- Политическая позиция фракции не расходится с моей позицией. Наше общее решение: мы можем оказать Степашину условную поддержку. Мы можем на 50% надеяться на то, что у него и у этого правительства что-то получится. Мы оказываем ему условную поддержку, потому что непонятно, каков будет состав правительства. Мы не знаем его программы. Мы не представляем себе, что он собирается делать в государственном строительстве. Мы не можем оставить без внимания то, что он работал в правительстве, которое, с нашей точки зрения, было весьма коррумпированным, а он был министром внутренних дел, и ничего не изменялось в этом правительстве. 

На днях мы солидарно (81%) проголосовали за отрешение президента от должности в связи с развязыванием войны в Чечне. Степашин был одним из архитекторов  этой войны. Он сыграл существенную роль в ее начале. 

Все эти соображения привели к тому, что половина фракции не поддерживает Степашина, потому что не может сказать, от кого он политически зависит, и на что можно рассчитывать, когда он — премьер. 

С другой стороны, мы полагаем, что, будучи министром внутренних дел, он не занимался личным обогащением. Мы полагаем, что его роль в событиях в Буденновске была положительной: он практически спас больницу с заложниками от взрыва, который мог быть приписан чеченцам. Он избавил нас от огромных жертв. Мы этого тоже не забываем. Мы думаем, что во второй половине войны его позиция сильно изменилась.

Оценив все это, и считая, если, конечно, ему разрешат делать то, что нужно, если ему позволят выработать правильную программу, если уволят кого надо и назначат других, кто нужен в правительстве, и самого Степашина не уволят через три недели, — тогда есть надежда, что что-нибудь из этого получится.

- Сергей Степашин не может быть архитектором экономической политики — это очевидно. Он — политический премьер, он, как сказал президент, должен готовить и проводить честные выборы. Правильно ли я вас понял, что фракция “Яблоко” сможет оказать ему поддержку в том случае, если команда “Яблока” возьмет на себя экономический блок правительства? Были ли такие разговоры? 

- Экономика не ждет. Невозможно больше терять время. Мы готовы с ним сотрудничать. На этом мы пока и остановились. Никаких кадровых обсуждений у нас не было. 

- Но вы ждете предложений?

- У нас много разной другой работы, чем сидеть и ждать предложений. Достаточно того, что мы оставили дверь наполовину открытой. Мы так и голосовали, кстати, впервые, чтобы премьер мог к нам зайти, если он сочтет нужным. Этого достаточно. А дальше мы идем на выборы. Мы готовимся к выборам. Для нас очень важно было, что нам удалось выдержать единую позицию по импичменту. Теперь для нас главное — выборы. 

- Каковы ваши личные отношения с Сергеем Степашиным?

- Я его знаю давно, но близко мы не знакомы. Мое личное отношение будет определяться тем, как он закончит расследование по делу убийства Ларисы Юдиной. Он все время только обещает, что он доведет это дело до конца.  Мы об этом не забыли. Скоро будет год, Ему известен и заказчик. Мы там довели следствие почти до конца. Мы настаиваем, чтобы заказчик был предан суду. Для этого нужно политическое решение, теперь уже полностью его. Мое личное отношение  к нему будет зависеть, хватит ли у него мужества довести это до конца. 

- В свое время вы первым предложили Евгения Максимовича Примакова на пост председателя правительства — Степашина же ваша фракция поддержала наполовину. Вы считаете, что у правительства Степашина меньше перспектив, чем у Примакова, в экономической области? 

- У Примакова была определенная задача, вовсе не экономическая. Он получил правительство в условиях такого кризиса, что к нему были совсем другие требования. От него ожидалось соблюдение Конституции, сохранение мало-мальски сохранившихся основ рыночной экономики, чтоб не было расправы над реформаторами-неудачниками. Он все свои задачи выполнил на сто процентов. Правда, в экономической сфере и в политической сфере позднее он допустил глубокие промахи. Это закончилось его отставкой. 

- Чего вы ожидаете и в политической, и в экономической сфере от Степашина?

- У Степашина другая исходная ситуация. Хорошо бы, чтобы он смог все удержать в рамках конституционного порядка. Хорошо бы, чтобы он понял, что никакого государственного союза с Белоруссией не может быть. Что всякому, кто к этому союзу добавляет еще и Югославию, нужно просто отдохнуть и прийти в себя. 

