Сергей Бунтман:Алло. Здравствуйте.
Корреспондент: Здравствуйте, Сергей наконец-то. Правда, слышим
плохо Москву. Но все-таки слышим. У нас в студии сам Максим Резник,
только что выпущенный, у нас Наталья Евдокимова, Михаил Амосов, «яблочники»,
которые боролись в частности не только они, а весь город переживал и,
так или иначе, боролся за освобождение Максима Резника. В студии мой
коллега Николай Нелюбин. Пожалуйста, ваши вопросы, коллеги.
Сергей Бунтман: Мы хотим попросить Максима сказать нам несколько
слов, потому что у нас остается очень мало времени. Пожалуйста. Максим,
как это было, что вам говорили, что от вас хотели и как это, наконец,
для вас разрешилось. Ваши впечатления, ваши ощущения.
Максим Резник: Добрый день, Сергей. Честно говоря, полный анализ
всех ощущений, впечатлений по событиям, связанным с этими днями, с моим
задержанием, пребыванием под стражей я пока не готов сформулировать
вполне четко. Первое, что мне хочется сказать в эфире радиостанции «Эхо
Москвы» - благодарность тем людям, которые в этот момент поддерживали
меня, боролись за освобождение. И я испытываю глубокую признательность,
конечно, прежде всего, своей маме, своим товарищам по петербургскому
«Яблоку». Григорию Явлинскому. Всем, я боюсь, не хватит и 40 минут,
чтобы перечислить всех тех, к кому испытываю глубокую признательность.
И это все я отношу не на свой счет, а это говорит о том, что в нашей
стране, в нашем городе Петербурге есть большое количество людей, которые
не приемлют произвол, которые готовы вставать на защиту свободы и справедливости,
независимо от того, кого это касается. Коснулось меня – и они проявили
себя как настоящие граждане. Коснется других, я уверен, они также поступят.
И я буду в их числе. Первое, что мне хочется сказать в эфире радиостанции
«Эхо Москвы».
Сергей Бунтман: Скажите, Максим, насколько вы свободны в своих
действиях сейчас, можете ли вы продолжать свою деятельность, заниматься
теми делами, которыми вы занимались до этого. Вы же политический человек.
Ольга Бычкова: Какие-то условия перед вами поставили?
Максим Резник: Нет, никаких условий мне не ставили. Да я бы и
не принял никаких условий. Я буду действовать строго в рамках закона.
Я не собираюсь оказывать давление какое-либо на следствие, следственные
органы. На так называемых потерпевших. И более того, я никогда не собирался
этого делать. Естественно политической деятельности я не прекращу. Но
если кто-то предполагал, что подобные действия в отношении меня могут
повлиять на мою политическую позицию, на мои убеждения, то они ошибался.
Это совершенно однозначно. В этом смысле я буду продолжать делать то,
что я считал нужным. Единственное я понимаю, что, находясь под следствием,
я буду ограничен с точки зрения законодательства, в частности, хотя
сегодня я встречался со следователем перед освобождением и после решения
городского суда. Он вызвал меня к себе на все даты с понедельника по
четверг, но уже собственно, выезжая в эфир радиостанции «Эхо Москвы»
в Петербурге, с меня взяли подписку о том, что я приду и в воскресенье
в 2 часа в тот момент, когда пройдет митинг, связанный с моим задержанием.
То есть, таким образом, мне не дают возможности принять участие в этом
митинге. Ничего страшного в этом я не вижу…
Сергей Бунтман: Вас оберегают.
Максим Резник: Да. Я думаю, что по всем таким вопросам меня постоянно
будут вызывать к следователю. Пока будет идти следствие. Но еще раз
говорю, петербургское «Яблоко» и оппозиция не состоят из Максима Резника.
Максим Резник всего лишь один из, хотя неудобно говорить о себе в третьем
лице, поэтому ничего не изменится ни в позиции петербургского «Яблока»,
ни в позиции петербургской оппозиции. Если мои действия будут как-то
ограничивать.
