кадровых офицерах, которые участвовали  в предыдущей чеченской кампании. Они ужасно обижены тем, что им не дали добить. Поскольку это произошло с ними много раз, не только последний, когда они сдали Грозный и выпустили с гор террористов, а множество раз в течении кампании. Когда они множество раз видели восход солнца, они уверены, что завтра солнце взойдет снова. Они много раз видели как их предали и они стопроцентно уверены, что их предадут снова. И кстати, авторитет Путина зиждется на том, что они уверены, что Путин не предаст. Но они уверены, что эти рассуждения… Я вообще на скользкую дорожку становлюсь, мы не должны, наверное, прекращать рассуждений, но в какой мере мы можем ставить под сомнение действия армии?

Г.Я. Здесь нужно сделать очень четкий водораздел. Поддержка армии должна быть безусловной. У нас армия такая, какая она есть. Она воюет так, как умеет. Она выполняет свои задачи и платит за это жизнью. С нашей стороны политическая поддержка армии - безусловная. Ответственность за развитие всех событий и за те рассуждения, о которых вы только что сказали, лежит на политиках, принимающих решения. На тех, кто приказывал останавливаться или не останавливаться и раньше. На них лежит эта ответственность. Сегодня наш разговор идет вообще не об армии. Армия делает свое дело как умеет. Я предпочел бы, чтобы у нас армия была более точная, более подготовленная, лучше оплачиваемая и лучше вооруженная, потому что Россия - такая страна, которая может быть сильной и могущественной, либо не может быть никакой. Ее растащат на куски, у нее нет другого выхода. Посмотрите на наши границы. Поэтому сегодня вопрос не к армии. Армия делает что может и так как может. Честь ей и хвала и давайте ее поддерживать и защищать. Вопрос сегодня к политикам, которые отдают армии приказы. Вот о них сегодня и идет речь. И вы несколько раз подчеркнули, что проблема чеченской войны во всех смыслах была - и, как я понимаю, вы говорите это сейчас - остается в Москве.

С.Д. Разумеется.

Г.Я. Вот и я о том же. Я хочу понять, где происходит водораздел. Только заданный напрямую тем властям, которые сегодня есть в Чечне, вопрос может мне помочь ответить.

С.Д. А вы исключаете ситуацию, когда Москва - в 94-96-м гг. я это видел и готов подтвердить, - когда московские политики, для того, чтобы подсидеть своего соседа, в том числе и чиновники, не только политики, для того, чтобы насолить конкурента, партии, разыгрывали эту чеченскую карту. Если идет хорошо у Путина сегодня - я просто пытаюсь экстраполировать эти события, они вот-вот возникнут и уже возникают- то политики будут, для того, чтобы погасить Путина, критиковать армию. Эта московская возня неизбежна в этот год выборов. И неизбежно ни интересы России, ни интересы армии, ни интересы собственно Чечни не будут даже на 25-м месте. Будут интересы, как кого погасить, снизить рейтинг и так далее.

Г.Я. Я уже согласен с тем, что вы сказали. Но я хочу показать вам и другую сторону. А платить жизнью солдат за президентские выборы? А платить жизнью солдат за рост рейтинга? Это - другая сторона дела. Вот в том то все и состоит. В том, что нужно удержаться в границах интересов страны и безопасности граждан. Ведь наша конченая цель в Чечне какая? У нас цель не завоевать Чечню, не покорить, не всех там убить. Наша цель совсем другая - обеспечить безопасность российских граждан и в Чечне, и на границах с Чечней.

С.Д. Абсолютно верно. А для этого задача-минимум - нейтрализовать терроризм в Чечне любым способом, потому что мы не можем больше, чтобы дома на Каширке взрывались. Нейтрализовать как минимум, а как максимум инкорпорировать мирную, счастливую, процветающую Чечню. Я не знаю, когда это удастся.

Г.Я. Наша задача с вами сегодня там такая - мы должны либо судить террористов, либо уничтожать. Ничего среднего здесь больше нет. Либо уничтожать, либо судить. Но мы сможем доделать эту задачу до конца только если мы найдем общий язык с населением.