Думские выборы декабря 1999 года станут диагнозом всей нации — насколько она за десять лет научилась жить в состоянии социальной свободы после семидесяти лет тоталитаризма. 
Накануне предстоящих грандиозных событий «мыслящий электоральный субъект» невольно задается вопросом: «Есть ли в нашей политике люди, мыслящие концептуально, любящие свою страну, имеющие здоровые исторические амбиции и понимание того, что власть — это служение?»
Избиратель стал искушеннее. Его уже не проведешь на мякине. Он больше не хочет голосовать по информационной указке принадлежащих олигархам масс-медиа. С другой стороны — он не верит даже тем политикам, которые ему симпатичны. За которых он уже отдавал свой голос.

2000 год заставляет нас подводить итоги, оглядываясь назад, отвечать на вопросы: в какой стране мы хотим жить? Какое общество строим? Отвечать на этот вопрос должны как «профессионалы» — политики, историки, социологи, идеологи, так и «любители» — избиратели.

Предвыборное Накануне ставит перед Россией и более частные, но не менее актуальные вопросы: «Умеет ли российский избиратель голосовать?», «Насколько он освоился в демократии?»
В России по-прежнему есть два полярных слоя людей, условно называемых «интеллигенцией» и «народом». (Класс буржуа в России не стал средним, его роль в социуме не является определяющей). «Интеллигенция» обладает гражданским сознанием, исторической интуицией, чувством «социальной ответственности». «Интеллигенция» умеет голосовать, то есть умеет выбирать наименьшее зло.  «Народ» — голосует стихийно, иррационально и даже, как сказала одна женщина, «из вредности».

Событий, произошедших у нас в стране в 90-е годы, хватило бы на добрые полвека. И сознание того, что довелось жить в эпоху больших перемен, должно бы наполнить человека чувством исторической гордости. Заканчивается ельцинская эпоха. Мы перестали быть советскими, но не стали российскими. Сделали в квартирах и офисах евроремонт, пересели в иномарки — стали намного «цивилизованней». И в то же время тоскуем по своему былому величию. Поем старые песни о главном. Смотрим «Свинарку и пастуха».
Россия ищет новую национальную (государственную) идею.

Людей, мыслящих самостоятельно, мало во все времена. Рядовой «интеллектуал» — как правило, человек, после непродолжительных «исканий» сделавший свой выбор в пользу тех или иных придуманных кем-то очень умных взглядов. Беседуя с деятелями культуры и творческой интеллигенцией, я пришла к выводу, что вся интеллектуальная элита России, как и сто пятьдесят лет назад, разделена на два больших лагеря. Это «западники» и «славянофилы».
«Западники» верят, что достаточно сделать «евроремонт» в политической системе, экономике, социальной психологии — и в  России наступит процветание. Западники обладают гипертрофированным комплексом неполноценности по отношению к Америке и Европе, потому они никогда «не дерзают» говорить о Великой России. Пределом мечтаний является «интеграция» с западным «цивилизованным» обществом. Западники — это «практики». Они знают, что делать.

«Славянофилы», напротив, сильны в вопросах теоретических. Они мечтают о сильной, независимой от МВФ России. Но на вопрос, как этого добиться, отвечают: нужно покаяться. К славянофилам принадлежит не только православная интеллигенция. Но и интеллигенция левая. «Левых» можно отнести к славянофилам по главному признаку: их мечта — возрождение великой России в границах Советского Союза.
Можно ли сформулировать на сегодняшний день национальную (государственную) идею, в которой бы органически синтезировались «диалектические» противоположности: самобытность России и ее интегрированность в «цивилизованный» мир; индивидуализм частного предпринимательства, «делания своей жизни» и соборность, власть законов и социальная свобода?
Моя формула проста и парадоксальна: православие, демократия, державность. 

Православие — духовная и культурная парадигма русского общества на протяжении 1000 лет. Православие — то, что создало русскую нацию и государственность, чем мы оригинальны для всего мира, со своей идеократичностью сознания, мечтательностью, соборностью.

Демократия — это итог многовекового опыта человечества. Это открытое гражданское общество, права человека, разделение властей, современная рыночная экономика с сильной социальной политикой и государством. Демократия — это то общее, что у нас уже есть с западным цивилизованным обществом.

Державность — крепкая государственность, в которой федерализм (сильный центр) сочетается с земским строительством. Это сильная президентская власть, уравновешенная системой политических институтов. Это формирование гражданского общественного сознания на идеологии «здорового» патриотизма. Державность — это свободная и сильная Россия.

Я голосовала за партию ЯБЛОКО на парламентских выборах 1995 года и за прошедшие четыре года партия, ЯБЛОКО доказала свою политическую состоятельность.
Выборы 1999-2000 года должны стать временем «электорального» воздаяния политикам, в течение десятилетия находившимся у власти. Должно произойти существенное обновление правящей элиты и повышение политической культуры всего общества.

Август — самый «сейсмический» месяц в новейшей истории России. И из августовских знаковых событий и годовщин, связанных с путчами и дефолтами, примечательна дата 19 августа: начало предвыборной кампании пришлось на православный праздник Преображения Господня — Яблочный Спас.