Светлана Сухова, Денис Бабиченко

Обвал отечественного фондового рынка окончательно подорвал нашу веру в то, что Россия останется уютным островком стабильности среди океана мирового кризиса. Осталась робкая надежда лишь на спасательный жилет из триллионов казенных рублей, которыми государство накачивает нашу дрейфующую финансовую систему. Помогут ли все эти меры избежать тотального разорения российской экономики? Сколь эффективно ее капитаны противостоят сегодня финансовому торнадо? И вообще, насколько адекватна вызовам времени та экономическая модель, которая была создана в России в эпоху стабильности? Об этом на страницах "Итогов" дискутируют председатель Комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению Дмитрий Ананьев и член политического комитета партии "Яблоко" Григорий Явлинский.

ВРЕЗ: С ОДНОЙ СТОРОНЫ

Дмитрий Ананьев объясняет глубину падения российского фондового рынка статусом развивающейся экономики. В целом же, по его мнению, Россия готова противостоять кризису
(Фото: Юрий Самолыго/photoxpress.ru)

Дмитрий Ананьев: "Нужно учиться жить и управлять экономикой в неблагоприятных условиях"

Дмитрий Николаевич, российская экономическая модель устойчива к такого рода кризисам, как тот, с которым мы столкнулись сейчас?

- В России построена динамичная система, хотя и не без недостатков: во многом это наследие советской эпохи с плановой экономикой, поэтому с точки зрения устойчивости в непростых ситуациях были и есть сложности. К тому же не стоит забывать, что Россия - страна с развивающейся экономикой. Такие рынки реагируют в несколько раз хуже на негативно изменяющиеся внешние обстоятельства. А сейчас именно такие времена. То, что было надежным, уже не является таковым, крупнейшие инвестиционные банки, основанные век-другой назад, оказываются нежизнеспособными. Конечно, России не помешали бы еще лет пять спокойного развития, но, увы, этого нет. Однако ситуация кардинально отличается в положительную сторону от той, что была во время кризиса в конце 90-х: есть золотовалютные резервы, политическая стабильность, хорошая накопленная динамика развития, которая, конечно, изменится первой - таков закон кризисных периодов, но все равно это не меняет главного - Россия сегодня не в худшей форме

- Получается, что внешний фактор стал решающим?

- Нет, но он очень силен. Эта иностранная "зараза", как ее охарактеризовал премьер, к сожалению, цветет по всему миру пышным цветом. Очевидно, что в кризисной ситуации есть и составляющие, которые являются отражением российской модели. Усугубляет положение законодательная незащищенность нашей финансовой системы: в законах не прописаны многие инструменты, недостаточно защищены инвесторы. Хорошо, что мы успели принять решение по Агентству по страхованию вкладов и уже пожинаем первые плоды этих мер. Так что в отличие от банковского кризиса 2004 года панических настроений нет. А это крайне важно. Повод для сдержанного оптимизма есть - это разработанный правительством пакет экстренных мер. Профессионалам всегда проще быть пессимистами и готовиться к худшему, однако я бы все же ориентировал всех на относительно оптимистичный вариант. Ну хотя бы потому, что "играть внизу" до бесконечности нельзя. Любой кризис заканчивается.

- Бытует мнение, что это первый классический кризис капитализма для России. Вы с этим согласны?

- Кризис 1998 года был не менее страшным и комплексным. Другое дело, что на фоне положительного тренда в мировой экономике мы тогда довольно быстро выкарабкались, переболели. Сейчас, увы, здоровых в мире не осталось - больны все. У всех разная температура, у кого-то она почти не совместима с жизнью. Я, например, не исключаю, что из западных финансовых институтов, в том числе пришедших в Россию, выживут не все. Говорю это потому, что российские вкладчики по привычке могут попытаться перейти в "дочки" иностранных банков. На мой взгляд, сейчас такие действия были бы менее надежными, чем в 1998 или 2004 годах.

- Правительство и ЦБ предложили антикризисную программу. Как вы ее оцениваете?

- В ней практически все те меры, которые наш комитет представлял в свое время. Я считаю, что поправки принимаются правильные, и при грамотной реализации это поможет нормально работать в непростой ситуации не только банковской системе, но и через банки поддержит важнейшие отрасли экономики в целом.

