Мария Морозова

Мария Морозова

9 ноября в дирекцию Третьяковской галереи поступило прошение Патриарха выдать на одно богослужение в Троице-Сергиеву Лавру икону Андрея Рублева Троица. В интернете началась кампания против выдачи иконы, искусствоведческое сообщество всполошилось, начало пугать потерей шедевра навсегда.

Икону такой значимости и такой сохранности просто нельзя никуда перемещать из-за множества причин. Во-первых, любому музейному экспонату нужен специальный температурно-влажностный режим. Для Троицы создан микроклимат в зале галереи, но никакой специальный ящик, в которой предполагалось поместить икону на время путешествия не сможет сравниться с покоем зала. Во-вторых, тряска и само физическое перемещение иконы на 70 километров от Москвы, естественно, не может (как бы ни клялись сторонники перемещения) не навредить и доске, и краскам. Даже специальный ящик не убережет от вибраций и сотрясений при передвижении в пути. А способа перевоза без тряски пока не изобрели. Даже бережное перенесение крестным ходом на руках нескольких священнослужителей не будет более безопасным, если не наоборот. Троицу руками трогать нельзя. Это понятно всем, и руководству музея тоже.

Огромная секуляризация жизни в период Советской власти вообще и церковного имущества, в частности – породила множество вопросов и споров о принадлежности и использовании всего того, что раньше принадлежало церкви, а сейчас – государству. Пару лет назад в центре внимания был конфликт между приходом храма в Кадашах и реставрационными мастерскими Грабаря. Безусловно, храм – не самое лучшее и удобное место для реставраторов, но они как-никак реставрировали в том числе и иконы, а потому не хотели уходить из ставшего привычным храма-мастерской и до последнего держались за это помещение. Сейчас же Центр им. Грабаря благополучно работает на ул. Радио, а храм Воскресения в Кадашах возвращен церкви. При очевидной правоте прихожан, их страстном желании вернуть храм себе, методы его возвращения напоминали те, с помощью которых когда-то захватывали храмы ретивые комсомольцы.

Но это храм, а с иконами дело обстоит несколько сложнее. Конечно, место иконы – в храме. Но висит ли старинное священное изображение в музее или современное - на стене в квартире, его святость никак не уменьшается. Молиться можно везде. Для внутренней молитвы иногда даже и иконы не нужны. Главное – внутренний настрой и понимание. Поэтому те, кто хочет молиться перед Троицей, спокойно могут сделать это в зале галереи, где всегда тихо и пустынно. Можно долго стоять наедине с иконой и смиренно поклониться ей. В какой-то мере, эти условия даже больше настраивают на самосозерцание и умиротворение, чем многолюдное богослужение в Лавре в престольный праздник. Конечно, в зале музея вам не дадут приложиться к святыне, но это делается не из-за прихоти хранителя, а из-за соображений сохранности. Наверняка верующие, понимающие значение иконы и для русского православия, и для русского искусства, могут пожертвовать личным лобызанием ради сохранения культурного наследия, в том числе, и для будущих поколений православных, которые должны иметь возможность увидеть настоящую Троицу и поклониться ей.

За время бурных обсуждений «проблемы Троицы» высказывалось множество мнений и соображений, как найти компромисс между верующими и хранителями. Одно из них – перенести Троицу и некоторые другие почитаемые иконы в домовую церковь Третьяковской галереи, как это было сделано с Владимирской иконой Божьей Матери. Это предложение кажется вполне логичным и, на первый взгляд, примиряющим обе стороны конфликта. Икона находится в храме, где ей и положено быть, но на территории музея, поэтому хранители могут в любой момент проверить состояние иконы, подрегулировать температурно-влажностный режим. Правда, тогда все равно придется использовать особенный ящик, создающий микроклимат вокруг иконы. И верующие все равно не смогут приложиться к Троице. Но можно будет стоять рядом со святыней и молиться как во время службы, так и после нее. На расстоянии полуметра.

И все же для иконы пребывание в храме это больший риск, чем нахождение в зале. Если же результат для верующего одинаковый, зачем подвергать дополнительному и необязательному риску древнюю живопись? Сколько было случаев во время массового возвращения храмов церкви, когда приходам не разрешали служить в том или иной храме XVII века, потому что свечи, кадила, движение и даже дыхание могло повредить иконам и фрескам. Чаще всего все понимали, что приход может собраться и в другом месте, и в новом храме, а фрески исчезнут безвозвратно из-за благих намерений верующих.

Чтобы доказать опасность подобного развития событий, в Третьяковской галере решились на эксперимент: поместить икону того же времени и сходного состояния в условия, максимально приближенные к богослужению в Лавре. Может быть, увидев результаты опыта, церковь откажется от своих требований.

Несмотря на сказанное выше, все равно найдутся люди, которые будут утверждать, что икона все-таки должна находиться в церкви. Тем более, в том храме, для которого она и была создана. Но богословие иконы предполагает, что повторение образа идентично оригиналу, поэтому те две копии Троицы (одна первой трети XVII века, вторая – начала ХХ века), что есть в Лавре, должны быть для верующих адекватной заменой первоначального образа. Логика церковных иерархов понятна: Троица была создана для Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры в первой четверти XV века. Если за четыреста лет с ней ничего не случилось, то не случиться и сейчас. Тем более, понимая значимость иконы для всей русской культуры, с ней будут обращаться особенно бережно и почтительно. Но именно такое почтение (приложиться к ней, свечку поставить – все это элементы индивидуального благочестия) и может быть губительно для Троицы. Человек, желающий поставить свечку у Троицы, заботится, в первую очередь, о собственном спасении, не понимая, какие последствия это может вызвать для самой иконы.

Советская власть, сделавшая наши музеи теми инертными организмами, которыми они являются сейчас, отобрала у Церкви все то, что ей когда-либо принадлежало. Современное российское государство декларирует возврат к христианским нормам и понятиям о благе, добре и зле. Поэтому и Церковь, выйдя из советского подполья, усиливается и процветает. Однако не до конца преодоленные советские рудименты и порождают конфликты, когда церковь вынуждена смиренно просить то, что на самом деле, принадлежит ей по праву. Есть, однако, и некоторые исключительные случаи, тогда церкви приходится отказать во имя сохранения ее наследия. Чудо уже то, что Троица сохранилась! Поэтому не стоит лишний раз искушать судьбу и подвергать икону новому потрясению, а потом гадать «сохранится или не сохранится?».

В Третьяковской галерее Троица сейчас, как пациент в больнице, где за ним и уход соответствующий, и медикаменты, и врачи всегда рядом, готовые помочь. Конечно, дома ему будет лучше и уютнее, то врачей-то рядом не будет. И вот тут-то больной и может умереть без постоянного наблюдения, но зато дома.

Мария Морозова
Государственная Третьяковская галерея

См. также: