О.Б. Здравствуйте.

С.С. Первым делом очень коротко напомните для тех, кто не знает, как вы оказались в Минске? В качестве наблюдателя, как я понимаю?

О.Б. Да.

С.С. Это при том, что Государственная Дума в принципе не направляла наблюдателей. Как это получилось?

О.Б. Это был мой личный выбор, прежде всего продиктованный тем, что нам  нужно будет голосовать окончательную ратификацию Союзного договора. И поскольку многие мои знакомые и друзья в Минске выступают против него по соображениям прежде всего сохранения суверенитета Белоруссии, мне хотелось лично разобраться, кто же все-таки в этом процессе пользуется поддержкой населения. И поэтому мне хотелось все посмотреть. Я воспользовалась приглашением Социал-демократической партии Белоруссии, «Народной громады», и по старым своим контактам в Восточно-Европейском Форуме социал-демократических и социалистических партий, и приехала к ним. Утром я приехала, поселилась в гостиницу, и дальше мы ездили и смотрели, как все это происходило.

С.С. Социал-демократы, к которым вы приехали – это одни из организаторов шествия? Там было несколько организаций?

О.Б. Да, семь или восемь. Но крупных из них фактически две. Это социал-демократы и БНФ, Белорусский народный фронт, лидер которого Поздняк давно и прочно поселился за рубежом.

С.С. Ольга Алексеевна, вспомните, если можно, во время митинга какие основные лозунги были выдвинуты?

О.Б. Дело в том, что я-то близко не подходило, а слышно было очень плохо. В основном кричали «Живе Беларусь!». И, прошу прощения, «Беларусь в Европу, Лукашенко в жопу».  Это не мои слова, но вы спросили, я ответила. То, что было слышно. И основные лозунги, которые несли, это: «Диктатуре конец».

С.С. То есть  основное содержание – за свободу?

О.Б. За свободу для Белоруссии.

С.С. Потому что иногда создавалось впечатление, что это против объединения с Россией. Такое присутствовало?

О.Б. Вы знаете, я видела только по  телевизору, как сжигали этот Союзный договор. Того товарища, который там был у микрофонов, я не знаю. Может быть, это и был какой-то лидер какой-то небольшой крайне националистической группировки. Но у меня серьезные подозрения, что все это, в том числе, не исключено, что может быть и провокацией.  Почему? Потому что у себя в Белоруссии г-н Лукашенко достаточно критично отзывается о Союзном договоре, и не хотел бы, чтобы в Белоруссии его считали твердым сторонником интеграции. Это он у нас здесь такой интегратор, а там он просто рассказывает, что нужно дешевые нефть и газ из России получить.

С.С. Скажите, непосредственно после митинга было само шествие по центру города, которое как известно не было разрешено властями. Кто выступил инициатором этого шествия? Все ли к нему присоединились? Все ли пошли в центр города?

О.Б. Я не знаю, кто был инициатором. Пробегавшие мимо меня молодые люди говорили: «Ну, теперь пойдем, Статкевич сказал». Но я, естественно, всех не видела.

С.С. Но практически все, принимавшие участие в митинге, двинулись в сторону центра?

О.Б. Да, прежде всего молодежь. Очень юная молодежь.

С.С. Сегодня говорят, что власти пытались вступить в диалог с организаторами шествия. Вы слышали что-нибудь об этом?

О.Б. Ну, что считать диалогом. Перед колонной ехала  периодически машина. Когда шествие куда-то поворачивало, она объезжала и все равно выезжала вперед. И там по микрофону говорилось, что это несанкционированный митинг, просим разойтись. Если это призыв к диалогу, то я сомневаюсь, что таким образом можно достичь каких-то продуктивных договоренностей.

С.С. Все равно нарушение было сделано.

О.Б. Было.

С.С. Как вы думаете, каким мог быть конечный пункт этого шествия?

