— Нужно решать вопросы со вкладами людей. Но не так: пообещали вклады сохранить, а на следующий день предложили перенести все в Сбербанк с потерей половины вкладов. Нужно было решать вопрос о компенсациях, нужно было вносить чрезвычайный бюджет. Нужно было показать волю к тому, чтобы что-то делать, а не метаться между лидерами фракций, проводя бессмысленные совещания.

Стране действительно нужно правительство и премьер-министр. Схема решения этого вопроса предложена, она может быть быстро реализована, как только президент внесет такое решение. Но проблема заключается в том, что президент этого не делает.

— Получается, что президент – это главное препятствие решения политико-правительственного кризиса.

— У нас сегодня исключительно авторитарная Конституция, по которой все права, все властные полномочия в основном сосредоточены в руках президента. Если президент не решает каких-то вопросов, значит, они не решаются вовсе. Его решение представить Черномырдина очевидно неправильно. Если ясно, что не проходит, надо быстро предлагать другие решения - это никак не умоляет достоинства президента. В нынешнем же положении он парализовал весь политический и экономический процесс в стране.

— Все заметили, что комиссия Госдумы по импичменту резко активизировала свою работу. Первый пункт обвинения по развалу Советского Союза практически закончен. Председатель комиссии Филимонов сказал, что через неделю можно будет представить и другие пункты обвинения президента, в частности по развязыванию Чеченской войны. Ваше отношение к процедуре импичмента и к обвинениям, которые выдвигаются? Нет ли у вас ощущения, что сейчас Государственная Дума будет использовать импичмент как щит против роспуска Думы?

— Я могу сказать о нашей позиции по импичменту. Мы считаем, что среди всех вопросов, рассматриваемых по импичменту, есть один действительно серьезный – война в Чечне, которая унесла десятки тысяч жизней. Это – предмет для расследования, и именно парламентской комиссией. И мы полагаем, что расследование этого вопроса совершенно необходимо, чтобы предотвратить любое повторение подобных событий. Если этот вопрос будет рассмотрен и правильно юридически, в правовом смысле оформлен и представлен, то для нас это будет серьезный аргумент в пользу того, чтобы поддерживать импичмент. Ни с какими неправовыми формами использования импичмента: самозащита или желание сделать что-то в пику, — мы не согласимся, потому что, даже несмотря на кризис, юридические процедуры не могут быть использованы как оружие для сражений. Поэтому те обвинения, которые выдвигаются и не являются содержательными с правовой точки зрения, мы не будем поддерживать. Наши представители работают в этой комиссии именно по вопросу о Чечне.

— Фракция ЯБЛОКО проголосует «за» выдвижение обвинений по Чечне?

— Да.

— Если развивать тему импичмента, то ведь может сложиться такая ситуация, когда кандидатура, предложенная президентом, не будет утверждена, одновременно с этим ЯБЛОКО поддержит обвинения по Чечне. Значит, и президент, и Дума «зависают», и это в период экономического кризиса. Политики несут ответственность за происходящее? Кто будет принимать решения?

— А кто сегодня принимает решения? Кто принял катастрофическое решение 17 августа? Кто принял решение начинать войну в Чечне? Вообще не надо так нагнетать обстановку. Решения, ведущие в политические тупики, лучше вообще не принимать. Ответственность политиков заключается в том, чтобы не загонять ситуацию в угол. Но есть и пределы, за которые нельзя выходить — это Конституция. И сейчас всякое нарушение Конституции может иметь очень нехорошие последствия. Нарушить Конституцию сегодня — это все равно, что открыть двери в летящем самолете. Со всеми вытекающими последствиями. Все надо делать по Конституции. Способ решения этого вопроса есть. Мы его вчера предложили Государственной Думе.

— По Конституции президент имеет право распустить Думу в случае троекратного отвержения кандидатуры премьер-министра. Ваша фракция, ваше движение готово в условиях этого кризиса идти на выборы?

— Мы не видим ничего хорошего в роспуске Думы, но если будут объявлены выборы, мы будем принимать в них участие. Мы готовы, потому что давно предполагали, что развитие событий может пойти в этом направлении. Однако, я должен сказать, обращаясь к тем, кто в правительстве выполняет свои обязанности. Сегодня нужно думать о том, как большинство населения страны защитить от безудержного роста цен. Нужно немедленно снизить акцизы на товары первой необходимости, налоги для всех предприятий, торгующих отечественными товарами. Нужно собрать критическую сумму валюты для того, чтобы закупить за границей то, что относится к предметам жизнеобеспечения, лекарства, например. От этого зависит жизнь людей. Сейчас нужно помнить о том, что если будут парализованы небольшие по объему поставки, они остановят работу предприятий. Начнется безработица. Сейчас нужно заниматься этими вопросами.

— Но снизить налоги могут ваши коллеги в Думе, принимая законы.

— Это можно сделать в Думе, если Дума не будет постоянно заниматься вопросами собственного разгона... Правительство должно внести эти решения немедленно, кстати говоря, вместе с новым бюджетом — чрезвычайным, в котором будут рассмотрены вопросы индексации пенсий и зарплат.

Проблемы развала прежней системы связаны с тем, что она совершенно игнорировала интересы человека. Конечно, для нашей страны это звучит очень знакомо. И тем не менее, в этом и есть суть. Все увлекались какими-то химерами. Выступает исполняющий обязанности премьер-министра и предлагает свою программу. А о коррупции, которая буквально захлестнула страну, ни слова. О воровстве – ни слова. О людях – такого слова вообще нет в выступлении. Аргентина – это пожалуйста. А людей российских – нет.

