• Чем вызвана столь долгая задержка с ратификацией Договора СНВ-2 в нашей Госдуме? Насколько весомы аргументы противников этого договора? 

Были и другие причины. Всем известны очень серьезные события осенью 1993 года в Москве. После этого кризиса сменилась Конституция, сменились принципы и прерогативы ветвей власти. Пришла совершенно новая Государственная Дума. Она продолжила слушания, которые начал Верховный Совет РСФСР по этому договору, но, естественно, состав депутатов был уже иной, чем прежде, и слушания от этого не стали простыми. Вот тогда-то возникли осложнения иного порядка. Они были связаны с разной степенью касательства этого договора ядерных сил США и России. Многие депутаты указывали на несбалансированность сокращений, предусмотренных документом, поскольку он в большей степени затрагивал стратегические ядерные силы России нежели США.

Затем прошли новые выборы в Госдуму. Предшествовавшая ей Дума была переходного периода, ей отводилось всего два года. А после декабря 1995 года в Думе большинство голосов получила КПРФ. Слушания возобновились, но, проведя очень детальный анализ "за" и "против" договора, Госдума в лице своих профильных Комитетов остановилась на том, что больше заниматься этим вопросом в таком виде просто нет смысла. Необходимо было получить от правительства программу претворения в жизнь договора, т.е. определить сколько для его реализации потребуется средств, какие дополнительные законодательные акты необходимо принять, отработать взаимодействие федеральной власти и власти на местах, где будет проходить ликвидация оружия, наконец, проработать программу поддержания равновесия стратегических сил в рамках договора, а также определить стоимость ядерных альтернатив. На этом собственно все и застопорилось. Мы неоднократно обращались с напоминаниями, однако вопреки распоряжению Президента и главы правительства программа до сих пор в Думу не поступила.

В этих условиях Госдума не считает возможным переходить к ратификации. Во-первых, потому что нет полной информации и нельзя всесторонне обсудить эту проблему. А, во-вторых, отсутствие такой программы было воспринято парламентариями, как отсутствие осознанной долгосрочной политики у правительства и Президента в области стратегических вооружений. 

Как известно, в минувшем году в результате двухсторонних переговоров были внесены определенные изменения т дополнения в Договор. Были продлены сроки его осуществления до 2007 года, заключено рамочное соглашение о следующем о следующем Договоре СНВ-3, который должен быть реализован в те же сроки, что и СНВ-2. Далее было достигнуто соглашение о разграничении между системами стратегических ядерных сил и тактической ПРО, у нас ее называют ПРО театра. Кстати, эти документы до сих пор не внесены в Думу.

Вопрос здесь не в том, что многие подозревают невыгодность этого Договора для нас, а просто нет никакой федеральной программы, о которой шла речь выше, нет пакета новых соглашений, которые необходимо рассмотреть, прежде чем ставить вопрос об окончательной ратификации. 

Так что подводя итог, могу сказать, что за оттягивание ратификации этого договора ответственность и вина лежит не на парламенте, а всецело на правительстве и Президенте РФ. 

• В соответствии с этим Договором Россия должна ликвидировать такое число боеголовок и МБР, что в итоге сократит их в 8 раз, а США - в 5 раз, как утверждают в Министерстве обороны РФ. Значит ли это, что сегодня мы имеем преимущество над США в этой составляющей стратегической триады?

Что же касается диспропорции в сокращении МБР, то таково состояние ядерных сил сторон, что у нас больше межконтинентальных ракет, чем у американцев. 

• Американская сторона ликвидирует по Договору СНВ-2 самую современную и тяжелую ракету "МХ". Означает ли это, что Вашингтон отказывается от концепции нанесения первого ядерного удара? 

Конечно, с подводными лодками, которые находятся в океане и не всегда могут выйти на связь, дела обстоят иначе. Наземные ракеты имеют многократно дублированные каналы связи. Существует обратная связь. На командном пункте знают каждый момент, что в боеготовности, что не в боеготовности, ракеты можно быстро перенацелить, чтобы одна подменила другую и так далее. Такой удар требует высочайшей степени координации и по времени, и по целям, и по запуску.

• Существует мнение, что в ходе реализации Договора СНВ-2 мы взорвем шахты своих тяжелых ракет наземного базирования, ракеты уничтожим. И тогда по количеству боезарядов мы опустимся на уровень 2200 единиц, хотя договором предусмотрен потолок - 3000-3500 единиц боезарядов. Чтобы сравняться с США по этому показателю, нам предстоит построить 800 новых ракет и шахт для них. Выгодно ли это России, если сегодня мы не в состоянии полностью финансировать нужды вооруженных сил, в том числе и стратегические ракетные войска?

Две из этих ракет недавно поставлены на боевое дежурство, но сделать это предполагалось еще при Договоре СНВ-1, тогда Россия не должна была ликвидировать все свои наземные ракеты с разъемными головными частями (РГЧ). Но за последние годы многое изменилось. Договор СНВ-2 более радикальный нежели, например, ОСВ-1 (1972 года). Тогда речь не шла ни о ракетах, ни о боеголовках, а только о пусковых установках. С тех пор в стране резко ухудшилась финансовая ситуация, экономическая и бюджетная. Финансирование Вооруженных Сил сейчас снижается из года в год, не хватает средств даже на военную реформу. И поэтому тот разрыв, на который вы указали, составляет сегодня главную проблему Договора СНВ-2. Именно на этот момент некоторые специалисты еще в 1992 году обращали внимание как на важнейший качественный параметр Договора СНВ-2. Он предполагает ликвидацию целого типа ракет наземного базирования с РГЧ, но не компенсирует наше отставание после ликвидации ракет в количестве боезарядов. 

