Рубль почти всегда готов продемонстрировать свою полную независимость от общеэкономической ситуации в стране, высоких темпов инфляции, колоссального промышленного спада. Он меняется по своим законам.

Если бы я был юмористом, то обязательно придумал бы рассказ о приключениях доллара в России. Если попробовать мерить динамику российской экономики в долларах (по текущему курсу), то натыкаешься на странные парадоксы. Средняя зарплата в декабре 1991 года составляла менее десятка долларов, сегодня она приближается к сотне. Но мы не стали в десять раз богаче. Мы стали заметно беднее: цена, например, батона белого хлеба выросла - в долларах - более чем в 100 раз.

Доллар сегодня на внутреннем рынке России всего лишь два с половиной цента от доллара образца декабря 1991 года. На то, что можно было купить тогда за 100 долларов, сегодня понадобилось бы почти 4 тысячи долларов. Однако на своей родине, в Соединенных Штатах, доллар за эти два с половиной года подешевел на десяток процентов - не более.

Эти парадоксы объясняются поразительной динамикой курса рубля к доллару. С начала 1992 года курс рубля падал медленнее, чем росли внутренние рублевые цены. Поэтому покупательная способность доллара на внутреннем рынке России стремительно сокращалась: все меньше и меньше можно было купить на доллар, если конвертировать его в рубли (хотя если не конвертировать - почти столько же). Уровни внутренних и мировых цен стремительно сближались.

Причины такой странной, на первый взгляд, динамики курса рубля объяснить несложно: нефтегазовый экспорт из России,
отсрочка по выплате внешнего долга и ажиотажный спрос на валюту в конце 1991 года перед объявленной заранее либерализацией цен. И конечно же, кредиты международных финансовых организаций. В результате при росте цен в 400 раз курс упал всего раз в десять.

Да, возможность сдерживать падение курса рубля у России была и есть. Международный валютный фонд в этом году предоставляет новую порцию кредитов. Но зачем это делать? Для сдерживания инфляции, отвечает нам правительство.

Какое значение для экономики имеет медленное (сдерживаемое) падение курса рубля? Оно означает одновременно падение прибыльности экспорта и удешевление импорта. Падают стимулы к экспорту и растет конкуренция на внутреннем рынке со стороны импортных товаров. С падением эффективности экспорта еще можно мириться, учитывая некогда огромный разрыв между уровнями внутренних и мировых цен на энергоносители и сырье. Но очень тревожит то, что Россия теряет внутренний рынок для своих товаров.

Одной из главных причин спада в российской экономике в 1989 - 1994 годах является утрата рынков для отечественной продукции: в 1989 году мы потеряли рынок бывших соцстран, в 1992-1994 годах - рынок бывших республик СССР, в 1993 - 1994 годах Россия теряет собственный внутренний рынок для отечественной продукции, импортные товары побеждают. Да, наша продукция недостаточно хороша по мировым стандартам. Но нужно время для реконструкции наших заводов. И нужны инвестиции - отечественные и иностранные.

Сегодня нам нужны иностранные капиталы, а не иностранные товары. Вместо этого мы теряем свои капиталы со скоростью миллиард долларов в месяц. Нам нужно бороться со спадом, а не с инфляцией. Структура спада должна оздоровлять экономику и формировать основу будущего экономического роста, а не вести к ускоренной деградации экономики и сужающемуся воспроизводству. 

Целью приватизации должны стать экономическая эффективность и стимулирование инвестиций, а не мифические идеи раздачи всем поровну.

Однако наше правительство не хочет замечать эти проблемы. Это сложно, не совсем понятно, не дает быстрого и видимого эффекта, непривычно, не укладывается в рамки победившей за последние три года идеологии либерализма. И правительство не хочет делать что-либо конкретное в этом направлении. Гораздо проще заниматься макроэкономикой и бороться с инфляцией: утвердил небольшой дефицит бюджета и низкие темпы роста денежной массы - и жди, пока упадет инфляция. А падение инфляции - это уже само по себе безусловная победа... Так думают многие.

Что касается макроэкономики, то достаточно ясно, что инфляция в России имеет множество немонетарных причин и бороться с ней монетарными методами, значит, мириться с заведомо большими жертвами (напомню, что промышленное производство по сравнению с 1989 годом сократилось уже более чем вдвое) без уверенности в устойчивости достигаемых результатов. Виктор Черномырдин, ко всеобщему изумлению, оказался более монетаристом, чем Егор Гайдар или Борис Федоров. И.о. премьера Гайдар сдался перед проблемой неплатежей. Министр финансов Федоров в борьбе с инфляцией сделал столько долгов бюджета в IV квартале прошлого года, что ему пришлось уйти. Премьер Черномырдин не желает видеть никаких проблем, кроме борьбы с инфляцией. Это единственная цель его экономической политики?