Сергей Бунтман: Скажите, Максим, то, что с вами тогда произошло
и о чем мы достаточно подробно знаем, и знаем версию правоохранительных
органов и версию вашу. Но все это связано с очень серьезной вашей же,
как и других людей, которые занимаются политикой, и оппозиционной политикой,
очень серьезной небезопасностью. Наши многие слушатели, поздравляя вас,
говорят, что находиться на свободе может быть небезопасно. И может быть
менее безопасно, чем быть там. Такой сложный момент.
Максим Резник: Сергей, мне очень сложно об этом говорить, хотя
я думал об этом, безусловно. У меня было время подумать. Вот эти 17
дней. И думаю, что в суждениях ваших и наших радиослушателей есть доля
истины очень серьезная. Это серьезная проблема. Я думаю, что мы все
обсудим, как ее решать, тем более что, к сожалению, я уже в своей политической
жизни подвергался нападениям неопознанных граждан с угрозами в политическом
смысле. Поэтому конечно это проблема. Она существует.
Сергей Бунтман: Спасибо, Максим, я думаю, что мы продолжим после
кратких новостей.
НОВОСТИ
Сергей Бунтман: Вопрос у нас есть. Будете ли вы подавать иск
на произвол?
Максим Резник: Я не считаю это дело своим собственным персональным
и поэтому конечно буду советоваться со своими товарищами, с адвокатами,
которым я очень признателен. Особенно Борису Грузду, моему коллеги по
партии и адвокату блестящему, который очень помогал мне и морально,
прежде всего. Поэтому мы обсудим, я это не исключаю. Я думаю, что мы
используем все законные способы для того, чтобы добиться истины в этой
ситуации. И привести форму в соответствие с содержанием.
Сергей Бунтман: Не вымогали ли у вас какие-то показания? Типа,
подпишите, мы вас сразу отпустим. Наташа из Москвы спрашивает.
Максим Резник: Нет, никаких прямых таких предложений мне не делалось.
Я не знаю, по каким причинам. Надеюсь, это связано с моей репутацией.
Бессмысленности предложений подобных. Нет, нет. Мне казалось, что те
люди, которые вынуждены были меня содержать в СИЗО, не испытывали по
этому поводу никакого удовлетворения и удовольствия. И я не могу пожаловаться
на условия содержания в СИЗО и не могу сказать, что ко мне относились
хуже, чем к остальным.
Ольга Бычкова: Просто напомните, сколько человек вы порвали голыми
руками.
Максим Резник: Вроде как троих. По версии обвинения. Но тут понимаете,
та статья, которая мне инкриминируется, среди заключенных пользуется
большим уважением. Это совершенно незаслуженная слава…
Ольга Бычкова: Три на самом деле это не мало, а вполне достаточно.
Максим Резник: Но это незаслуженная слава, которая пошла обо
мне в следственном изоляторе. Но я с этим сталкивался постоянно. И очень
важную хочу вещь сказать, свои впечатления, может быть это не очень
к месту. Но я хочу сказать, что в одном я точно убедился: те, кто содержится
в СИЗО, это далеко не все злодеи. И могу вам сказать, что по моим ощущениям,
там содержится достаточное количество людей, которым там нечего делать.
Ольга Бычкова: Расскажите об этом.
Максим Резник: Я не могу сейчас в рамках этого эфира подробно
свои впечатления на эту тему изложить. По крайней мере, лично у меня
ощущение до того, как я оказался в следственном изоляторе, отношение
к тем людям, которые находятся по ту сторону колючей проволоки, решетки
было совсем другое.
Ольга Бычкова: А вы не хотите этой темой теперь позаниматься?
Максим Резник: Я думаю, что поскольку защита прав граждан является
одной из основных задач нашей партии, и петербургского «Яблока» в особенности,
я думаю, что защита прав заключенных станет еще одним фронтом нашей
работы.
Сергей Бунтман: Очень важное замечание Павел и многие другие,
существование такое мнение в обществе: «Вот как всегда власть проявит
гуманизм, пойдет навстречу, а в ответ слышит победные и крики и звуки
боевых труб». То есть надо поблагодарить и сказать «спасибо», а вместо
этого продолжение критики.
Ольга Бычкова: И не критиковать больше Путина, кстати.