О.Б.  Я думаю, что хотели подойти к резиденции президента и там устроить митинг. Но несколько раз шествие сворачивало от тех улиц, которые были перекрыты ОМОНом и искало пути минимально мирного подхода. Но когда они подошли к мосту через речку в центре Минска, там деваться стало некуда. С одной стороны дома, с другой решетка парка. Речка впереди, через нее только один мост, он закрыт омоновцами  и все подходы тоже блокированы машинами. То есть фактически загнали в мышеловку. Если цель была заставить людей разойтись, то надо было оставить отход. А так, когда они пришли и увидели эту цепь – я видела сверху, как руководство пыталось развернуть первую цепь и сказать, что надо разойтись. И даже эта цепь стала разворачиваться и поворачиваться спиной. Но там шла вторая цепь.    Возникла как бы чехарда, свалка. И тут омоновцы расступились, оттуда выбежали какие-то спецназовцы, что ли, в голубой форме, и стали лупить  этих детей по спинам. После этого процесс принял необратимый характер, стали кидаться камнями. Тем более, что там была реконструкция парка и было много кирпичей, наложенных для выкладывания дорожек.

С.С, Я напомню вам, что разговариваем мы с Ольгой Беклимищевой, депутатом Государственной Думы,  которая вчера оказалась свидетелем всего, что происходило в Минске. А происходил там разгон шествия оппозиции. Ольга Алексеевна, и все-таки, если взять те репортажи,  которые мы видели, полное впечатление, что все-таки инициаторами потасовки были именно демонстранты. Потому что полетели камни и милиция стала, соответственно, реагировать на такие выступления. Кто здесь выступил первым? Кто виновный?

О.Б. Я считаю, что виновны прежде всего те, у кого сила. Когда на тебя идут явно безоружные дети…   А там действительно дети: на мой взгляд, там были младшекурсники-старшеклассники,  от 16 до 22. Они острее нас чувствуют несправедливость и произвол. Их нельзя ужержать дома, когда они заряжаются протестом. Тут надо быть мудрее, если у тебя сила Ну построй тот же ОМОН так,  чтобы людям был куда отойти. Ну выведи какое-нибудь должностное лицо. Ну почему же они такие трусливые? Ну проговори в мегафон, что мы приняли к сведению ваши требования, будем их рассматривать, а теперь просим разойтись. Это же было бы нормально и по-человечески? С чьей стороны заехали дубинкой или камень полетел… не знаю. По моей оценке, власти не предприняли должных мер, чтобы избежать кровопролития. И может быть, отдельные милиционеры спровоцировали это столкновение.

С.С. Честно говоря, и организаторы этого шествия оппозиции могли иметь в виду, что такая легко возбудимая молодежь не должна оказаться в самой главе колонны. Наверное, нужно было им идти веред, оттесняя молодежь. Почему этого не произошло?

О.Б. Вопрос к организаторам. Статкевич и ряд его региональных лидеров, которых я знаю, шли впереди. Но их было человек пять-шесть.  Остальные организаторы? Может быть, они тоже были, я их не видела.

С.С. А когда уже началась потасовка, кто-то из организаторов пытался что-то сделать, чтобы остановить происходящее?

О.Б. Да. Я помню эту ситуацию, когда у какого-то милицейского забирают мегафон: естественно, никаких связок не хватит на возбужденную толпу. Статкевич что-то кричит в мегафон,  я за дальностью не слышу. Молодежь поворачивается спиной к ОМОНу, возникает какое-то коловращение вокруг Статкевича, и тут налетают товарищи из ОМОНа и дальше начинается потасовка.

С.С. Не успели ничего предотвратить.

О.Б. Не успели. Не было возможности, условно говоря, 5-10 минут поуговаривать толпу. Это же надо было понимать, что разгоряченные дети сразу не остановятся.

С.С. Сегодня уже звучали обвинения в том числе и в адрес журналистов. Много чего было сказано официальным Минском. Ваше впечатление, то, что вам удалось увидеть: объективно ли были освещены события в Минске СМИ России?

