Беседовал Борис Вишневский

На вопросы «Новой газеты» о российско-грузинском конфликте и о «медведевской оттепели», которая закончилась не начавшись, отвечает писатель Борис СТРУГАЦКИЙ.

— Уважаемый Борис Натанович, предполагали ли вы, что на Кавказе вспыхнет новая война? Кто виноват в происшедшем — и в какой степени?

— Кавказ балансирует на грани мира и войны с момента распада СССР. Хронический геополитический фурункулез. Время от времени очередной гнойник лопается, и тогда прорывается гной, копившийся десятилетиями, и брызжет кровь ни в чем не повинных. Идет расплата за грехи отцов. Кто виноват? Большевики, поделившие Осетию пополам? Политики, сделавшие равнозначными два противоречащих друг другу принципа: право наций на самоопределение и право государства на территориальную целостность? Саакашвили, дерзко нарушивший «худой мир» в регионе? Россия, за столько лет так и не сумевшая разрешить вызревающий конфликт и даже, по-моему, не пытавшаяся это сделать (из каких-то высших, недоступных мне геополитических соображений)?.. Все виноваты. Не могу придумать ни одного политика, ни одной политической силы, задействованной в регионе, кто не был бы виноват — если не действиями своими, так своим бездействием.

— Должна ли была Россия начинать военную операцию в Южной Осетии или существовал другой выход?

— Не могу представить себе государства, которое в создавшейся ситуации поступило бы иначе. Разве что где-нибудь не в этой жизни. Другое дело последствия. Авторитарному государству вредны маленькие победоносные войны. Они дают ему право одерживать сколь угодно крутые победы над собственной экономикой и вообще над собственным народом. Боюсь, все наши надежды на либерализацию теперь окончательно развеялись в прах.

— Существует ли универсальный ответ на вопрос — что важнее: право на самоопределение или право на территориальную целостность?

— Важнее всего — Сила. Именно она расставляет приоритеты и решает в каждом конкретном случае, кто именно — здесь и сегодня — прав. Юридические дискуссии возможны только в тех геополитических ситуациях, к которым Центры Силы почему-либо равнодушны. Тут даже от ООН может быть некоторая польза.

— Имеют ли те, кто «восстанавливал конституционный порядок» в Чечне, моральное право обвинять других в «военных преступлениях» в Южной Осетии? А те, кто осуждал НАТО за «принуждение к миру» Милошевича — бомбить Тбилиси, Гори и Сенаки?

— О каких «моральных правах» может идти речь, если помнить, что Саакашвили не совершил в Южной Осетии ничего такого, чего не совершили мы 15 лет назад в Чечне? И там и там — сплошное «восстановление конституционного порядка и непримиримая борьба с сепаратизмом». Тут уж одно из двух: или мы правильно (законно, легально, высоконравственно) разобрались с Чечней — но тогда в чем мы можем винить Саакашвили? Либо Саакашвили негодяй, авантюрист, военный преступник — но тогда какими глазами должны мы смотреть на разрушенный Грозный? Два противоречащих друг другу международных принципа столкнулись — а значит, все решает сила и давайте не отвлекаться на мораль. Гораздо полезнее было бы способствовать организации плотного и непрерывного потока информации о происходящем; чтобы не дать народу захлебнуться во вранье; чтобы Сила, и без того почти неодолимая, не сумела вдобавок превратить себя еще и в Правду.

— Большинство граждан, рассуждая о российско-грузинской войне, сегодня ведет себя как при запуске на полную мощность излучения башен в «Обитаемом острове», и только кучка «выродков» отчаянно пытается сопротивляться официальной лжи… Казалось бы, российская власть приучила общество к тому, что лжет во все критические моменты. Так почему сегодня срабатывает пропаганда — неужели после Чечни, Беслана, «Курска», «Норд-Оста» не выработался иммунитет?

— Человек так устроен, что в первую очередь слышит именно и только то, что ему хочется слышать. Это касается и слушателя «Эха Москвы», и постоянного зрителя Первого канала. СМИ не создают мировоззрения, СМИ поддерживают мировоззрение, уже сложившееся. А мировоззрение наше (массовое мировоззрение, я имею в виду) остается тоталитарным. «Нас должны бояться». «Мы самые лучшие». «Хозяин всегда прав, он — орел». «Мы их вздуем на раз». «А чего они!?» На этот нехитрый набор представлений официальная пропаганда ложится, как масло на блин, — легко и нежно: и вот уже готов семидесятипроцентный «одобрямс». А чтобы отсеять ложь, чтобы разобраться в происходящем, надо иметь совсем другой менталитет, надо уметь искать, находить и анализировать информацию, надо быть «выродком».

— Ваше ощущение: все закончилось — или все только начинается и последуют новые попытки избавиться от ненавистного Кремлю грузинского президента?

— Наша политическая элита никогда не согласится выпустить Грузию из сферы своего влияния. Так что все это — на годы и годы. И надежда только на то, что «все проходит».

— «Десятиминутки ненависти» к Грузии и грузинам захлестывают эфир и печатные площади, причем совершенно безнаказанно. Шовинизм стал государственной политикой?

— Иначе и быть не может. Мы ведь уже вернулись в начало 80-х. Дай бог только, чтобы не занесло нас в конец 30-х.

— Вы верили, что Михаила Ходорковского освободят? Если нет, то почему?

— У меня, как и у многих, теплились надежды, связанные со сменой руководства. Очень слабые надежды, и не более того. Теперь надежд не осталось совсем. Разве что режиму понадобится улучшить свой имидж, решительно пострадавший из-за войны. Да только захотят ли они бисер метать? Так ли уж он нужен им, этот имидж? В конце концов — зачем? У России ведь, как известно, только два союзника: наша верная бюрократия и наши доблестные органы.

— То есть на «медведевскую оттепель» вы больше не надеетесь?

— Нет. Никаких иллюзий. Впереди Большое Огосударствление и Решительная Милитаризация со всеми вытекающими отсюда последствиями касательно прав и свобод. Оттепель закончилась не начавшись.

См. также:

Оригинал статьи
Борис Вишневский