- Способен ровно в такой же степени, как и лет шесть-семь назад. Но я и тогда считал, что этого недостаточно. А если говорить о структуре ельцинского разговора – его речь всегда касается только Кремля. Если вы его спросите, что нам делать, скажем, с нашими южными границами, он даже не будет это обсуждать. Конечно, каждый политик такого уровня должен уметь обеспечивать безопасность своей власти, но если он сидит в кабинете только ради этого, то напоминает повара, который готовит обед и сам же его съедает.

- Но по какому поводу он вас к себе приглашал? Ведь он просто так не вызывает.

- Эта встреча была полезной, но я не придаю ей судьбоносного значения. Он сказал, что не любит коммунистов, что не хочет менять Конституцию, что ему не безразлично, кто будет следующим президентом. Из серьезных вопросов мы обсуждали европейскую противоракетную оборону.

- Как он сейчас к Примакову относится?

- Когда я с ним встречался, он относился к нему спокойно и благосклонно.

- А к его замам?

- Гораздо хуже. В этом мы нашли общий язык.

- Почему же он их не убирает?

- Так Примаков стоит за них горой. Ельцин сам так объясняет: «Я ему говорю, что их надо убирать, но он не дает». Но иногда Ельцин говорит подобные вещи, чтобы польстить пришедшему.

- Теперь идут разговоры, что вроде и Примакова собираются отправить в отставку.

- Примаков свою задачу выполнил. Он самортизировал левый реванш. Кризис 17 августа мог дать коммунистам очень много, и надо было это движение маятника влево придержать. Чтобы дело не дошло до нарушения Конституции, ограничения свободы слова. Если вы помните, наступление по всем этим направлениям вскоре после августа началось. Но сама фигура Примакова это движение ограничила. Он ведь не коммунист и не демократ, он советский бюрократ высшей пробы. От Хрущева до Ельцина прожить – ничего себе?  Каждый в нем увидел что-то свое – и Дума, и президент. В результате с Украиной договор подписали – это его заслуга. Если бы не недоумочное решение бомбить Югославию, уже бы ратифицировали СНВ-2. Что нам делать с собственными ракетами, которые ржавеют? Лучше их по договору уничтожить. Налоги Примаков снизил, как советский человек, на полпункта. Заменял он Ельцина? Заменял. Решал за него проблемы? Решал. По ПРО мы подошли к очень важному этапу: если бы Примаков все-таки долетел до Америки, он бы начал обсуждать, как создавать европейскую систему противоракетной обороны. А это кардинально меняет дело. Построение системы противоракетной обороны для Европы на базе российских ракет – это коренной перелом, заказы для наших заводов.

- Даже наш министр обороны это понимает.

- Ну конечно. Это значит привести нашу армию и «оборонку» в чувство, доказать всему миру, что наш С-300 лучше, чем американский «Пэтриот». Были такие возможности.

Но по части экономической политики и кадров в правительстве – просто беда. Набрал этих ребят-коммунистов, говорит: я их давно знаю, я с ними дружу. Маслюков сейчас ведет себя, как студент-второкурсник, которому только начали читать лекции по рыночной экономике. Политический ресурс правительства почти исчерпан. Противоречия Примакова вытекают из того, что он политическое дитя компромисса, в котором Ельцин, скажем, папа, и коммунистов, которые мама.

- Но его назначили с вашей подачи.

- Они сидели и играли в шахматы. Я проходил мимо и увидел, что они сейчас будут дубасить друг друга доской по голове. И просто сказал им: лошадью ходи! Они сходили лошадью Но они же ребята такие, сейчас опять готовятся доску применять. Потому что два коммуниста удаснее всего тогда, когда боятся друг друга. У них головы такие. Они в таком состоянии могут сотворить все, что угодно. А страдаем-то мы все. И, как буревестник между тучами, между ними носится Скуратов…

- Они же из-за Скуратова друг друга и испугались. Как вы восприняли всю эту историю?

- Позорище, вот и все. Не во всех странах есть прокуратура, но у нас это важная часть власти. И то, что она сейчас скомпрометирована до такой степени… Когда пленку показали, сработало то, что я бы назвал взаимным гарантированным уничтожением. Помните 1972 год, тогда  мы с американцами подписали договор о ПРО – иначе говоря, о взаимном гарантированном уничтожении. Со Скуратовым так и случилось – показали пленку, и после этого страна приняла для себя решение, что никому больше не нужен, конечно, такой прокурор, но никому не нужна и администрация, которая показывает такие пленки. Если все это происходит, то обе стороны могут уходить.