— Только сейчас стало известно, что спикеры обеих палат: и господин Селезнев, коммунист, и Строев, который когда-то принадлежал НДР, поддержали кандидатуру, которую предложили вы, — министра иностранных дел Евгения Примакова. Чем Примаков отличается от других возможных кандидатов на пост премьера?

— Прежде всего отрадно, что поддерживается эта кандидатура. Сложившаяся ситуация характеризуется тем, что у Евгения Максимовича Примакова несколько особое положение. Его политический авторитет достаточно высок, чтобы влиять на силовые структуры, чтобы иметь возможность пройти с одного раза голосование в Думе. Он не является членом ни одной партии, он не привязан ни к одной политической силе. У него хорошая известность за рубежом. И очень важно, что он не претендует на участие в президентских выборах. А это значит, что он будет открыт и спокоен по отношению к политическим событиям в стране и будет думать не об эгоистических интересах претендента, а о том, как поправить дело, как реально стабилизировать ситуацию в экономике. Кроме того, он не является хозяйственником и узким экономистом.

— А почему сегодня плохо премьеру быть хозяйственником?

— Потому что цены, к сожалению, будут расти. И через два месяца Дума начнет снимать любого хозяйственника, потому что давление со стороны людей будет колоссальным. А это будет означать, что мы будем находиться в перманентном политическом кризисе. 
Евгений Максимович Примаков будет политическим премьером, и у него, конечно, будет первый заместитель, который будет нести ответственность за экономику. И он-то и будет вести диалог с парламентом по этим вопросам.

— Вы себя имеете в виду?

— Нет, это я могу сказать прямо. Никаких переговоров у нас с Примаковым не было и никаких подобных решений мы даже не обсуждали.

Если мы хотим иметь какую-то перспективу и хоть малейшую политическую стабильность, нам нужно воспользоваться этим шансом. У нас не так много людей такого калибра, чтобы человек был политически авторитетным и политически не ангажированным.

— А почему такие разные люди: Строев, Селезнев, даже Зюганов – поддерживают Примакова? Ведь эти политические лидеры явно понимают свой политический интерес.

— Назначение авторитетной политической фигуры – это интерес всех серьезных политиков. Назначение Примакова сегодня – это возможность обеспечить преемственность власти, возможность сохранения Конституции.

— Вы сказали, что у вас не было переговоров с Примаковым о возможности вхождения в правительство, но прежде чем его назвать, вы предварительно узнавали его точку зрения на возможное назначение премьером?

— В отличие от многих российских политиков, Евгений Максимович Примаков – очень опытный, и он ни с кем, кроме президента, обсуждать вопрос своего назначения на пост премьер-министра не будет. Такие предложения могут делаться только президентом страны, но не другими политиками, работниками аппаратов, администрации, журналистами или еще кем-либо.

— Говоря о возможном правительстве Примакова, очевидно, что у него должен быть мощный заместитель по экономике или человек, курирующий весь экономический блок. Сколько таких команд сейчас есть в стране?

— После назначения премьера этот вопрос вполне возможен для обсуждения в Думе. Это не ведет к политическому кризис и это можно обсуждать в Думе, кто займет этот пост, чтобы потом как можно позже ставить вопрос о его снятии. Нам нужно сейчас сделать что-то такое, чтобы люди почувствовали, что они не брошены один на один с безумным государством, которое грабит их, в том числе и в последние недели. Государство объявило тотальный грабеж: оно не платит зарплаты, оно отбирает вклады, оно попустительствует росту цен. Люди должны увидеть, что есть ответственность, что с ними начинают нормально разговаривать, ищут выход из положения и каждый день отчитываются о том, что нужно делать.

— В случае назначения премьером Евгения Максимовича Примакова считаете ли вы, что президент должен уйти или он может быть президентом до конца срока? Будет ли он помехой для нового правительства или будет помогать?

— Это два разных вопроса. Наша позиция заключается в том, что уже в 96 году не надо было избирать Ельцина президентом России, потому что его время кончилось в 93. Уже война в Чечне показала, что он не принимает правильных решений для России. Тем более это очевидно сегодня. Поэтому, как и тогда, я считаю, что новый президент для России – это выход для России. Когда состоятся эти выборы: в срок или раньше – это вопрос конкретного политического процесса. Но судя по настроениям в стране уже этой осенью может встать вопрос о добровольной отставке. Ни один политик, ни одна партия в России не может вынудить президента уйти в отставку, но его собственные избиратели, если они придут к этому выводу, могут это сделать. Тогда вопрос, кто будет проводить выборы и кто будет нести ответственность между выборами, станет ключевым. И, если мы не решим этот вопрос сегодня, то нас ждет политический кризис более серьезный. Нам надо постепенно готовиться к этому вопросу.

— Но можно довести импичмент по Чечне до конца?

— Да, мы считаем, что импичмент по Чечне может быть предметом рассмотрения. Но ситуация складывается таким образом, что без выдвижения конкретных обвинений в преступлениях уголовного характера складывается достаточно оснований для того, чтобы президент размышлял над своей отставкой. А будет ли он мешать новому правительству, — не знаю, но вполне возможно, что не будет. Трудно работать премьер-министром, если можно быть уволенным в одну минуту и узнать об этом от «Эха Москвы».

— Очень многие западные журналисты пишут о том, что на улицы скоро выйдут люди, что возможны беспорядки.

— Я никому не рекомендую делать такие прогнозы. Прогнозы такого рода могут делать только весьма недалекие люди, которые ничего такого сами не видели и не понимают, куда это может привести. Люди понимают, что ни одну проблему такими действиями решить нельзя. а усугубить можно. Но после любых выступлений обязательно будут переговоры, принятия решений, согласование позиций. Любая война кончается переговорами. В нашей стране у людей достаточный опыт, чтобы понимать, что лучше эту пропасть преодолеть в один раз.