Всенародные выборы органов власти являются одним из признаков демократического государства. Именно поэтому большинство государств, вне зависимости от их государственного устройства и политического режима, поддерживают институт выборов. Однако формальное наличие выборов еще не означает, что они выполняют ту функцию, которую они должны выполнять в демократическом государстве – функцию интегрирования разнородных интересов граждан. Исторический опыт показывает, что выборы могут оказаться декорацией недемократического режима. Например, на протяжении всего своего существования (за исключением периода Великой Отечественной войны) СССР проводил выборы депутатов Советов, однако те выборы отношения к демократии не имели.

Конституции РСФСР и СССР содержали специальные разделы, посвященные выборам Советов депутатов, но не содержали определения выборов и не устанавливали их роль в политическом устройстве страны. В этом отношении Конституция Российской Федерации 1993 года (не имеющая, кстати, специального раздела, посвященного выборам) сделала шаг вперед: она декларировала, что свободные выборы и референдум являются высшим непосредственным выражением власти народа, принципиальными составляющими политического устройства России.

В постперестроечный период было разработано и принято избирательное законодательство, которое в целом соответствует международным избирательным стандартам [1] . Выборы, проходившие в 1990-х годах, при всех их недостатках, значительно отличались от советских выборов. Однако начиная с середины 90-х стала усиливаться тенденция «административного регулирования выборов». Эта тенденция является одной из составляющих общего движения в направлении к «регулируемой демократии», точнее, – к «имитируемой демократии», проявляющейся как господство одной политической силы при наличии декоративных демократических атрибутов: партий, выборов и других. В настоящее время мы наблюдаем возрождение советской политической системы, правда, на другом качественном уровне, обусловленном более явным приближением власти к материальной собственности.

Политическая сила, о которой шла речь в предыдущем абзаце, – это корпорация российских государственных и муниципальных служащих, российская номенклатура. Хотя она существенно более разнородна, чем КПСС, хотя в ней пока еще присутствуют разные группировки и фракции, хотя она не объявлена как политическая партия (впрочем, необходимые по закону партийные надстройки имеются), ее проявления в политическом плане, в плане внутреннего устройства и системы управления страной очень схожи с теми, которые использовала КПСС. Проявляется это и при проведении выборов. Общее исследование российской номенклатуры как политической силы может занять тысячи страниц; эта же книга посвящена лишь одной конкретной политической акции московской части российской номенклатуры: организации в 2004 году псевдовыборов в органы местного самоуправления.

Следует отметить, что «московская группировка» представляет собой «передовой отряд» и образец формирования российской номенклатуры в целом. То, что В.В. Путин реализует в период своего президентства, во многом копирует политический путь Ю.М. Лужкова. Разделение России на федеральные округа (не предусмотренное Конституцией РФ) очень похоже на осуществленное Лужковым намного раньше разделение Москвы на административные округа. Взятие под контроль федеральных СМИ, произошедшее после прихода Путина, во многом повторило создание «империи московских СМИ», осуществленное Лужковым. Но главным является установление полного олигархического контроля за основными материально-финансовыми ресурсами и потоками, которое в Москве было осуществлено на несколько лет раньше, чем в России, и которое позволяет манипулировать политическими процессами.

Справедливости ради следует заметить, что Ю.М. Лужков действительно пользуется популярностью у жителей Москвы. Не подлежит сомнению, что он – талантливый политик и отличный организатор (представляется, что Лужков более эффективный руководитель по сравнению с Путиным). Под его руководством Москва быстро преображается, растет благосостояние среднего москвича. Команда Лужкова умеет пропагандировать свои достижения. Но действует эта команда в стиле классического российского патернализма (или, если хотите, – в стиле «благородного бандитского общака»): прибрав к рукам основные ресурсы, она «по-отечески» заботится о своих подданных [2] (подопечных). Такая система управления не может устраивать определенную часть населения, имеющую собственные представления о взаимоотношении граждан и власти, о демократическом государстве, о потенциальных последствиях различных моделей общественного устройства. И в целом она противоречит действующей Конституции России.

Несколько слов о том, что представляет собой «партия московского чиновничества». Несмотря на то, что совокупность московских чиновников не является официально зарегистрированным общественным объединением, она представляет собой сообщество, обладающее многими признаками партии в классическом политологическом смысле. Во-первых, члены этого сообщества связаны общими, в первую очередь, корыстными интересами. Во-вторых, в этом сообществе действуют неписанные, но хорошо известные всем правила внутреннего поведения (за нарушение которых следует наказание, вплоть до исключения из сообщества). В-третьих, это сообщество хорошо структурировано, каждый его член знает свое место в нем. И, наконец, на выборах органов власти это сообщество играет ту роль, которая российским законом о партиях отведена именно политическим партиям: оно выдвигает и поддерживает определенных кандидатов и определенные избирательные объединения.

