- Я очень хорошо понимаю мотивы, которыми вызвано это
обращение: югославы чувствуют себя жертвами агрессии, они ищут защиты, понятно, что один на один с НАТО они долго не продержатся. Но ведь у России с Белоруссией далеко не все ясно с союзом, подключить к нему государство, фактически находящееся в состоянии войны, и означает внести полную неразбериху и сумятицу. Проиллюстрирую свою мысль конкретным примером. Допустим, завтра президент России принимает решение о принятии Югославии в союз. Дума, конечно, большинством голосов ратифицирует соответствующий договор. Поскольку в нем содержатся прямые и недвусмысленные обязательства по вопросам безопасности, Россия автоматически вступает в войну с НАТО. Причем не в войну, идущую в Сербии, Россия туда пройти не может. Это означает, что боевые действия должны развернуться в других районах мира, Россия должна будет нанести удар по силам альянса, находящимся в пределах досягаемости российских вооруженных сил. После чего, естественно, начнется третья мировая война, на второй день которой о СРЮ все забудут: по ставкам такой войны Югославия - вопрос десятистепенный. 

- Выходит, люди, которые поддерживают идею создания такого союза,  безумцы?

- Нет. Зачастую это честные люди, которые искренне сочувствуют Югославии; но не понимают; всех политических и правовых последствий такого союза. Это одна часть людей. Другая часть прекрасно всё понимает, знает, что никакого союза не будет, но данную проблему они используют как очередное поле для развертывания мощной саморекламы в стиле «ура-патриотизма» и как лишний повод для жесткой критики власти, которая не идет на выполнение воли славянских народов.

Мне представляется, что позиция России должна быть следующей (я рекомендовал бы президенту четко ее сформулировать перед всем миром): сейчас все наши действия направлены на урегулирование кризиса, создание предложенного союза автоматически втянет Россию в войну, но не остановит НАТО, в  результате начнется третья миро вая воина; но все должны знать, что, если после окончания конфликта Косово будет отторгнуто от территории Сербии, Россия заключит союз с Югославией и уже в послевоенных условиях разместит там и свои войска, и все, что необходимо для выполнения своих обязательств.

- Известно, что внутри вашего Комитета нет единства в оценке югославского кризиса. Как бы вы определили степень расхождения мнений?

- В констатации факта агрессии НАТО и крайне негативной реакции на него комитет практически един. Лишь отдельные депутаты присоединяются к этому мнению с оговорками: Милошевич тоже виноват, что факт агрессии не получил юридического статуса, поскольку не был принят на уровне ООН и прочее. Но в принципе отношение к происходяшему как к преступной авантюре в комитете превалирует. Когда же ставится вопрос «а что делать России?», тут возникают разительные контрасты в подходах, которые предопределяются позициями по основополагающим вопросам. А именно: должна ли Россия круто изменить свою политику, вернуться к холодной войне и всеми силами и средствами вместе со всеми возможными союзниками, как бы плохо они ни пахли, отныне бороться с Западом? Или Россия должна заставишь НАТО прекратить агрессию, признать свои ошибки, изменить свою политику в будущем и ввести ее в русло того миропорядка, за установление которого после окончания холодной войны Россия выступала? Миропорядка, при котором господствует сила права, военные акции предпринимаются только в соответствии с международным правом и принятыми процедурами и
решениями Совета Безопасности ООН. 3десь проходит основной водораздел.

- Сторонников какой точки зрения больше?

- Я бы сказал, что больше сторонников возврата к холодной войне.

- Вас это не пугает? 

- Нет. Я в этом комитете работаю много лет, я был его членом еще в предыдущей Думе, меня его позиция не удивляет. В составе комитета преобладают представители левых партий и «ура-патриотических» сил, что предполагает такую направленность комитета. К тому же серьезный отпечаток накладывает момент чисто эмоциональный. Разница между политиком и стратегом состоит в следящем: политик задается вопросом «как быть?», стратег - «что делать и что сделает в ответ другая сторона?».

- О попытке миротворческой миссии Примакова. Поездка нашего премьера только к югославскому президенту продемонстрировала, что наше руководство рассматриаает конфликт лишь как противостояние режима Милошевича и НАТО и не принимает в расчет серьезнейшую проблему косовских албанцев, лежащую в основе всего, что произошло дальше...

- Я не вижу тут проблемы. Существует конфликт между Милошевичем и НАТО, потому что альянс принял сторону албанских сепаратистов. Причем в последние недели не просто сепаратистов, а террористов, не позволяющих умеренным силам албанской же обшины договориться с сербами о мире.

- Насколько, по-Вашему, важен вопрос о том, кто начал первым?

- Конечно, начал Милошевич Но он это сделал внутри  страны по линии зажима прав автономного края Косово, изменив Конституцию Тито1974 года, чем вызвал движение сопротивления со стороны албанцев. Он решил, что в условиях ожидающегося распада Югославии нужно принять превентивные меры, чтобы Косово (поскольку оно имело такие же права, как и другие республики, за исключением выхода из союза) не сумело последовать примеру других республик. Милошевич не нашел лучшего способа, как зажать суверенитет Косово, силой прекратить вытеснение оттуда сербов, которое активно шло с 70-х годов, приостановить наплыв албанцев, осуществлявшийся через границу. Добился он прямо противоположных результатов. Это ошибка политическая. Вооруженную борьбу начали албанские боевики, создавшие Освободительную армию Косово.