- Может, не стоило играть в "виртуальные деньги" и почти в массовом порядке выходить на IPO?

- Ничего негативного в IPO нет, совсем наоборот, - это способ привлечения дополнительного капитала для развития компаний. В этом направлении надо двигаться и дальше. В том, что касается "виртуальных денег", то тут важно отделять капитализацию предприятий, которые в конкурентной борьбе растут и крепнут, от "пузырей". Сейчас главный "пузырь" - ипотечный рынок США. Я говорю о механизме, который позволял американцам повышать стоимость недвижимости, получая реальный доход от этого виртуального занятия. В итоге "пузырь" лопнул, просуществовав 15 лет. Результат плачевный для всего мира, потому что большинство стран помогало американцам в этом процессе.

- Окажется ли устойчивой экономическая система России?

- У нас нет ипотечного кризиса.

- Да, потому что российский ипотечный рынок закрылся - кредиты почти невозможно получить.

- Разница в величинах: американцы в среднем получили ипотечных кредитов по 100 тысяч долларов на человека, у нас же средняя температура по больнице - сто с небольшим долларов на человека. Все не так плохо и масштабно. Наш кризис другого порядка: в России нарастает нехватка ликвидности. В реальном секторе средств становится все меньше, стоимость денег растет, а их "длина" сокращается. Отсюда и уменьшение числа новых проектов. Но это не ужас, ужас, ужас. Нужно учиться жить и управлять экономикой в неблагоприятных условиях. А чтобы серые будни не стали ночным кошмаром, важно, чтобы заработали все те меры, о которых говорили премьер и президент. Как только это произойдет, мы сможем спокойно и без паники переждать трудные времена и даже получить кое-какие плюсы, если сумеем учиться на ошибках и проведем системную работу - и законодательную, инфраструктурную - по совершенствованию нашего финансового рынка.

- Какие же?

- Если субординированные кредиты будут структурированы как длинные долговые обязательства и они начнут торговаться, то ставки, по которым банки могли бы привлекать эти деньги, окажутся свыше 10 процентов годовых. Это может быть очень интересная альтернатива облигациям Fannie Mae и Freddie Mac, а также привлекательным инструментом, скажем, для азиатских инвесторов. Надо создавать инструменты инвестирования длинных денег, чтобы у нас не только спекулянты, способные в момент обвалить рынок, играли на бирже. Нужен класс собственных инвесторов, долгосрочных. И пусть доходность будет высокой - это и привлечет длинные деньги.

 

ВРЕЗ: С ДРУГОЙ СТОРОНЫ

Григорий Явлинский считает, что правительство пока успешно противостоит финансовому кризису, однако, чтобы обрести настоящую устойчивость, стране предстоит провести структурные и институциональные реформы
(Фото: Владимир Новиков)

Григорий Явлинский: "В больной экономике на эффективную финансовую систему рассчитывать не приходится"

Григорий Алексеевич, в России за последние годы была создана эффективная экономическая модель?

- Нет. Без независимой судебной системы, неприкосновенности частной собственности, независимого от исполнительной власти законодательного процесса эффективной экономическая модель быть не может.

- Какие причины финансового кризиса вы видите?

- Причины состоят из нескольких практически равных по силе элементов. Кризис - это во многом психологическая ситуация. Суть ее - нарастающее недоверие к властям. Банкротства в США привели к недоверию на мировых рынках, но в России падение акций ощутимо сильнее, чем на Западе. Это связано с тем, что к экономическим причинам добавляются политические: война на Кавказе, конфронтация с Западом. Плюс "ЮКОС", ТНК-ВР, "Мечел", а также рейдерство, недействующие законы. То есть политические и деловые риски становятся неприемлемыми или угрожающими. В результате иностранцы продают акции российских компаний. Помимо спекулятивного эффекта это приводит еще и к тому, что возникает дефицит инвестиционных и кредитных ресурсов. Появляется угроза банкротств банков, так как им негде взять в долг - никто не дает. Российский бизнес и финансовая система сейчас оказались практически отрезанными от внешних источников финансирования. Невозможность рефинансировать долги может привести к эффекту домино, и тогда это будет уже очень серьезная история. Начнется банковский кризис: останавливаются платежи. Дальше - как в фильме экономических ужасов.