У неформальной партии чиновничества есть законодательная основа: законы о государственной и муниципальной службе и большое количество подзаконных актов [3]. Основной интерес, сплачивающий чиновничью партию, – высочайшая (по сравнению с другими гражданами России) степень социальной защищенности, гарантии удовлетворения основных потребностей: в жилище, в здравоохранении и отдыхе, в обеспечении основными товарами. Членам чиновничьей корпорации гарантируется повышенное пенсионное обеспечение, защита от инфляционных процессов, улучшенные по сравнению с большинством граждан России условия питания, медицинского обслуживания, отдыха и т.д. и т.п. Социальные гарантии распространяются также на членов семей чиновников (широта их распространения зависит от положения чиновника в иерархии). То, что обычный гражданин может получить сейчас только за деньги, чиновник получает за счет бюджета, то есть как раз за счет других граждан. Номинальные оклады чиновников, на которые часто ссылаются сами чиновники, имеют мало отношения к делу: деньгами чиновник получает не только оклад, но и многочисленные «надбавки», «премиальные», «лечебные» и т.д., многократно превышающие оклад, а «натурализованная» составляющая его жизнеобеспечения близка к его общему денежному довольствию.

Не следует также забывать, что дополнительные преимущества предоставляет сама приближенность к власти; они могут проявляться в возможности использовать служебную информацию, в возможности ускорения принятия решений, за которое чиновник может получать «подарочную» ренту, а в некоторых случаях – разнообразной формы и величины взятки.

Однако все сказанное относится в первую очередь к «нижнему уровню» чиновничества. Что касается верхнего уровня, то его основная мотивация заключается в возможностях приобретения крупной собственности, всегда возникающей в силу властных полномочий. Верхние слои московской номенклатуры (к которым относятся как сотрудники исполнительной власти, так и некоторые представители других ветвей и органов) за постперестроечное время были обеспечены значительной собственностью, которую «опытный хозяйственник» Ю.М. Лужков умеет эффективно использовать и перераспределять, не забывая о стимулировании своей команды.

Не развивая далее эту тему, отметим еще раз, что льготы, привилегии и возможности естественным образом консолидируют класс и неформальную политическую партию чиновничества. В настоящее время, после определенных пертурбаций, смены слоев внутри российского чиновничества и включения в этот класс новых людей, чиновничий класс России опять пришел в устойчивое состояние и закрепился у власти.

Корпоративные интересы чиновников обеспечиваются за счет ресурсов, которые предоставлены им обществом, в частности, с помощью процедуры выборов.

На новом этапе сообщество чиновников для сохранения своих позиций вынуждено участвовать в таком политическом ритуале, как выборы. Используя ресурс, который принято называть «административным», а также опыт в организации и проведении выборов, чиновничья партия достаточно успешно контролирует избирательный процесс, достигая на выборах своей политической цели – оставаться у власти. Влияние на выборы осуществляется на всех стадиях избирательного процесса и даже вне его рамок. Это влияние проявляется в широком спектре действий: от принятия выгодных бюрократической партии законов (для чего требуется послушный законодательный орган) и до давления на судей.

Во избежание путаницы следует уточнить, кого мы имеем в виду, когда говорим о чиновничестве. Это структурированная совокупность государственных и муниципальных служащих, в первую очередь, работающих в гражданских органах исполнительной власти [4].

1 В середине 2004 года с принятием нового Федерального конституционного закона «О референдуме Российской Федерации» началась контрреформа избирательного законодательства. В конце 2004 года граждан лишили права избирать высших должностных лиц субъектов Федерации, а сейчас, в середине 2005 года, Госдума рассматривает (и нет сомнения, что примет) предложенные Президентом РФ реакционные изменения законодательства, которые «отбросят» избирательное законодательство назад от существующего и от международных избирательных стандартов.

2 Хорошее представление о политическом кредо автора дает недавно изданная книга Ю. Лужкова «Развитие капитализма в России. 100 лет спустя: спор с правительством о социальной политике».

3 Первое впечатление о чиновничьих привилегиях можно получить, например, из законов города Москвы «О государственной службе города Москвы», «О муниципальной службе в городе Москве». Для создания более полного впечатления следует обратиться к подзаконным актам – распоряжениям мэра и правительства Москвы. Понятно, однако, что многое остается вне рамок юридических документов, непосредственно касающихся привилегий. Например, близость к процессу распределения собственности или к городскому заказу.

4 По Конституции власть в России разделена на три независимые ветви – законодательную, судебную и исполнительную. Разделение властей – важнейший принцип демократического общества. Баланс властей является необходимым условием демократического государства, государства, которое работает на граждан, а не на себя за счет граждан. В России независимость ветвей власти осталась на бумаге, а определяющую и направляющую роль играет власть исполнительная, во главе которой стоит орган, поставленный Конституцией над ветвями власти – Президент РФ. Количественно государственные служащие, работающие в органах исполнительной власти, существенно преобладают в общей массе чиновников. Именно эта ветвь власти является костяком чиновничьей партии. Две другие ветви – законодательная и судебная – играют роль вспомогательных инструментов. Вспомогательную роль играют и властные органы «вне ветвей» – Прокуратура, Счетная палата, ЦИК РФ, а также силовые структуры. Все эти вспомогательные инструменты слишком сильно зависят от исполнительной власти и контролируются ею. Независимые ветви власти должны были бы формироваться путем всеобщих выборов; частично это реализовано для законодательной власти и является одной из причин пристального внимания исполнительной власти к выборам.