- А лично вы к Скуратову как после этого стали относиться?

- Он ни разу не добился реальных результатов ни по одному серьезному делу, поэтому наши отношения всегда были прохладными. Если говорить серьезно – то, что происходит в Югославии, гораздо важнее Скуратова.

- А как вы бы действовали на месте американцев? Сейчас говорят, что бомбардировки – это плохо. Но ведь надо же было что-то делать с Милошевичем.

- Проблема защиты прав национальных меньшинств не является внутренней проблемой никакой страны, и ООН имеет право применять силу для защиты людей. Но нельзя давить фашизм преступными методами. То, что делает Милошевич, может быть квалифицировано как преступление против человечества. Но то, что делает НАТО, - тоже политическое преступление.

- И как это все теперь решать?

- Решение в таком случае может быть только одно: входят миротворческие силы, которые разводят враждующие стороны. Надо понимать, что это совсем другой конфликт, нежели чеченский. Русский солдат мог сидеть с чеченцем, выпивать, разговаривать и начинал ненавидеть его только за убитого товарища. У этнического конфликта совсем другая глубина. Во многих местах мира стоят миротворческие силы. Часто бывает так, что местные власти этого не очень хотят (как в Абхазии, например), но если эти силы вывести, то начнется сильнейшее кровопролитие. Эффективно сделать такую операцию в Югославии могла только Россия, потому что традиционно к России очень хорошо относятся в Югославии. Российская дипломатия в течение полутора лет все время пыталась помогать Милошевичу – потому что, видимо, если разговаривают почти на русском языке, то, значит, они «наши». А Милошевич это использовал со страшной силой. И когда дело дошло до критического состояния, у России не оказалось никаких предложений, как это остановить.

Что касается НАТО, то европейцы пошли на поводу у американцев. Американцы же не имеют никакого представления о том, как разбираться с такими делами. Они совершили массу политических бестактностей: главным переговорщиком был Холбрук, американец, представитель ОБСЕ – тоже американец. Они нарушили Устав ООН, собственный Устав НАТО. И тем самым привели к тому, что общество в Югославии консолидировалось вокруг Милошевича. Милошевич просто взял и выдавил албанцев с территории, как и хотел.

Потому что Приштина – это место рождения сербской нации, откуда вообще все сербы пошли. Там памятник стоит. Да и сам Милошевич там родился. И когда начались бомбардировки, сербы еще больше озлились.

- У вас же тоже есть контакты на Западе, вы можете как-то подействовать, чтобы перемирие было? Позвонить Клинтону и сказать: Билл, ты не прав.

- А он уже знает. Там долго думать-то не надо. Уже всем ясно, что они ошиблись, только они не знают, как теперь из этого выйти.

- Ваша оценка наших сегодняшних экономических проблем?

- Ест две главные проблемы. Первая – развал государственных финансов. Вторая – экономика уходит в тень. Конечно, до голода и социальных катастроф не дойдет, но отставание от других государств все растет. А развал финансов является следствием развала государства.  Воду в решете носить невозможно. Если у вас нет таможен, границ, контроля за расходованием средств в регионах, если вместо всего этого у вас коррупция, значит, никогда не будет полного бюджета. Решив этот вопрос, можно заниматься главной задачей, касающейся теневой экономики. Решительно снизить все налоги. Упростить декларацию. Приходишь и пишешь: я заработал 10 тысяч долларов, не нарушая законов. И расписываешься: Сидоров. И еще сделать косвенные налоги, чтобы не надо было вычислять прибыль и себестоимость, а сказать: вот вам плата за воду, за электроэнергию, за землю, туда входит налог. Тогда можно потом прийти и сказать: ты не платишь, значит, банкрот. Уходи, будем менять собственников.

Есть еще одна важная вещь. Вместе со всем этим необходимо ввести амнистирующий налог, то есть налог с легализации капиталов. Раньше я думал, что он должен быть процентов двенадцать, но изучение вопроса показало, что 12 процентов не получится. Надо делать процента два, не больше. Если двенадцать, то никто даже разговаривать не будет.

- Значит, по-вашему, никакого смысла не имеют письма Генерального прокурора о мерах по возвращению наших капиталов из-за рубежа?

