Подготовил Иван Власов

...Не думать глубоко и всерьез над происходящим с тобой и с твоим миром, довольствоваться готовыми, подсунутыми под руку ответами – это похоже на сладкий отравленный сон, из которого страшно не хочется выбираться. Но ведь думать – нестрашно. Пытаться понять происходящее – нестрашно. Высказывать вслух публично свои мысли не может быть страшно нормальному, порядочному человеку.

Борис Вишневский , например, всю жизнь с удовольствием этим занимается.

Откуда берутся правозащитники

– О партии «Яблоко», безусловно, еще помнят, хотя ее возможности, в том числе и по присутствию в СМИ, существенно ограничены. Ведь у нас сейчас, если тебя нет в «ящике», тебя нет совсем. Остаются радио, некоторые печатные издания. Остаются публичные акции, работа в общественных организациях, гражданская поддержка… В Москве и Питере одна из главных составляющих нашей деятельности – помощь гражданам, которые борются с незаконными застройками, против уничтожения зеленых зон, против уплотнения.

Во многом партия превращается в правозащитную организацию, потому что участвовать в политической деятельности становится уже почти невозможно. Если ты не можешь участвовать в политическом процессе – что остается? Защищать права граждан всеми доступными методами. И заниматься просветительством, по возможности просто объяснять, что происходит, потому что у людей мозг затуманен в огромной степени.

Курс на закручивание гаек – он продолжается, к сожалению. Что будет – не знаю. Если завтра минимальную численность партии поднимут до ста тысяч человек, то понятно, что у «Яблока» и СПС перспективы будут крайне плачевные, потому что у тех и других официальная численность сегодня где-то около 60 тысяч. И если не будут допускать до выборов, как это сегодня происходит, пройдет еще несколько лет, и по закону будут основания для ликвидации «Яблока», ведь политическая партия обязана участвовать в выборах.

Остается надеяться, что люди, живущие в стране, потихоньку начинают понимать – то, что происходит вокруг, неправильно.

Куда деваются граждане

– Но вот куда деваются люди, что-то понимающие, во время выборов, – загадка. Чего они боятся, оставаясь наедине с избирательными урнами, я не понимаю. Хотя… когда идет речь о тех, которые работают в школах и дет­ских садах, – я не знаю, как в Барнауле, но знаю, как в Питере. Перед выборами их созывают и говорят: мы, конечно, вас заставить не можем, но если на нашем участке «Единая Россия» получит мало голосов – на ремонт школы или садика денег не дадут.

Пожилых людей, которые сидят дома, обходят и говорят им открытым текстом: не проголосуете – вас много, а социальных работников мало. Чего-то на вас не хватит. И что им делать?

Ну и потом многие из тех, кто думает и понимает, вообще на выборы не ходят . Они не верят, что будет честно. Они махнули на все рукой и сидят дома.

Как строятся карьеры

– На конференции в Барнауле был хороший уровень дискуссии, очень активные студенты и студентки. Некоторые, конечно, зашоренные, закомплексованные – непонятно, то ли они из «Молодой гвардии», то ли «Наши». Но были и другие ребята, которые объективно и правильно размышляют над тем, что происходит в стране. Я в их возрасте, пожалуй, меньше разбирался в происходящем, а у меня стаж попыток понять, что происходит в окружающем мире, и более-менее критично к нему подойти очень большой.

В 1968 году мне было13 лет, помню, как сейчас, летом, когда вводили войска в Чехословакию и взрослые все это стали обсуждать, я проникся этими разговорами. И вот с тех пор интересуюсь. Кстати, после этого я традиционно на всех хоккейных соревнованиях болею за чехов – с 68-го года из принципа. Хорошо помню чемпионат мира (в Стокгольме, кажется) 69-го, где сборная Чехо­словакии два раза выиграла у нашей сборной, но поскольку проиграла шведам, а мы у шведов выиграли, то сборная СССР стала чемпионом мира. И тогда во время матчей Чехословакия – СССР, я помню, были лозунги на трибунах «Здесь вам танки не помогут».