Благодаря наличию валютных резервов и действиям правительства в ближайшем будущем такого "кина" не будет. Пока. Для того чтобы избежать острого кризиса, нужно иметь не просто резервы, а по-настоящему мощную экономику, доверие бизнеса к правительству, реальную политическую стабильность.

- Считаете ли вы меры по спасению ситуации на рынке достаточными и своевременными?

- Текущие меры властей похожи на аспирин при высокой температуре. Они дают облегчение на какое-то время. Применять такой финансовый аспирин необходимо. Однако неясно, насколько помощь правительства - а это много десятков миллиардов долларов - распределяется правильно, прозрачно, доходит до кого нужно, а не только до госструктур и дружественных олигархов, не спекулируют ли ею. От всего этого зависит немедленный эффект. Но сказанное не имеет отношения к лечению причин болезни. Например, корпоративные долги. Это долги фактически госструктур. Теперь этим компаниям негде перекредитовываться. А долгов накоплено на полтриллиона долларов (при ВВП России примерно в 1,2 триллиона). Как с этим быть? Кроме того, нельзя забывать мощный фактор российской бюрократии и ее способности сводить общегосударственную политику к нулю. Зная это, участники рынка не понимают, верить или не верить в меры правительства. Отдельная тема - структурные реформы в экономике: например, отсутствие пенсионных и страховых фондов в качестве инвесторов. Наконец, антикризисный пакет правительства должен быть адресован не только финансово-банковской сфере, но и населению. Инфляция, рабочие места, вклады, "народные IРО", доходы, жилье. Да и внешнюю политику, видимо, придется менять - ну нельзя же всерьез рассориться со всем миром, а в друзьях ходить только у Чавеса и ХАМАС.

- Какие, на ваш взгляд, действия властей можно признать ошибочными?

- Ну опоздали они на какое-то время. Долго говорили, что все хорошо. Допустили уж слишком большой обвал на рынках. Но сам пакет мер значительный. И он свою положительную роль сыграл. В противном случае мог бы наступить паралич финансовых расчетов. Здесь, кстати, интересная ситуация: население властям поверило и не стало штурмовать банки, а инвесторы и промышленники - нет. Вывод капитала из России идет очень значительный. Чистый отток по итогам года будет практически равен притоку, и это после 83,2 миллиарда долларов чистого притока в 2007 году! С помощью правительства на данный момент ситуация частично стабилизирована. Но не более того. Состояние экономики, о котором постоянно говорят президент и премьер, за последние месяцы стало радикально иным. Да и кризис еще не закончился. Посмотрим, например, как инфляция себя поведет.

- Можно ли сказать, что наша экономическая стабильность основывалась исключительно на высоких ценах на сырье?

- Теперь, пожалуй, можно так сказать. Все остальное, что вселяло оптимизм - политическая стабильность, мировой авторитет, кредитные рейтинги, надежды на скорое вступление в ВТО, - испарилось.

- Упущено ли время для проведения структурных реформ?

- Лучше поздно, чем никогда. Все равно реформы придется проводить. Надо было их делать, когда были деньги. Теперь будет гораздо труднее, но придется.

- В Минфине уверяют, что при падении цены на нефть даже до 40-50 долларов за баррель российский бюджет не почувствует этого в течение трех лет. Верите?

- Гляньте только на госрасходы, которые известны, и вы поймете, что это не так. Ничего не будет потом - все будет сразу, как только нефть упадет до 50-40 долларов за баррель. Начнется резкое сокращение бюджетных расходов. Прежде всего это затронет самые беззащитные и одновременно самые важные отрасли - образование, медицину, науку, социальную сферу.

- По каким критериям можно будет судить о том, что наша финансовая система чувствует себя комфортно?

- В больной экономике, возвращаясь к началу нашего интервью, на эффективную финансовую систему рассчитывать не приходится. Но если говорить формально, то это, например, темпы роста реальной экономики хотя бы на 5-6 процентов в год (без учета роста цен на сырье и энергоносители) и инфляция не выше 2-3 процентов в год. Плюс нормализация ситуации с корпоративными долгами.

См. также:

Оригинал статьи
Сайт Григория Явлинского