- Программа "500 дней" войдет и в экономическую историю, и в историю нашей страны, и в историю России, и в историю перестройки как программа больших надежд и горьких, трагических разочарований... В чем загадка случившегося с программой "500 дней"?

- Никакой загадки нет. Как только мы пришли к власти, начали заниматься делами России, встала проблема переустройства Отечества, и прежде всего вопрос об экономической реформе. Так как Б. Н. Ельцин вышел победителем и на выборах, и на Съезде, естественно, его платформа и была принята за основу работы. Это вполне нормально для любого современного государства.

Мы занялись поисками скорейшего оздоровления экономической ситуации, разработкой долгосрочных программ экономического развития, аграрной реформы, поисками путей к технологической революции. Стояла задача - начать движение России по пути действительного обновления, осуществить глубокие реформы. Что надо сделать для этого? Было ясно, что российская экономика тесно взаимосвязана с экономикой других союзных республик, а в условиях дефицитной государственно-монополистической экономики эти связи имеют жизненно важное, стратегическое значение. Достаточно напомнить трагические события в Карабахе, когда десятки заводов по всему Советскому Союзу вынуждены были "лечь", потому что в Карабахе оказался блокированным лишь один завод - единственный на весь Союз.

Когда мы говорим "монополия", мы обычно подразумевает какое-то гигантское предприятие. Но "монополия" - это прежде всего такая ущербная система, когда возможна ситуация, при которой одно, может быть, даже небольшое предприятие специализируется на производстве каких-то изделий, деталей, необходимых сотням гигантских предприятий и объединений.

В условиях крайней дефицитности всего, что возможно произвести, и сложившейся монополистической системы самостоятельное движение России по пути реформ было бы очень трудным, хотя и не исключалось. И мы приходили к убеждению, что осуществлять как глубокие структурные изменения, так и преобразования в деле создания рынка надо в тесной связи и координации со всеми республиками. И предложили им coтрудничество. Республики откликнулись сразу.

Состоялся обстоятельный разговор Председателя Верховного Совета России с Президентом. Итоги были оформлены в виде соглашения между Ельциным и Силаевым, с одной стороны, и Горбачевым и Рыжковым - с другой. Было оформлено "Поручение". Я хочу привести его текст - это официальный, но малоизвестный документ.

Поручение

В целях подготовки согласованной концепция программы перехода на рыночную экономику как основы экономической части Союзного договора, максимального учета всего положительного, что уже накоплено при подготовке и обсуждении проектов аналогичных документов, и в первую очередь разрабатываемой российской программы и поступающих предложений союзных республик, считаем необходимым:

1. Образовать рабочую группу для подготовки концепции союзной программы перехода па рыночную экономику как основы Союзного договора в составе т. Шаталина С. С., Петракова Н. Я., Абалкина Л. И., Явлинского Г. А., Вавилова А. П., Григорьева Л. М., Задорнова М. М., Mартынова В. А., Мащица В. М.. Михайлова А. Ю.. Федорова Б. Г., Шмелёва Н.П., Ясина Е. Г.

Включить в состав группы полномочных представителей правительств союзных республик.

Разрешить при необходимости привлекать для участия в работе над концепцией ученых и специалистов независимо от учреждений, в которых они работают.

2. Поручить рабочей группе подготовить концепцию программы не позднее 15 сентября 1990 года.

3. Обязать все министерства, ведомства, организации и учреждения предоставлять в распоряжение рабочей группы всю необходимую экономическую и другую специальную информацию без ограничений.

4. Поручить Управлениям Делами Президентского Совета и Coвета Министров РСФСР обеспечить техническое обслуживание рабочей группы.

Непосредственный контроль за работой группы будут осуществлять М. С. Горбачев и Б. Н. Ельцин.

Москва 27 июля 1990 г.

Началась работа. К ней привлекались ответственные работники Госпланов, ученые практически из всех союзных республик, из 14 автономных республик России. Можно сказать, лучшие научные силы всей страны с энтузиазмом участвовали в этой разработке. Кажется, и Литва хотела участвовать, но сомневалась, что соглашение будет подписано.

На этом этапе интересы России и Центра представлены были союзом Горбачева и Ельцина, группой Шаталина - Явлинского и других специалистов. Программа задумывалась и разрабатывалась как союзная, не только как российская. В ней были использованы российские подходы, но замах был на общесоюзный рынок: тогда он выглядел как вполне возможный.