О.Б. Я думаю, да. Я думаю, вполне объективно, и комментарий был, на мой взгляд, осторожным. Россия могла гораздо жестче заявить свою оценку происходящего. Тем не менее, мы в очередной раз дистанцировались от всей этой ситуации. Это на самом деле очень плохо для наших будущих национальных интересов. Потому что ситуация, когда мы оказываемся на стороне нелегитимного – а я напоминаю, что срок полномочий Лукашенко истек 21 июля -  президента в его столкновении хотя бы с частью его собственного народа, с детьми Белоруссии, с молодостью Белоруссии, мы зарабатываем негативный рейтинг как Россия, как российский народ, которому всегда жить и дружить с белорусским народом.  Зачем же мы их обижаем? Почему Россия не может выступить с требованиями? Пойди ты на переговоры, объяви ты выборы! Выиграешь? Ну ради бога, мы с тобой подписываем договор. Выиграет другой, мы  ним подпишем. Но белорусы сами должны определить, кто у них главный и какого рода интеграцию нам  всем следует иметь. Нельзя же насильничать.

С.С. Ольга Алексеевна, я вас правильно поняла? В принципе неплохо было бы иметь на произошедшее какую-то официальную реакцию российских властей?

О.Б. Конечно.

С.С. Что касается ваших коллег. Вы сегодня приехали. Было время пообщаться с коллегами из «Яблока»?

О.Б. Да, конечно. С Владимиром Петровичем Лукиным, и с Сергеем Викторовичем Иваненко. Мы думаем, что на следующем пленарном заседании будет поднят вопрос о правах человека в Белоруссии. Я буду настаивать, чтобы было дано поручение о подготовке заявления Думы. Либо то, либо другое. Есть два варианта. Либо осуждают меня за самоволку… Но тогда, простите, а что у нас делает Лукашенко? Приезжает к нам, рассказывает, что он думает по поводу наших событий. Тогда почему я, как выборное лицо, не могу приехать к ним и высказать свое мнение по поводу об их событиях? Это же должно быть равноправно. Или меня осудить, или Минск осудить. Ведь фактически я предупредила всех, кто приходил арестовывать, что я депутат Государственной Думы, что я гражданин России. Ну хорошо, я депутат. А если просто гражданин России? Я думаю, он бы просто так не отделался.

С.С. Когда вас задержали… два часа вас держали в милиции?

О.Б. Да.

С.С. Вас как-то расспрашивали, пытались что-то выяснить?

О.Б. Они только пытались снять меня на видеокамеру для следственного дела и пытались взять отпечатки пальцев. После чего я сказала: «Ребята, вы кто такие?».

С.С. Сняли отпечатки пальцев?

О.Б. Нет, конечно! С какой стати? 

С.С, То есть больше ничего?

О.Б. Нет, они меня не выпускали, таскали меня по разным комнатам. Я видела, где сидят детишки арестованные, сказала им трогательную речь: что камни они зря бросали, но вообще российская пресса вас показала -  я же успела увидеть вечерние выпуски до того, как нам сломали дверь в квартиру и всех вынесли на руках.

С.С. Согласны ли вы с утверждением официальных минских властей, что вчерашнее происшествие это полный провал и доказательство неспособности к существованию оппозиции Белоруссии?

О.Б. С другой стороны это полный провал белорусских властей, которые могли предотвратить кровопролитие. Ведь народ-то был без оружия.  А у них там скафандры, бронежилеты, тяжелая техника. В ситуации, когда люди, таким образом экипированные, со щитами, начинают жаловаться на то, что их обидели школьники, это как-то выглядит по меньшей мере позорно.

С.С. Ну и наконец, возможен ли по-вашему диалог между оппозицией и официальной властью Белоруссии?

О.Б. Я думаю, что Россия должна настаивать на продолжении переговоров. Я думаю, более того, я уверена, что белорусские социал-демократы, несмотря на то, что весь ЦИК арестован, будут призывать к продолжению переговоров. Потому что только переговоров, только назначение честных выборов и создание возможностей для них, позволит ситуации в Белоруссии выйти из тупика. Чтобы всему миру было понятно, с кем же в Белоруссии следует иметь дело? Кто представляет большинство населения. Меньшинство имело право высказаться и оказалось меньшинством. Ну что ж, подождут, потерпят. Должна быть соблюдена процедура.   Иначе мы никогда не узнаем: то ли нам врет официальный Минск, что он весь такой поддержанный народом, то ли нас дезинформирует оппозиция. У нас есть только один способ: требовать от них выборов и по их результатам вести переговоры и заключать всякие договора и союзы с тем, кто окажется представителем большинства белорусского народа.