Вместо этого президент опять демонстрирует склонность к импульсивным резким поступкам, создающим непредвиденную кризисную ситуацию, в которой экспромтом принимаются дальнейшие решения, причем преимущественно на основе интуиции Бориса Ельцина и его склонности храбро и прямо идти напролом, не оставляя запасных и отходных путей, не задумываясь о последствиях своих действий. Так было в октябре 1993-го в Москве, так было в декабре 1994-го в Чечне. И похоже, что так же развивается государственный кризис сейчас, перед нашими глазами. 

Судя по всему, снимая с поста Виктора Черномырдина, президент руководствовался минутными и сугубо личностными мотивами. Иначе последовавшие объяснения этого важного решения не были бы так поразительно невнятны и противоречивы. Если бы было ясно сказано, за какие большие провалы экономического курса отстранен премьер — а их и в самом деле для отставки накопилось достаточно, - то логично было бы ожидать и широкой смены всего правительства, во всяком случае его социально-экономических звеньев. Это определило бы принцип выбора преемника, равно как и основные пункты президентского наказа новому премьеру и правительству. 

И тогда было бы о чем по существу разговаривать и спорить с Госдумой вместо силового навязывания ей президентской воли путем угроз и даже откровенного подкупа депутатов. Ведь если бы не удалось согласовать взаимоприемлемую кандидатуру, Госдума могла бы хоть понять, чего хочет президент в плане смены курса и, может быть, в очередной раз предоставила бы ему право взять ответственность за вывод страны из кризиса. 

В личном качестве Сергей Кириенко произвел на многих в парламенте вполне благоприятное впечатление. Он высказал ряд правильных идей и предложений, причем на грамотном русском языке, показал изрядную эрудицию, отвечал на вопросы кратко и четко, реагировал быстро и с юмором. 

Дело, однако, в другом. С самого начала было совершенно очевидно, что насколько снятие Черномырдина было “царским капризом”, настолько случаен был и выбор Кириенко в качестве преемника. Насколько отсутствовал развернутый анализ ошибок ЧВС, настолько и Кириенко был лишен возможности представить емкую и цельную программу того, что именно он хочет исправить и как намерен это сделать. Тем более что президент заявил, что курс останется неизменным, и наотрез отказался сам (и запретил Кириенко) объявить кадровый состав нового кабинета. По нему хоть косвенно можно было бы судить о будущей политике исполнительной власти ввиду ма-лой известности кандидата на премьерский пост. 

Вместо этого назначение Кириенко усилиями президента сразу превратилось в политическую пробу сил с парламентом. И чем случайнее был изначально выбор Ельцина, тем важнее стало для него “продавить” эту кандидатуру любой ценой. Включая нарушение духа 111-й статьи Конституции (которая, как представляется автору, предполагает троекратное предложение разных кандидатур) и не останавливаясь перед роспуском Государственной Думы. Тем более что в последнее время слишком много говорили о том, что президент болен и слаб, не руководит страной и подолгу пребывает в политической тени. 

Что касается Госдумы, то ее реакция обусловлена не только хорошим отношением к Черномырдину со стороны всех фракций и групп, за исключением “Яблока” и “Народовластия”. Утверждение кандидатуры председателя правительства - это одна из немногих реальных прерогатив и возможностей участвовать в определении государственного курса, которые предоставлены ей ельцин-ской Конституцией. По мнению Думы, глубина социально-экономического кризиса в России, главную ответственность за который несут президент и прежнее правительство, предполагает, наконец, совместное решение столь важного вопроса, как создание нового кабинета для выхода из кризиса. 

Это не обязательно означает, что кандидатура должна быть выдвинута Думой, а правительство — стать коалиционным. Но предполагалось, что в выборе фигуры на пост премьера президент будет учитывать отношение парламента и не пожалеет усилий, чтобы добиться его поддержки. Дело в том, что опыт кадровых решений президента далеко не однозначен, два прежних премьера привели экономику к ее нынешнему состоянию, кое-кто обещал справиться с Чечней “одним полком за два часа”, многие высшие должностные лица оказались замешаны в громкие скандалы, а иные даже попали в тюрьму. Однако то, как в действительности все сделал президент то ли преднамеренно, то ли без всякого заднего умысла, просто поступая в своем обычном духе, — как будто нарочно преследовало цель унизить, оскорбить и спровоцировать Госдуму. 