Ликвидация этого типа ракет означает для нас понижение общего уровня до 2000 боезарядов, вместо 3000-3500 единиц. И России придется затем строить новые носители, чтобы достичь указанного потолка. А США должны пропорционально сокращать все элементы своей триады. Они смогут строить, а могут и не строить, договор этого от них не требует. Конечно от нас он тоже не требует поддерживать паритет с США, это наш собственный выбор. Спрашивается, кому тогда нужен такой договор? Давайте тогда приходить к соглашению о более низких потолках. Это было одной из важных проблем, и именно поэтому в минувшем году были сделаны два очень важных шага. 

Во-первых, подписано соглашение в Хельсинки о продлении на 5 лет сроков выполнения этого договора. Это позволит нам снимать ракеты с РГЧ частями и не раньше истечения сроков их технической эксплуатации. В этом смысле договор не создает для нас сложностей и дополнительных проблем. Одновременно было подписано рамочное соглашение об СНВ-3, по которому предполагалось в тот же срок, т.е. до 2003 года, снизить потолки до 2000-2500 единиц боезарядов. Тогда России не придется строить так много дополнительных средств доставки. Единственное, что мы вынуждены будем строить, - это моноблочные ракеты наземного базирования, чтобы поддержать с США паритет и в то же время остаться в рамках Договора. 

• Что вы можете сказать о морской составляющей нашей триады, в частности, о подводных ракетоносцах. У нас критическое положение из-за отсутствия денег на поддержание соответствующего уровня для ВМФ. Не стоило бы участникам договора сразу перейти к параметрам сокращений будущего Договора - СНВ-3? Это не только привело бы нас к соотношению по боевым блокам 1:1, но и реально понизило бы возможность сторон для нанесения первого ядерного удара?

Теперь о финансировании. Действительно, это - главная проблема. Лодки не ремонтируются, нет денег, поэтому они выводятся из боевого состава быстрее, чем это позволяет их технический ресурс. Если бы они своевременно ремонтировались и обеспечивались запчастями, тогда флот выполнял бы все те задачи, которые на него возложены. У нас, к сожалению, это не так, но договор здесь совершенно ни при чем. Наш флот будет сокращаться по финансовым причинам более быстрыми темпами, чем это предусматривает договор. По нему мы можем иметь 1500-1750 боезарядов на ракетах подводных лодок. А у нас же сокращение пойдет быстрее, поскольку и лодки, и ракеты выводятся из боевого состава. 

• Американцы пересматривают концепции своих ВС. В их основу положены новые военные технологии. Пентагон исповедует теорию, что будущее неопределенно, и вносит коррективы в планирование ранней обороны США. Что нам делать в этой ситуации на Ваш взгляд?

Теперь вопрос стоит так: можем ли мы в России наладить производство ракет РГЧ? Теоретически можем, но для этого мы должны отказаться от остальных программ. Тогда лет через 10 смогли бы наладить их выпуск. А к 2010 году мы пришли бы с несколькими такими ракетами, но больше ничего наши стратегические силы не получили бы, кроме 20-30 боеголовок РГЧ на тяжелых ракетах, находящихся в шахтах, которые США могли бы выбить первым ударом. Поскольку у них осталось бы 6-8 тысяч боеголовок. Разве это разумное соотношение? Нет, это безумие.

Концепция, о которой Вы говорите, относится к применению обычных вооруженных сил - на новой технологии, концепция информационной войны, сверхмобильности новой десятикратно превышающей "Бурю в пустыне", больше, лучше и меньшими силами. У нас тоже есть подобные идеи, но нет денег на их реализацию.

Наша военная реформа преследует двуединую цель. Во-первых, сократить наши ВС, чтобы они сами не развалились. Вторая цель - за счет этого сокращения перераспределить средства на новую технологию, на новую технику, на повышение боеготовности, на обучение армии ведению войны в совершенно новых условиях. 

Наше правительство не выделяет достаточных средств для осуществления этой реформы. Нам хватило бы еще 17 млрд. рублей (в новых деньгах) плюс к 82 млрд. рублей, которые предусмотрены в бюджете 1998 года. По минимуму нам и 5 млрд. рублей дополнительно хватило бы, но и их не дали. Все наши попытки при голосовании за бюджет при втором чтении, не дали результатов. На армию не прибавили ни копейки. Теперь мы можем сказать, что Госдума, правительство, прежде всего Минфин - будут виноваты в том, что наше Министерство обороны не сможет провести военную реформу, если не будут выделены дополнительные средства. 

Президент минувшим летом подписал распоряжение, что на национальную оборону должно выделяться не меньше 3,5% ВВП. На 1998 год это составляет 99,4 млрд. рублей, но выделили всего 82 млрд. рублей.