15 октября 1999 года
Град обреченный
За четыре года до своей смерти в 1932 году великий
русский физиолог Иван Павлов написал: «Должен высказать свой печальный
взгляд на русского человека – он имеет такую слабую мозговую систему,
что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него
существуют только слова. Его условные рефлексы координированы не
с действиями, а со словами».
И. Павлов знал, о чем он писал в 1932 году. Даже
Сталин не смог бы открыто заявить о необходимости уничтожения русского
крестьянства, и даже его самые бесстыдные пропагандисты не осмелились
бы воспевать такую программу. Но слово крестьянин было заменено
кличкой «кулак». И беспощадное уничтожение миллионов кулаков приветствовалось
лучшими представителями советской интеллигенции – от М. Горького
до М. Шолохова. Прошло еще несколько лет, и условные рефлексы, координированные
со словосочетанием «враг народа», заставляли людей доносить на своих
соседей и требовать расстрела своих друзей.
Месяц прошел после взрывов домов в Москве. Преступление
не раскрыто, и следствие не представило ни малейших доказательств
вины какого-либо конкретного лица или лиц чеченской национальности.
Но в общественном сознании слово «чеченец» уже стало синонимом слова
«террорист» и намертво встало рядом с глаголом «уничтожить». А когда
кто-нибудь из нас проявит минутную слабость и робко спросит, например,
о школах, разрушенных во время бомбардировок, и погибших детях,
на телевизионном экране в своей ежедневной передаче в прайм-тайм
появится людоед № 1 – звезда канала ОРТ М. Леонтьев. Устало и терпеливо
он объяснит заблуждающимся, что никаких, собственно, школ в общепринятом
понимании этого слова в Чечне нет, а что с раннего возраста там
обучаются будущие террористы и наркодилеры, а потому их уничтожение
не только оправдано, но и абсолютно необходимо.
Одной из самых удивительных публикаций, появившихся
на прошлой неделе, была большая статья редактора «Независимой газеты»
Виталия Третьякова («НГ», 12 октября 1999 г.). Она говорит о природе
новейшей чеченской войны и о состоянии российской «политической
элиты» больше, чем все, что было сказано или написано по этому поводу
до сих пор. Вернее, не столько говорит, сколько проговаривается.
Ведь статья не посвящена проблеме Чечни. В ней очень длинно и скучно
разбираются последние информационные битвы олигархов. Весь ее пафос
направлен на то, чтобы доказать, что на белоснежном фраке духовно
близкого г-ну В. Третьякову олигарха Б значительно меньше дерьма,
чем на одеяниях его конкурентов. Увлеченный этой сверхценной идеей,
автор касается темы Чечни лишь мельком в одном абзаце, там, где
это ему понадобилось для развития основного тезиса. Но этот абзац
стоит того, чтобы его привести целиком:
«Совершенно очевидно, что чеченцев в Дагестан
заманили, дали им вляпаться в это дело, чтобы получить законный
повод для восстановления федеральной власти в республике и начала
активной фазы борьбы против собравшихся в Чечне террористов. Ясно
– это была операция российских спецслужб (не путать ее со взрывами
домов), причем политически санкционированная на самом верху».
Давайте внимательно перечитаем этот текст, бесценный
для историка, психиатра, юриста, приоткрывающий окошко в больное
сознание русского пациента: «российской политической элиты». В нем
автор не выдвигает оригинальной журналисткой версии. Об операции
российских спецслужб по организации похода Басаева в Дагестан он
говорит как о бесспорном факте, как об аксиоме, совершенно очевидной
для своих хорошо информированных читателей. Версия появляется ниже
(ради нее и написана статья В. Третьякова) и заключается в том,
что патриотически настроенный олигарх Б также внес свой посильный
вклад в эту блестящую операцию.
Итак, «российской политической элитой» принимается
как бесспорное и как должное, что басаевский поход в Дагестан, повлекший
гибель сотен русских солдат и сотен мирных дагестанцев, разрушение
десятков деревень, был организован российскими спецслужбами и был
«политически санкционирован на самом верху». С единственной целью:
«дать Москве законный повод» для развязывания крупномасштабной бойни,
в которой также, как в 1994–1996 годах, погибнут тысячи русских
солдат и десятки тысяч мирных жителей.
Но в таком случае, чем «санкционировавшие операцию
на самом верху» президент и премьер-министр, активно в ней участвовавший
олигарх и гордо повествующий о ней редактор отличаются от международных
террористов и убийц – Басаева и Хоттаба?
Впрочем, редактор, увлеченный отмыванием любимого
олигарха, все-таки краешком сознания понимает, что выбалтывает что-то
лишнее, и на всякий случай огораживается скобочкой – (не путать
ее со взрывами домов).
А почему, собственно, не путать? И рейд Басаева
в Дагестан, и взрывы в Москве служили закреплению в общественном
сознании одной и той же простенькой цепочки условных рефлексов:
«чеченец – террорист – уничтожить».
Именно взрывы в Москве окончательно закрепили
эту триаду. И если ради торжества таких абсолютных ценностей, как
«геополитические интересы на Кавказе», «консолидация политической
элиты», «величие России» президенты, олигархи и редактора могут
недрогнувшей рукой пожертвовать сотнями жизней в Дагестане, то что
остановит их от такой же искупительной жертвы в Москве?
Град с такими властителями, и особенно с такими
властителями дум – это Град обреченный.
|