В 79-м, когда наши ввели вой­ска в Афганистан, я начал работать и в нашей лаборатории в НИИ довольно активно все это обсуждал, объясняя, что это второй Вьетнам, – на меня стали писать доносы. Спасло, что я был молодой специалист, уволить было нельзя, и мне, что называется, погрозили пальчиком, но зато потом года три не давали защищать диссертацию за мое вольнодумство. Когда наконец в 87-м я собрался ее защищать, за неделю до защиты секретарь парткома начинает на меня орать: ты такой-сякой, мы тебя видели на митинге у Казанского собора, мы тебе защититься не дадим, мы тебя исключим из партии… Я говорю: слушай, ты сначала меня включи в свою партию, а потом исключай.

Его имени среди госслужащих я сейчас не встречал, но многие, кто во время моей юности был в комсомоле и партии, сегодня на первых ролях, в том числе у нас в Питере. Когда я оканчивал институт, первым секретарем в горкоме ВЛКСМ была Валентина Матвиенко, а первым секретарем в обкоме ВЛКСМ – ее нынешний первый вице-губернатор Виктор Лубко. Так что все хорошо у них в этом плане. И вообще, когда я оглядываюсь вокруг, иногда мне кажется, что путч 1991 года закончился убедительной победой его организаторов.

Зачем власти быть зависимой

– С группой коллег мы уже почти год – работа очень сложная – готовим доклад о политической реформе в стране. Потому что считаем, что всю политическую систему надо менять.

Это касается не только федеральной власти – и региональной, и местного самоуправления, и избирательной системы, и судебной власти, – для того чтобы обеспечить наконец зависимость власти от общества.

Главная особенность нашей сегодняшней системы – независимость власти от общества. Полная. Именно поэтому власть обнаглела и стала безнаказанной и делает что хочет, понимая, что по рукам никто не даст, на общество можно не оглядываться, – возможен любой произвол, любой беспредел, любое беззаконие.

Почему растет понимание

– Боюсь, что мы еще не достигли дна. Но хочется думать, что потом будет лучше, потому что невозможно обманывать народ постоянно. Невозможно все время врать по телевизору – люди выходят на улицу и видят прямо противоположное тому, что им только что показали.

За несколько лет до перестройки, я думаю, вряд ли кто мог предсказать, что она произойдет. Были какие-то диссиденты, одиночки... Но потом выяснилось, что нарастает какое-то понимание. Вот в Петербурге сегодня я вижу очень много людей, которые раньше были совершенно аполитичны, но когда над историческим Петербургом нависла угроза разрушения, они сами стали приходить к нам в штаб «Яблока», предлагать как-то помочь. Много молодых, много студентов. Надо с ними как-то работать.

Цитата

– По поводу дискуссии в вашей газете – что есть патриотизм: любовь

к государству называется иным словом – верноподданность. А патриотизм – любовь к своему народу, своей стране, кстати, не имеющая ничего общего с национализмом, то есть нелюбовью к другим странам и народам. Люди, которые любили государство, у нас были всегда. Они надеются на ответную любовь со стороны государства, особенно когда видят, что у тех, кто государство не любит, не самая лучшая жизнь.

Справка

Борис Вишнев­ский – политолог, публицист, обозреватель «Новой газеты», член бюро партии «Яблоко». Родился 15 октября 1955 г . в Ленинграде; с 1988 г . – активный участник демократиче­ского движения; кандидат технических наук, автор более 100 научных трудов и шести изобретений, более 2500 статей в российских и петербургских СМИ; лауреат премии Союза журналистов России «За профессиональное мастерство» (2002); автор книг «„Яблоко“ в Петербурге» (1999), «Россий­ская элита» (2001), «Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда» (2003), «К демократии и обратно» (2004) и др.

См. также:

Оригинал статьи
Борис Вишневский