Но потом... Вскоре после начала работы меня насторожила обмолвка Абалкина: "Нам надо выполнять задание Верховного Совета СССР" (имелась в виду доработка программы правительства СССР, изложенной Н. Рыжковым и отвергнутой в мае 1990 года на Верховном Совете СССР).

Со страниц печати стали звучать предложения представителей правительства СССР, что вряд ли наши договоренности с другими республиками могут спасти положение, что надо было бы вместе с этой программой готовить отчет для Верховного Совета Союза...

Эти суждения были высказаны вроде бы мимоходом, сперва в одной из газет, затем в другой. Но чем более отчетливо вырисовывались очертания программы как программы общесоюзной, тем более частыми стали критические выступления Рыжкова, Абалкина, Маслюкова.

Абалкин начал подвергать сомнению возможность качественного исполнения программы под тем предлогом, что, дескать, Явлинский работал в его правительственной комиссии и свои лучшие идеи вложил именно в "ту" программу. Что он может предложить нового? И Ясин там тоже работал. Правительственная программа вроде бы учла и международный опыт, она привлекательна, над ней и академики, и цвет экономической науки трудились, и возможности она открывает сверхперспективные. В общем, вряд ли можно ожидать чего-то нового от совместной программы Президента - Председателя. Так правительство Рыжкова впервые открыто выступило против Президента - я на это тогда указал и предупредил Президента об оппозиции его курсу со стороны правительства Рыжкова.

Мне стало понятно, что инициатива критических выпадов вряд ли принадлежит Леониду Ивановичу Абалкину, тринадцатому заместителю премьер-министра. Скорее речь идет о неприятии этой программы правительством. Думаю, что у Президента на первом этапе четкой позиции не было. А у центрального правительства отношение к программе формировалось по мере того, как вырисовывались ее очертания и становилось ясно, что осуществление программы потребует коренной реорганизации правительства с его могущественными мастодонтами - министерствами и ведомствами. И речь, естественно, пойдет о значительном сокращении властных полномочий центрального правительства, но усилится его функция по координации деятельности союзных республик по синхронизации реформаторских процессов.

Необходимости уменьшить число экономических учреждений Центра было дано научное обоснование. Речь шла о том, что союзные государства заключают прочный экономический союз и становятся на путь экономического сотрудничества через кооперацию, реальную интеграцию, процессы разделения труда путём двусторонних, многосторонних и иных переплетающихся cвязей. Предполагалось создать нечто аналогичное интеграционным группировкам, которые существуют в мире, особенно в Западной Европе. Это и политически сблизило бы республики, угроза распада Союза, вероятно, отдалилась бы. Но это все не отвечало корпоративным интересам правительства Н. Рыжкова.

Кстати, когда Б. Н. Ельцин 1 сентября 1990 года проводил заседание группы Шаталина, я, высоко оценивая программу, высказал мысль, что хорошо бы одновременно готовить российский вариант: на тот случай, если центральное правительство блокирует эту разработку. К сожалению, я не сумел тогда убедить в этом ни Председателя, ни группу Явлинского, хотя предчувствия развала всего нашего "предприятия" у меня были серьезные. Эти опасения стали реальностью, когда на расширенном заседании Президентского Совета, где обсуждалась программа, Президент фактически отказался поддержать ее. Мое выступление было особенно жестким, я сформулировал тезис, что правительство Рыжкова само представляет грозную опасность для общества и потребовал его отставки.

Так произошел отход Горбачева в сторону от рынка. Появилась уводящая в сторону от рынка аганбегяновская "пристрелка", а затем - "Основные направления...".

- Какую роль сыграли в торпедировании программы "500 дней" Аганбегян и Абалкин?

- Чуть ли не каждый день из Кремля стали поступать "новые варианты" программ. Дошло до того, что сами специалисты начали в них путаться. Обновленная, отредактированная, аганбегяновская (первый вариант), аганбегяновская (второй вариант), правительственная (абалкинская), президентская... В конечном счете появились, как вы знаете, "Основные направления...", которые Президент предложил Верховному Совету СССР. Так была похоронена программа "500 дней". Хотя ее реализация, как представляется, была последней исторической возможностью сохранить все 15 республик в составе СССР.