Максим Резник: Я, честно говоря, не вижу никакой причинно-следственной
связи между этим. Я не знаю, за что я должен благодарить. За то, что
я просидел 17 суток, а не 117? Будучи невиновным. Мне не очень понятна
такая логика. Чувства благодарности к представителям власти я не испытываю.
Но я не собираюсь говорить то, чего не было. Если я говорю о том, что
в частности в следственном изоляторе ко мне относились нормально, у
меня нет никаких претензий, то я об этом и говорю. И не собираюсь ничего
выдумывать. Но, тем не менее, считаю, что условия содержания заключенных
нуждаются в существенном улучшении. В частности, например, так называемая
транзитная камера, где содержатся люди сразу по прибытию в следственный
изолятор, это трудно описуемая вещь. Чтобы понять, что это такое, там
нужно побывать. Это 26 человек, это еще повезло мне, что их было всего
26 на 12 мест. С клопами. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Люди болеют, простывшие. Одновременно там духота. А в остальном, в тех
камерах, в которых после этого я был в двух, там условия вполне приемлемые.
И я не собираюсь ничего наговаривать. Я буду говорить, как есть на самом
деле.
Сергей Бунтман: Наш слушатель С.В.К вывел формулу определенную:
один член партии «Яблока» страшнее трех милиционеров, понятно, почему
демонстрации так охраняют. Наверное, в пропорции.
Максим Резник: Наверное, не единственный случай. Со мной рядом
сидит М. И. Амосов. Он, по мнению прокуратуры, однажды перекрыл собой
весь Невский проспект. Такие могучие люди состоят в петербургском «Яблоко».
Сергей Бунтман: А как он вместился в студию? Я не понимаю.
Максим Резник: Я думаю, что имеется не физический вес, а политический.
Политический масштаб М. И. Амосова в данном случае пугает и правоохранительные
и следственные органы. И правильно, кстати пугает.
Сергей Бунтман: Кроме того, что понавыписывали вам повестки
на все времена суток и на каждый день недели, какая перспектива, какой
дальнейший календарь ваших взаимоотношений с правоохранительными органами?
Максим Резник: Я уже сказал, что получил вызовы на все дни, начиная
с воскресенья. С воскресенья по четверг включительно у меня календарь.
В воскресенье к двум часам, в следующие дни – 18.30. Буду участвовать.
Но еще раз говорю, все решения буду принимать вместе со своим адвокатом
Борисом Груздом, которому полностью на сто процентов доверяю.
Ольга Бычкова: Но там еще должны быть всякие судебные сюжеты.
Сергей Бунтман: Что означает эта формулировка, с которой вас…
для дальнейшего расследования, как она точно…
Максим Резник: Следствие идет, я являюсь обвиняемым по этому
делу. Мне избрана мера пресечения – подписка о невыезде. Я должен являться
по первому требованию. Я буду выполнять эти требования. Они законны.
Но, честно говоря, сегодня я не готов комментировать именно дальнейшие
следственные действия и по причине того, что не хотелось бы давать повод
говорить о том, что я пытаюсь оказать влияние какое-то на следствие
и по причине того, что тут я должен, конечно, советоваться со своим
адвокатом. Вы меня поймите правильно.
Ольга Бычкова: То есть, суда пока еще нет в перспективе, пока
идет только следствие по делу о том, как вы голыми руками и все прочее…
Максим Резник: Да, следствие по делу об избиении и так далее.
Сергей Бунтман: Максим, хотелось бы передать от наших слушателей,
они сомневаются, критикуют и так далее, это мы передали. А вот самые
первые были, даже в одном из питерских офисов, по-моему, прекратили
всю работу и начали открывать шампанское, как мне сказали.
Ольга Бычкова: Еще одна слушательница написала, что волновалась
за вас как за собственного сына.
Сергей Бунтман: Так что очень много таких людей и хочется от
них от всех передать вам поздравления и от нас тоже.
Максим Резник: Спасибо, Сергей. Я постараюсь хоть частично соответствовать
тем ожиданиям, которые вкладывают во все это люди. Это для меня будет
очень непростая задача. Я постараюсь.
Сергей Бунтман: Хорошо, спасибо, Максим, всего доброго.
Максим Резник: Спасибо. Всего доброго. До свидания.