- Эта армия ведь возникла после сербских полицейских операций, приведших к жертвам.

- Были демонстрации, сербская полиция подавляла их. И у нас, и в США, и в других странах тоже на улицах бывают шествия, оканчивающиеся человеческими жертвами, но начинать вооруженную борьбу и террористическую деятельность - значит переводить отношения в совершенно другое измерение. Вопрос нужно сформулировать так: кто пустил первую кровь, используя оружие для политических целей? Ответ: албанские радикальные сепаратисты. В конечном счете на них лежит ответственность за все, что происходит сейчас.

- Как вы относитесь к Милошевичу как к государственному деятелю?

- Мне он абсолютно не нравится. Ни как личность, ни как политик, ни как государственный деятель. Он политик, абсолютно чуждый мне и той партии, к которой я принадлежу. Ну и что? Мне точно так же не нравится бывший офицер югославского КГБ, а ныне президент Хорватии Туджман, который установил в стране ярко выраженный полицейский режим. Мало ли кто мне не нравится? Но это же не значит, что я имею право бомбить страну.

- Вы упоминали о существующей «ура-патриотической» позиции в отношении конфликта на Балканах, а в чем заключается в вашем понимании позиция патриотическая?

- Необходимо спасти Югославию от жертв и разрушений, заставить НАТО прекратить бомбардировки, не позволить нашим «ура-патриотам» втянуть Россию в идущую войну. Целью политики не может быть принцип «умирать - так с музыкой", цель политики должна быть конструктивна и ясна. Мы должны - гласно или негласно - заставить Североатлантический   альянс признать свою ошибку и коренным образом изменить условия, выработанные в Рамбуйе (они после бомбежек просто не сработают), и на приемлемых для умеренных албанцев и сербских властей условиях, гарантом которых должен быть и Запад и Россия, установить правопорядок, мир и стабильность, после чего помочь тем, кто пострадал от гуманитарной катастрофы. Следующий, более долгосрочный этап: пересмотреть отношения с НАТО, роль альянса в Европе, с тем чтобы никогда впредь эта организация не выступала в качестве жандарма, применяющего силу по своему усмотрению на основе двойных стандартов, обходя Совет Безопасности ООН и нарушая все фундаментальные нормы существующего международного права. Необходимо раз и навсегда сдвинуть этот военный блок с центрального места в европейской безопасности и вернуть на него тех, кто там и должен находиться: ООН, ОВСЕ, ЕС, соответствующие структуры и организации, работающие в сфере политики и соблюдения прав человека, где Россия принимала бы сообразное ее роли и статусу участие. Вот позиция патриотическая.

- В антинатовский настроениях сильна братская составляющая: бомбят славян - наших братьев и единоверцев. Как вы к этому относитесь?

- На эмоциональном уровне это можно понять: когда обижают вашего родственника, вы воспринимаете это более болезненно, чем когда обижают постороннего. Но если вы хотите, чтобы не создавался прецедент, а затем и правило кровной мести, которое существует в примитивных обществах, если вы хотите, чтобы эти обиды не повторялись впредь, вы не должны идти на поводу только у этих родственных чувств. Вообще эмоции в политике приносят самый большой вред. Я могу понять чувства, охватившие наш народ, но ими нельзя руководствоваться в политике. Что касается религии, то религиозные войны, слава Богу, закончились в XVII веке, возвращаться к ним - значит за неимением современных аргументов руководствоваться архаичными лозунгами, не имеющими ничего общего с действительностью. Фактически это означает скатывание до уровня исламских фундаменталистов. Если мы опустимся до родоплеменных и религиозных лозунгов в своей политике, то, кроме прочего, мы развалим Россию как многонациональное многоконфессионное государство. России категорически противопоказаны такого рода политические доктрины, и те, кто их исповедует, не просто «ура-патриоты» - они преступники, ибо они восстанавливают друг против друга и народы России.

- Ваш прогноз: как будет развиваться югославская ситуация в ближайшее время?

- Поскольку я не просто обозреватель или исследователь, а активный участник в политической жизни, мне очень трудно отделить то, на что я надеюсь, от того, что я могу спрогнозировать. Моя надежда связана с тем, что в ближайшие неделю-две НАТО поймет, что воздушная операция не принесла и не принесет никакого успеха, что эскалация этой операции поведет к разобщению внутри самого блока и втягиванию в конфликт России. После этого альянс для реального прекращения конфликта начнет искать помощи нашей страны, так как только она может обеспечить прекращение войны хотя бы с минимальной видимостью спасения лица НАТО. И тогда Североатлантический альянс сможет прекратить бомбардировки, но не безоговорочно, а в ответ на согласие Милошевича вывести значительную часть войск из Косово, после чего туда можно будет ввести миротворческий контингент, но не под эгидой НАТО, а по резолюции Совета Безопасности ООН и без участия самых активных участников конфликта - США, Великобритании и Германии.
В дальнейшем упор должен быть сделан на албанское самоуправление, но представленное умеренными силами, боевикам должно быть запрещено возвращение туда, тем более с оружием, в самоуправлении должны быть представлены все, в том числе и центральные власти, после этого должны вернуться беженцы, которым окажут гуманитарную помощь. 