Для нас очень важно, чтобы Степашин понял, что экономический союз с Белоруссией нужен, а никакого слияния государств — не нужно. 

Для нас очень важно, чтобы он нормально провел выборы, чтобы эти выборы были равными для всех.

Важно, чтобы он обратил особенное внимание на ядерную безопасность, экологическую, на безопасность на транспорте. И здесь Степашин мог быть очень полезным. Человек, долгое время работавший в МВД и ФСБ, мог бы почувствовать, что там давно уже не все в порядке.

Мы ожидаем от Степашина, чтобы он сыграл и большую, и более правильную роль в конфликте на Балканах. Чтобы Россия, наконец, сообразила, что пора прекратить заискивать перед националистическим режимом Милошевича, а сделать все, чтобы остановить изгнание беженцев. Это будет началом прекращения бомбардировок. 

Может быть, Степашину удастся занять и более четкую, более правильную позицию по странам НАТО.

Ему придется заниматься переговорами с МВФ. Может быть, именно его отдаленность от экономических проблем позволит ему объяснить валютному фонду, что накануне выборов поднимать цену на водку и на бензин, — невозможно. Объяснить им это нужно ясно и понятно, без полутонов. И объяснить, как можно получить деньги в бюджет иначе.

Есть задачи и собственно экономические. Степашин, не будучи погруженным в различные тонкости экономической науки, может просто взять и решить, что налоги надо снизить до 10%. Пусть потом все экономисты заголосят, но через год-полтора все увидят, что это был совершенно правильный ход, и своевременный. 

Будет он всем этим заниматься — будет ему о чем с нами разговаривать. 

Вот потому и 50% поддержки. 

- Кажется, что на сегодня уже преодолен политический кризис, осталось выяснить, что у нас с исполняющим обязанности Генерального прокурора, если все это преодолеется, то можно надеяться, что в декабре, в срок, состоятся выборы. Насколько “Яблоко” было готово к выборам, если бы Дума была бы распущена?

- В России есть одно правило: когда бы что ни случилось, — у нас все одинаково готовы. К выборам в декабре все будут готовы так же, как если бы они проводились в августе. Кто был бы готов, был бы и завтра готов. 

Если говорить серьезно, то перед нами стоят очень серьезные задачи. Они связаны с тем, чтобы мобилизовать избирателей на очень ответственное, вдумчивое, очень глубокое обдумывание того, как будут проходить выборы. Потому что от их результатов зависит будущее страны. 

- За последний год политическая арена сильно изменилась. Движения, которые претендовали на первенство, уходят за 5%-ный барьер, возникают новые политические движения. Если очертить союзнические рамки, с кем и в каких формах возможен союз “Яблока” для формирования большинства в будущей Государственной Думе?

- Давайте подумаем, что по существу обозначает слово “союз”. Например, мы точно знаем, что во всей нашей стране там, где в одномандатных округах будут выдвинуты кандидаты от “Яблока” и от “Отечества”, почти везде будет разделен электорат. Половина проголосует за нас, половина — за “Отечество”, и пройдут коммунисты, фашисты, бандиты, националисты. поэтому для нас императивом является недопущение этой ситуации. Сегодня наш избиратель — избиратель общий: и наш, и “Отечества”. Различия между нами он будет устанавливать, когда будут голосовать за наши списки. Но в одномандатных округах мы обязательно должны договориться, что по крайней мере в половине округов будут идти кандидаты от “Отечества”, в половине — от “Яблока”. Где возможно — будем взаимно поддерживать кандидатов.

- Вы хотите разделить с “Отечеством” округа?

- Не по всем, конечно, но хотя бы по 100 округам. Мы выработали эти предложения, внесли их Юрию Михайловичу Лужкову, пока ответа еще нет, но мы надеемся, что ответ поступит скоро. 

- Есть еще так называемая губернаторская партия, партия власти. Есть НДР — бывшая партия власти, есть конгломерат праволиберальных партий: “Россия молодая”, “Правое дело” и т.д. Какова ваша политика с ними при подготовке выборов?

- По отношению к губернаторской партии общей политики не может быть, потому что они в разных регионах будут представлены своими губернаторами. Это уже индивидуальная работа. В каждом конкретном регионе нужно договариваться с конкретными силами, которые там выходят на выборы, если это приемлемо, как-то тоже распределять наших кандидатов таким образом, чтобы между ними не могли пройти представители тех сил, которые являются нашими принципиальными оппонентами. 