- Кого же защищали Абалкин и Рыжков? Себя? Но могли они не ощущать, что срок их предельно короток? Не прошло ведь и нескольких месяцев... Что же они тогда защищали? Идею? Чем же для ученого Абалкина может быть привлекательна чудовищная система, на защиту которой он не пожалел своих сил?

- Чем была хороша шаталинская программа? В ней были расписаны декады, месяцы, периоды - то есть то, чего никогда не было в нашей истории: 100 дней, 200 дней, приватизация конкретных отраслей и сфер, реорганизация банковской системы в такой-то период, финансовой системы - тогда-то. Расписаны практически все основные действия - кто что делает, причем делает конкретно, какие органы остаются, какие надо устранить, какие - создавать, кого наделять какими полномочиями и т. д.

В программе была определена ответственность конкретных лиц за конкретные участки. Этого испугались. Испугались конкретной ответственности. У нас ведь привыкли иметь права и не иметь ответственности. Никто ни за что никогда не отвечает. Действовать или бездействовать - и не добиваться результата - классическое правило. А здесь у тебя есть конкретный участок, у тебя есть ответственность, и ты должен работать для достижения конкретной цели. Вот что было положено в основу программы.

И, конечно,- реальная самостоятельность союзных республик. Но при этом серьезное укрепление исполнительной власти Центра. Республики собирались передавать Президенту, Центру больше прав, чем они готовы передать сейчас. Почему? Потому что они знали, что эта власть будет использована для осуществления действительно радикальных мер по преобразованию экономики на рыночный лад. И в этой связи отвергались самостоятельные действия местных властей, запрещалось появление каких-либо законов, противоречащих реформе, утверждалась жесткая дисциплина, объявлялся запрет - типа моратория - на какие-то действия, идущие вразрез с программой.

Мы провели большую работу с профсоюзами, заручились их поддержкой. В общем, была действительно исключительно благоприятная и, может быть,- повторяю эту мысль - единственная в своем роде историческая возможность для реальной консолидации всех общественно-политических сил.

Люди поверили в замысел, в настроении общества наметился перелом. Но центральная бюрократия, партийные структуры, реакционные силы страны, которые десятилетиями привыкли господствовать, управлять и ни за что не отвечать, отторгли программу. Боялись потерять власть. К сожалению, эти силы сломили Абалкина, которого я знаю много лет и искренне уважаю. Но роль его, к сожалению, в этом деле оказались исключительно реакционной.

- Если взвешивать на весах внешней и внутренней политики программу "500 дней", то мы видим, что административно-командная гидра задушила программу Шаталина.

- Абсолютно верно - бюрократия партийная, хозяйственная, военная, административная, на всех уровнях, начиная от нижних звеньев, председателей колхозов, директоров совхозов, предприятий, всех, кому невыгодна экономическая свобода, которые просто тиранят, как крепостных держат своих рабочих, своих крестьян, интеллектуалов, инженеров.

- Программой предусматривалось сокращение государственных расходов. В частности, на оборону. Не было ли давления со стороны военно-промышленного комплекса, а не только государственного аппарата?

- Конечно, наверняка было и такое давление. Но тем не менее все-таки особую роль сыграла нерешительность Президента. Потому-то даже сильнейшее давление военно-промышленных кругов в тот период могло быть преодолено, программа пользовалась всенародной поддержкой. И военно-промышленное лобби не смогло бы оказать такого сильного воздействия, если бы Президент обладал достаточно сильной волей и твердо проводил линию на осуществление этой программы. В переходные периоды огромную роль играет такой фактор, как воля лидера государства. Ведь налицо - и шестилетний период "царствования" наглядно это показал - шарахание, нерешительность, боязнь принять на себя ответственность.

Одно дело - уметь лавировать между Сциллой и Харибдой, а другое - совершить исторический выбор. Вот здесь нужна сильная воля и чувство ответственности перед своим народом. А умение ориентироваться в бюрократических коридорах, сталкивать одних людей с другими, манипулировать депутатским большинством - для этого не требуется большой воли и большой мудрости. И вряд ли на основе такой "мудрости" следует оценивать лидеров.