- А в чем здесь роль России? 

- Никто, кроме нас, не сможет уговорить Милошевича пойти на эти уступки, тем самым помогая НАТО хоть как-то исправить катастрофическую ошибку и спасти свое лицо. Отношения в период холодной войны от отношений периода следующего отличаются не тем, что после холодной войны нет противоречий, а тем, что нет «игры с нулевой суммы». В рамках югославского конфликта в отличие от того, что было, когда американцы увязли во Вьетнаме, не работает принцип: чем хуже для НАТО, тем лучше для нас. Если они пойдут вразнос, то могут и нас втянуть в войну и похоронить все существующие меры безопасности и прочее. Безусловно, альянс совершил ошибку, он должен за это заплатить, он должен пересмотреть свою роль, но не в наших интересах сейчас стремиться утопить их в крови, в том числе и российской. Так что очень важно, чтобы Россия верно оценила свои интересы и возможности.

- Вы надеетесь, что Россия не будет втянута в войну, или вы в этом уверены?

- Я на это надеюсь. Прежде всего надежда на здравый смысл НАТО, там находится ключ к решению этого, там сегодня решается судьба мира. Альянс должен дать задний ход. Я очень опасаюсь, что Россия может быть втянута в войну, я могу написать несколько сценариев такого втягивания. Но главное, что это будет катастрофа. В первую очередь потому, что сегодня настолько явно неравны силы наши и Запада: и военные, и экономические, и политические. Запад это подталкивает к давлению, к тому, чтобы не считаться с Россией, а Россию к действию по принципу: ни шагу назад, сегодня Сербия - завтра Россия.    

- Может ли Россия оказать Югославии реальную военную помощь?

- Политический «бином» состоит в том, что без прямой поддержки России Югославия вряд ли долго выстоит и добьется развив НАТО. А при наличии такой помощи альянс еще теснее сплотится, но уже для противоборства с гораздо более сильным противником в лице нашей страны. Еще серьезнее, что подобное непосредственное участие Москвы в конфликте чревато быстрой эскалацией войны.

Подмога добровольцами, военспецами и оружием была бы в принципе возможна, если бы Россия и Югославия имели сухопутный контакт (как СССР помогал Вьетнаму через территорию КНР). Правда, надо иметь в виду, что это означало бы полный возврат к отношениям холодной войны, то есть ни на какую реструктуризацию внешнего долга, помощь по программе Нанна-Лугара, капиталовложения и российскую экономику рассчитывать уже не придется. Тем более что суверенный дефолт по долгам означают бы замораживание всех российских авуаров за рубежом, расторжение сделок и фактическое торговое эмбарго.

Но сухопутных коммуникаций между Россией и СРЮ в любом случае нет, по воздуху значительная военная помощь не пропет (в лучшем случае истребители НАТО будут сажать наши самолеты на свои аэродромы или разбомбят взлетные полосы Югославии). Значит, остается путь морем через порты Черногории. В Средиземноморье господствуют 6-й флот США, объединенные ВМС и авиация НАТО, которые ни за что не пропустят российские транспорты с оружием. Следовательно, их придется эскортировать боевыми кораблями ВМФ России. На море, как правило, решающим бывает первый залп, и огневое соприкосновение флотов практически неминуемо.

Соотношение сил таково, что, даже потеряв один-два авианосца, силы НАТО быстро пустят ко дну все российские корабли. Что потом - удар США по российским военно-морским базам и объектам ПВО, ковровые бомбардировки СРЮ? А в ответ - налет российской авиации на базы НАТО, затем ответный удар Запада по аэродромам и пунктам управления и предупреждения, складам и узлам коммуникаций России?

В такой ситуации современная военная доктрина России предусматривает применение ядерного оружия первыми. Одного  только не поясняет эта хитроумная доктрина: как избежать сокрушительного ядерного возмездия со стороны США и их союзников? Смысл доктрины. таким образом, сводится к принципу «помирать - так с музыкой», и никакого иного содержания он не несет.

И что, все это ради того, чтобы доставить военную  помощь Югославии? (От которой, кстати, уже на начальной стали и столь масштабного конфликта камня на камне не останется.) Чудовищная несоразмерность целей и средств, искомых плодов и оплаченной цены - вот что делает такую стратегию для Москвы абсурдной и неприемлемой. Хотя несомненно, что главная ответственность за возможную катастрофу лежит на НАТО.

- И последнее. Накануне Второй мировой многие интеллектуалы писали о витающем в воздухе предощущении войны, вы не  чувствуете подобного сегодня?

- Это вопрос эмоционального восприятия... Вы знаете, я не мoгу
сказать, что ничего такого не чувствую, в воздухе что-то витает. Это особенно ощущается, когда смотришь на лица некоторых наших политиков...