- Я же не про «черную» экономику – не про наркотики, не про оружие, не про самопальную водку. Это отдельная песня, так не справишься, стрелять будут, там нужно действовать по-другому. Я про нормальных предпринимателей.  Человек работает, но налоги платить  не хочет, потому что не может – разорительно. И накопил довольно большие деньги. У него дом безумных размеров под Москвой, и он знает, что в жизни за него не отчитается, если вдруг придут и возьмут за глотку. Ему бы лучше сейчас оценить его и эти 2 процента налога заплатить официально. Казне - доход, а ему – легальный дом. Много людей согласятся на это. А мне нужно, чтобы тот, кто придет после меня, мог сказать: он же хоть всех их зарегистрировал, собственников.

- Вот вы сказали – кто после меня придет. Но сначала вам самому нужно туда прийти. Сколько будут стоить будущие президентские выборы?

- Там суммы запредельные.

- Говорят, что вас финансируют американцы.

- У нас никогда не было иностранных денег. Есть партийный финансовый план, там указаны источники наших средств. Мы готовы его всегда предъявить контролирующим органам.

- А вам не кажется, что президентом будет тот, кто сумеет наконец выдвинуть национальную идею?

- Наверное. Я могу сказать, на каких направлениях я над ней размышляю. Главная проблема России – бедность. Когда ты не знаешь, чем покормить ребенка вечером, заплатят ли тебе зарплату, когда весь твой скарб можно сложить в один маленький чемоданчик, - невозможны ни реформы, ни гражданское общество, ни демократия. Так было в советские времена и так осталось до сих пор у 95 процентов населения.

И второе – историческое предназначение России и русских – сохранение евроазиатского пространства в русле европейской цивилизации. Сохранение за собой нашей территории с ее богатствами, нашей культуры, наших традиций, гордость за то, что мы русские, россияне, - это и есть наша национальная идея. Для этого мы существуем как народ. 42 процента мирового населения живет на наших границах, а мы имеем 30 процентов мировых ресурсов. Наша национальная идея и заключается в том, чтобы все это осталось детям.

- Зюганов сказал, что коммунисты на думские выборы идут тремя колоннами. А вы? Ходят разговоры, что Кириенко хочет к вашему могучему плечу прислониться, а вы отпихиваетесь.

- Кириенко хочет к нам? Пусть приходит, поговорим. Сегодня я отвечаю очень просто: пожалуйста, вступайте в «Яблоко». Мы – открытая демократическая партия, правда, у нас есть испытательный срок. Подумайте, у выборов интересная логика. Неправильно выбирать президента можно до бесконечности, пока страна не развалится. А выбрать правильно нужно лишь однажды. Ошибки можно совершать до бесконечности, а поворот в правильном направлении надо сделать хотя бы однажды – и тогда вероятност следующей ошибки резко падает. Посмотрите, как в Польше. Если вы один раз выбрали нормального человека, то следующий почти гарантированно будет обычным европейским президентом.

- Дома как у вас дела?

- Ничего. Мне младший сын Алеша сказал такую вещь замечательную. Смотрел «Итоги», где как Руцкой спорил с Козыревым по поводу Югославии, и спросил: откуда их взяли? Кого они представляют, о чем говорят? Это же как спор Тутанхамона с Хеопсом по поводу Интернета.

- А ваш старший сын устроился на работу?

- Это большая проблема. Хотя после интервью с Урмасом Оттом, в котором я сказал, что у него нет работы, мне стали звонить и предлагать для него работу.

- Он, нам говорили, классно на электронном синтезаторе играет.

- Сын у меня пишет музыку.

- Что вообще греет вас сейчас в жизни?

- Встаешь утром, услышал, как птицы поют, потому что весна приходит, - вот это и греет. Если бы вы заболели, а потом выздоровели и смогли снова бегать, прыгать, общаться, заниматься любимой работой, то вы бы знали, что ничего больше и не надо. У меня теперь есть беговая дорожка. Я теперь как засандалю минут 40 с пульсом 130 – выйдешь оттуда мокрый, пробежишься, два-три круга сделал, поехал на работу.

- Курить бросили?

- Бросил. Пить можно сколько влезет. Дети – вот они, близкие – вот они, самые интересные в мире люди – вот они. Я вам предлагаю почувствовать все это до инфаркта. Что еще надо?

- Президентство.

- Президентство - это рабочий момент. Просто надо двигаться со ступеньки на ступеньку и спокойно делать свое дело.