- Можно ли сказать, что "500 дней" развязывала "гордиев узел" экономических, политических и национальных проблем?

- Несомненно. Ведь не случайно все союзные и автономные республики подключились к работе. Они-то как раз и видели в программе возможность подъема производительных сил республик, улучшения экономического положения. Снятие социальной напряжённости, естественно, означало и уменьшение межнациональной напряженности. А теперь все узлы еще сильнее затянулись, усилились центробежные тенденции. Именно в связи с тем, что была пущена под откос программа "500 дней".

- Где же те силы, которые не смогли отстоять "500 дней"?

- Это формирующиеся силы. Это те самые силы, которые здесь, на набережной,- и то, как вы видите, и здесь у нас много противников. У нас поддержка была и есть только в народе, среди избирателей - они это ясно показали на российском референдуме. Реальная власть - у центральной бюрократии. Даже не у Президента. В России есть области, края, республики, в которых партийный, хозяйственный, советский аппарат, в значительной мере ориентирующийся на центральное руководство. Вот на III Съезде народных депутатов РСФСР опять прозвучали слова: ваши постановления, законы не доходят до людей... Мы посылаем свои документы, скажем, в областной Совет. Если председатель областного Совета нас не поддерживает, он их просто выкидывает и говорит не знаю, не слышал, никакого закона российский парламент нe принял, постановлений Совмина РСФСР не получал. А все свои беды адресуют нам, помощи требуют от нас.

Мы действуем пока как на островке. Но крепнут и политические силы, поддерживающие нас. Мы расширяем информационную базу, печать, пытаемся создать свое телевидение. Это было особенно важно в преддверии кампании по выборам Президент России.

- "Человек, свобода, рынок" - так названа шаталинская программа.

- Академик Шаталин сыграл в ее создании выдающуюся роль. Вместе с академиком Петраковым и Явлинским они объединили лучшие научные силы страны, стремились доказать, что альтернативы рынку нет. Если не рынок, то директивное планирование, административно-бюрократическая система, когда государство берет на себя все экономические функции. Но мы уже испытали возможности государства как экономической силы. Идея государственного социализма имела право на существование, но только на определенном этапе нашего развития. В современных условиях это тупиковая ситуация. Чего же цепляться за это старое?

Повторюсь: еще Адам Смит писал, что роль государства заключается в том, чтобы осуществлять функции "ночного сторожа", т. е. полицейские, фискальные задачи. А по Марксу речь шла о том, что государство должно взять на себя все экономические и социальные функции. И мы действовали по Марксу, создавали вместо смешанной, рыночной экономики "экономику единой фабрики". И как следствие этого - тотальное банкротство. Это закономерно.

Вспомните, в конце 70-х годов в Англии с приходом М. Тэтчер начался процесс денационализации, приватизации. Затем он перекинулся в Америку, потом во все страны мира,- всему миру стало ясно, что государство не может непосредственно управлять экономикой - необходимы конкурентные силы. Таким образом, было экспериментально подтверждено, что есть какой-то оптимальный уровень выполнения государством экономических функций. В 160 странах мира идет сегодня процесс приватизации, денационализации. Так что мы не являемся в этом смысле исключением. Мы скорее всего уникальны в плане маниакального сопротивления этой мировой объективной тенденции.

Теоретических обобщений этого явления в нашей литературе нет. Но они напрашиваются. Я уже говорил: любое государство независимо от его социальной природы, когда оно выступает как экономическая сила, имеет оптимальные масштабы (размер госсектора, например). Переступая эту грань (объемы функций), государство, как любая информационная система, обрекает себя на отмирание. Во всяком случае, падение эффективности, деградация производительных сил, постепенное отставание от мировых стандартов жизни людей - вот наиболее отчетливые признаки этого отмирания. А затем - стремительное усиление социальной и политической напряженности. Отсюда - прямая дорога к распаду государства, да еще такого сложного, как СССР или даже РСФСР.

Экономика - сложная система. И управлять ею из единого центра, управлять как единой фабрикой - просто невозможно. Мы вовремя не осознали и не смогли осознать силу разложения, затаившуюся в государственной собственности, ее непомерных абсолютных масштабах. И поэтому чем сложнее становились процессы научно-технологической революции, усложняющие экономические взаимосвязи, тем в большей степени мы загоняли себя в угол, обрекали свою экономику на отставание. Вот почему шаталинский лозунг "Человек, свобода, рынок" и его именем названная программа предпочли тот источник современной экoнoмической мысли, который питал повседневную мировую хозяйственную практику.