- У вас нет неприятия к этой создаваемой партии, как, скажем, к коммунистам?

- Коммунистов я знаю уже сто с лишним лет. А эти появились только позавчера, как же к ним может быть такое же неприятие? С ними мы еще посмотрим, а с коммунистами — уже и смотреть невозможно. 

- Лужков говорил о том, что сейчас в политической сфере есть три влиятельные силы: “Отечество” и вокруг него, “Яблоко” и коммунисты. Он предлагал подписать какой-то пакт. Вы это с ним обсуждали?

- Да. Я сказал тогда Юрию Михайловичу, что “Яблоко” не сможет заключить никакого пакта, потому что мы никаких, я это подчеркиваю, пактов такого рода с коммунистами заключать не собираемся. Мы не верим в их подписи. Мы не верим в их обязательства. У нас есть для это все основания. 

С Лужковым я хотел заключить другой договор: мы вместе с ним будем противостоять любым силовым действиям, которые могли бы произойти в связи с импичментом, в случае дестабилизации, выхода за конституционное поле, — кто бы этот выход ни осуществлял. Он сказал, что подумает. Он продолжает на эту тему думать. Мы ждем ответа от Юрия Михайловича на эти два вопроса, особенно по вопросу об округах, — это вопрос принципиальный.

Что касается НДР, то скорее всего они будут искать союза с кем-нибудь, либо с Лужковым, либо еще с кем-то, потому что вряд ли на этих выборах НДР сможет удержать те позиции, которые у них были. 

Относительно правых движений и партий мы можем сказать одно: вспомните, что случилось в 1995 году. Голоса, которые не смог собрать ДВР, перераспределились, и они голоса своих избирателей по существу отдали Зюганову, Жириновскому — тем дело и кончилось. Мы очень серьезно предлагаем подумать, нужно ли этот опыт повторять. Нужно ли делать так, чтобы те 2-3%, которые они получат, ушли нашим политическим оппонентам. Или надо применить иную стратегию, которая позволит все голоса, полученные и от НДР, и от “Правого дела” сконцентрировать вместе, дать возможность пройти по округам и таким образом получить большее представительство в Государственной Думе?

- Все наблюдатели отмечают, что несостоявшийся импичмент — это полный провал в глазах избирателей коммунистической фракции, левого большинства. Не ощущаете ли вы, что провал голосования по Чечне — это провал и “Яблока”?

- Солидарное голосование для “Яблока” — это голосование, при котором все члены фракции голосуют либо так, как решила фракция, либо не участвует в голосовании. Мы же не тоталитарная секта, которая всем выламывает руки и все всё делают одинаково. Для нас солидарное голосование состоялось тогда, когда голосует больше трех четвертей. В данном случае — больше, 81% проголосовали за отрешение президента от должности по факту развязывания чеченской войны. 

Мы действительно очень серьезно и глубоко обдумывали наше голосование как правовое голосование и как сугубо политическое. Правовая наша позиция заключалась в том, что мы не можем не призвать власть к ответственности за совершенные ею преступления. Политическая же позиция заключалась в том, что мы ни при каких условиях не хотели давать коммунистам ощущение реванша. Что они, пользуясь Конституцией и законными процедурами, могут получить возможность отыграть реванш и, кроме того, судить президента за то, в чем они виноваты, безусловно, сами, например, за геноцид.

Мы понимали еще и то, что мы все вместе — заложники Бориса Николаевича, потому что никто не мог бы ответить на вопрос, как он себя поведет в случае, если импичмент состоится. 

С учетом всех  этих обстоятельств и проходило наше голосование. Но приоритетной у нас была правовая позиция. И то, что нам не хватило 17 голосов для того, чтобы осудить действия президента в Чечне, говорит лишь о том, что это очень серьезное предупреждение власти, особенно будущей, о том, что раньше или позже за преступления перед собственным народом ее будут судить. 

Наша фракция удовлетворена тем, что мы получили этот результат. 

- Политические последствия этого голосования для фракции “Яблоко”? 

- Для нас политические последствия — это уверенность наших избирателей в том, что когда “Яблоко” придет к власти, оно само не будет нарушать права граждан и законы России и другим не позволит. И будет защищать честь и достоинство людей, не даст никого унизить, не позволит развязывать кровавые авантюры на территории нашей страны. Это и есть главные политические последствия.