Депутатам как бы недвусмысленно дали понять: если хотите остаться на своих местах, знайте свое место. Извольте проштамповать любое решение президента и еще скажите спасибо, что он не предложил на пост премьера своего шофера или тренера по теннису. Независимо от политических позиций тех или иных фракций или отдельных депутатов, многие из которых не вызывают никаких симпатий — объективно вопрос предстал в гораздо более широкой плоскости. Речь уже идет не о личности нового премьера и даже не о будущем курсе правительства, а о сохранении в России хоть сколь-нибудь независимого парламента, об утверждении основополагающего принципа разделения властей, о силе права или праве силы, самовластия и произвола. 

Независимо от своих субъективных взглядов и мотивов отстаивать эти принципы объективно оказались вынуждены в том числе и коммунисты, имеющие в Госдуме подавляющее большинство. То есть и те, кто публично отвергает демократические принципы и призывает к восстановлению советской власти. А более всего склонны к беспринципной сделке с исполнительной властью, провозглашающей свою верность демократии и свободе, самые реакционные и неприглядные из оппозиционных партий. Какая ирония судьбы! Наверное, такое возможно только в России... 

После роспуска Думы события могут развиваться по разным сценариям, и нет никакой уверенности, что они серьезно и на достаточно высоком государственном уровне анализируются в Кремле. Новые выборы по существующему закону наверняка приведут в парламент еще более оппозиционно настроенные партии. По существу, почти все они будут вести избирательную кампанию под жестко антиельцинскими лозунгами. Да и дальнейшее неминуемое ухудшение экономической ситуации в стране будет к этому подталкивать. Первое, что, вероятно, 

сделает новая Дума, — дважды объявит вотум недоверия правительству (а возможно, начнет также процесс импичмента президента и внесения радикальных поправок в Конституцию). 

По Конституции в течение первого года после выборов распустить Думу нельзя, значит, до середины 1999 года в России не будет законного правительства - или президент пойдет на все уступки по составу кабинета (а их заломят по максимуму) и тем самым фактически отдаст власть. Сформировав правительство, Дума подчинит себе Совет Федерации, что повлияет и на шансы импичмента, и на поправки к Конституции. Все это создаст соответствующий фон для президентских выборов в 2000 году. 

Или... президент пойдет на силовые методы и разгонит Думу, растоптав свою собственную Конституцию. Конфликт выплеснется на улицы. Как отнесется к этому армия, которую столько раз подставляли в прошедшие годы, да еще находясь в состоянии массового сокращения и реформирования без денег? А ведь такие деятели, как Лев Рохлин, Альберт Макашов и Александр Лебедь, время зря терять не будут, как и сидеть сложа руки. Насколько надежны и лояльны окажутся МВД и всякие спецназы - тоже далеко не очевидно. 

Конечно, есть вариант проведения выборов в Госдуму по другому закону — только по округам и без партийных списков, в надежде на то, что придут неорганизованные и зависимые от власти депутаты. Но для этого надо будет за три месяца до выборов и параллельно с избирательной кампанией в Думу провести референдум по новому избирательному принципу. Даже отвлекаясь от вопроса о законности подобного мероприятия, народ на этот референдум вряд ли пойдет. Начнутся массированные подтасовки результатов голосования. Значит, опять-таки общенациональный политический конфликт, бойкот выборов, забастовки и демонстрации, применение силы со всеми вытекающими последствиями. 

Что будет в это время происходить с экономикой страны? Как отреагируют на все это соседние республики, уже сейчас подумывающие о вступлении в НАТО? Что будет на Северном Кавказе и в других российских регионах? Как отнесутся к таким событиям страны дальнего зарубежья и кредиторы из МВФ и Всемирного банка? Список подобных вопросов без ответов можно было бы и дальше продолжать... Но лучше бы их задали себе деловые и самоуверенные люди, все туже затягивающие сейчас узел общероссийского политического кризиса.