- Когда стало ясно, что программа "500 дней" Президента и Верховным Советом Союза отвергнута, обозначились три варианта действий Верховного Совета РСФСР. Каковы перспективы их реализации?

- Первый вариант - изоляционизм, сказал Б. Н. Eльцин, не наш вариант, потому что на Россию ложится особая историческая ответственность за судьбу Союза. Правители приход и уходят, а Россия тысячу лет существовала. Будем надеяться, что просуществует еще не одну тысячу лет. Исторический долг России - быть собирателем. Собирателем Россия была при Иване Калите, при Иване Грозном, при многих царях, задолго до революции 1917 года. И становиться на позицию изоляционизма от других союзных государств - это не наш путь.

Поэтому остаются два других варианта, некая их комбинация: исходя из сложившихся условий, найти реформаторский путь, который позволит нам двигаться к намеченным целям преобразования российского общества, Российского государства.

Какой это путь? Это и заключение договоров с республиками, развитие горизонтальных связей, налаживание политических отношений с ними. Это и приватизация, отделение экономики от государства, земельная реформа, достаточно интенсивное развитие внешнеэкономической и внешнеполитической деятельности. Это и попытки сохранить и укрепить денежный знак, стабилизировать финансовое положение, сократить расходы. Все эти задачи как раз преследуют те программные положения, которые были изложены главой российского парламента на III Съезде народных депутатов РСФСР.

- Вспоминаются слова, не раз произнесенные Горбачевым: "Разрешено все, что не запрещено законом".

- Он, по-моему, отказался от этого тезиса и вернулся к старому: "Не разрешено то, что не разрешено законом".

- Но ведь для рынка выгоднее первое?

- Первое - рыночная аксиома. Ничего нового здесь нет. Если государство ставит какие-то ограничители, оно точно указывает на какую сферу деятельности вводится запрет. А раз не введён запрет, то это есть реализация свободы, и прежде всего экономической свободы. Человек свободен, рождается свободным. Давно сложилась теория государства и права. Столетиями развиваются государства на базе общепризнанных норм права. Только мы решили идти в мировую цивилизацию "особым путем" и обрекли тем самым свой народ на нищету и духовную деградацию.

Еще римское право провозглашало, что какую-то сферу деятельности, какой-то род деятельности государство должно в интересах общества ограничивать, и определяло конкретную сферу этого ограничения. У нас принято совсем другое. Если тебе законом разрешено что-то, все остальное запрещено. Дышать запрещено, раз это не предусмотрено специальным законом.

- Вхождение экономики в рынок ведет к порядку или к хаосу? Или одно должно прийти на смену другому?

- Вхождение в рынок не должно вести к хаосу. Другое дело, что возможны какие-то сбои из-за того, что у нас отсутствуют рыночные традиции, нет специалистов, даже не просто специалистов, а нормальных торговцев. И, мягко говоря, психология у нас немножко воровская. Учитывая все это, определенные трудности мы должны были ожидать, но никак не хаоса. Рынок быстро восстанавливает нужные пропорции.

Ведь насыщение рынка товарами, например, в Польше по плану Бальцеровича произошло быстро. Мы хотели избежать шокотерапии, связанной с резким повышением, взлетом цен, особенно на потребительском секторе. И была реальная возможность это сделать, если бы центральное правительство поддержало, а не встало в оппозицию. Привело же это к шоку. Терапия - отпала.

- Количество товаров на рынке можно увеличить, расширяя производство или поднимая цены. Что выгоднее для человека и производства?

- Здесь не только рыночные или нерыночные факторы, не только экономические. Во многом причина в том, что чиновничество четко действует против реформаторской деятельности. Кстати, и особенного припрятывания товаров, как показала практика после повышения цен по "плану Павлова", не было: прилавки пусты.

Недавно по телевидению показывали фильм английских журналистов "Мафия в Советском Союзе". К какому выводу он подводит? Склад находится под контролем мафии.

А наши журналисты зафиксировали хотя бы один склад, находящийся в зависимости от мафии? А наши правоохранительные органы? Наш доблестный КГБ? Я раз десять в парламенте обращался к нашим правоохранительным органам: приведите хотя бы один факт экономического саботажа. Ни одного факта мы с вами не знаем. Не знаем, что происходит. А почему? Вот товарищ Крючков, Председатель КГБ, наверное, хороший человек. Одного нашего деятеля, как вы знаете, назвали плачущим большевиком, а Крючкова можно назвать вечно поучающим большевиком. Он в парламенте выступает - учит, в газетах - учит, по телевидению - поучает. Всех воспитывает. А чем занимается эта его служба конкретно? Совершенно непонятно. А ведь ясно, что подпольная экономика тесно связана с чиновничеством, в том числе партийным, хозяйственным, советским.

Надо четко нацелить правоохранительные органы, в том числе и КГБ, на борьбу с экономическими преступлениями чиновничества. Саботаж - это прежде всего действия чиновничества. Чиновничество - это прежде всего партийные, советские, хозяйственные руководители. И сросшиеся с чиновничеством торговые базы. Они-то и осуществляют гигантский саботаж экономических реформ.

Если вскрыть все факты, то скорее всего дискредитированной окажется правящая партия, точнее, ее правящие функционеры, - может быть, в этом причина расширения сферы подпольной экономики. Вот поэтому проблема саботажа и затемняется. Чтобы скрыть тот факт, что чиновничество совершенно четко действовует против рыночной экономики, против политики России.

Проблема серьезная. Английские журналисты, как я отметил, достаточно быстро сделали вывод: склад находится под контролем мафии. Что же - КГБ и МВД не знают этого? Так низок их профессиональный уровень? Или они не заинтересованы в том, чтобы демонстрировать свою профессиональную пригодность? Почему они бездействуют? Зато мифическое дело о 140 млрд. рублей, которые якобы российские власти хотели передать западным дельцам,- это хорошо получается у режиссеров, а ведь эта пропаганда имеет одну цель - дискредитировать российское руководство. Главное, однако, в другом - в структурных преобразованиях, быстром формировании негосударственного сектора экономики, решительном движении к рынку и т. д.

- Ваше отношение к программе перевода страны на pыночные рельсы, которую проводит Центр.

- В программе и действиях Центра явственно просматриваются старые подходы. Вновь предприняты попытки отстранить от активного участия в реформе союзные республики и отдать все полномочия центральному правительству. В программе мало внимания уделено проблеме преобразования госсобственности, не ясно, какую долю экономики предполагается сохранить под собственно государственным контролем. Зато воссоздаются почти в неизменности все старые министерско-ведомственные структуры: их получается почти сотня.

Самое, пожалуй, уязвимое место - земельная реформа. Неясно, с помощью каких механизмов Центр собирается претворять в жизнь Закон о земле. Между тем это сегодня один из тех peшающих узлов, развязав который можно было бы и людей накормить, и обеспечить мягкий переход народного хозяйства к рыночным отношениям.

Складывается впечатление, что у Центра по-прежнему нет цельной концепции. В этом случае было бы логично использовать те прогрессивные наработки и механизмы, которые уже появились в республиках, активно привлекая их к формированию и реализации экономической реформы. Надо успеть, пока у людей еще теплится вера.

- Сейчас разработана новая российская программа стабилизации экономики и перехода к рынку. В чем ее суть?

- Собственно, речь идет о тех же самых положениях, которыми мы руководствовались, утверждая программу Шаталина. В нее необходимо было внести существенные поправки с учетом осложнившейся ситуации. Ударение делается на земельную форму, при этом мы взяли курс на более эффективное использование налоговых инструментариев. Далее, мы создаем благоприятный режим для тех предприятий, которые переходят под российскую юрисдикцию. Расширяем сферу экономической свобод для людей, стимулируем создание большого количества малых предприятий на негосударственной основе. Одновременно ставится задача осуществления реформы в политических институтах России - создания эффективных структур исполнительной власти от института президентства до органов местного самоуправления. Более подробно об этой программе я расскажу позже.

Р.И.Хасбулатов

Опубликовано в книге Р.И. Хасбулатова "Россия: пора перемен (Беседы на Красной Пресне)", Москва, "МЕГАПОЛИС-ТАКОМ", "РУССКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ", 1991 год, с.153-163