Вроде бы свершилось. Идея политической реформы - точнее, решительной "парламентаризации" устройства власти в Петербурге - перестала быть частным делом отдельных политиков и журналистов, ранее безуспешно "пробивавшихся" с ней в пространство общественного сознания.

Требование проведения в СПб "политической реформы европейского образца" с передачей контроля за городским правительством городскому парламенту и учреждением должности премьер-министра (с сохранением за губернатором представительских функций) вошло в резолюцию митинга протеста 18 марта, который проводила петербургская оппозиция.

Перед этим такое же требование, сформулированное Петербургским гражданским комитетом, поддержало городское "Яблоко", став первой партией, официально поднявшей "на щит" идею парламентаризма. Пока - лишь в Петербурге, но ведь и "демократическая весна" когда-то начиналась именно в нашем городе. Правда, у нас же она и закончилась - и вовсе не в момент избрания Владимира Путина президентом РФ, как многие думают. Она (по крайней мере, де-юре) закончилась много раньше - весной 1991 года, - когда сессия Ленсовета приняла решение о введении поста мэра города, избираемого всеобщим голосованием, фактически "сдав" город бюрократическому аппарату.

Мятеж против закона

До лета 1991 года модель городского управления в общих чертах соответствовала канонам парламентской республики: выбираемый гражданами парламент и назначаемое им правительство (исполком). При этом Ленсовет имел право отменить любое неверное решение исполкома и снять с должности любого некомпетентного чиновника. Ясно, что в эпоху тоталитарного господства КПСС этот парламентаризм был фиктивным и все ключевые решения в городе, как и сейчас, принимались в Смольном, во главе которого стоял тогдашний его хозяин - первый секретарь обкома партии. Все изменилось в 1990 году, когда на первых свободных выборах большинство мест в Ленсовете завоевали представители демократической оппозиции. В итоге парламентская форма политического устройства города в одночасье наполнилась реальным, а не фиктивным содержанием.

Однако многими депутатами Ленсовета, в тот момент слепо шедшими в фарватере демократических по форме и авторитарных по сути ожиданий значительной части электората, довольно быстро овладела идея снять с парламента фактическую ответственность за все дела в городе и произвести полное отделение исполнительной власти от власти представительной.

Когда вопрос начинал обсуждаться, я, будучи депутатом Ленсовета, помню, говорил коллегам: "Опомнитесь, друзья! Как только вы создадите полностью независимую от парламента исполнительную власть, да еще поставите во главе нее такого харизматического лидера, как Анатолий Собчак, не терпящего возражений, не всегда считающегося с буквой закона, но пользующегося поддержкой горожан, вы подпишете себе смертный приговор. Все полномочия, с которыми связана власть, - финансы, имущество, административные связи, влияние на СМИ - перетекут в Смольный, и вы уже ничего не сможете с этим сделать. А кончится тем, что с представительной властью, "путающейся под ногами у власти исполнительной", поступят так же, как кукушонок поступает с соседями по гнезду..."

Тем не менее - правда, большинством всего в один (!) голос, - 18 мая 1991 года решение о введении поста мэра было принято. После чего все скептические предсказания сбылись, притом очень быстро.

Некоторые петербуржцы (из тех, кто помнит политическую суматоху тех лет) до сих пор убеждены, что в 1991-1993 гг. в СПб была "война властей", заключавшаяся в противостоянии депутатов Ленсовета и мэра Анатолия Собчака. В действительности же в Петербурге, как и в России в целом, происходил самый настоящий "ползучий" мятеж исполнительной власти против закона. Наспех перекрасившаяся в демократические цвета постсоветская бюрократия хотела править, как и при "старом режиме", - то есть без оглядки на представительную власть и принимаемые ею нормативные акты. Исполнительная власть стремилась прочно утвердить за собой статус "государства в государстве", что было ей особенно важно в эпоху "большого передела собственности", когда в мгновенье ока делались крупнейшие состояния.

В декабре 1993 года Борис Ельцин подмахнул указ о разгоне Ленсовета, подготовленный Анатолием Собчаком, и в Петербурге окончательно утвердился авторитарный режим: правом стала воля мэра, возведенная в закон. После того, как в конце 1994 года было, наконец, выбрано Законодательное собрание СПб, его депутаты время от времени предпринимали попытки хоть как-то ограничить власть главы города (сперва мэра, потом губернатора). В числе прочего приняли Устав города, который на фоне основных законов других регионов смотрелся чуть ли не образцом демократии (так, в СПб все члены городского правительства утверждались ЗакСом по представлению губернатора, а исполнительная власть не могла издавать нормативные акты, если это ей не поручено законом).

Тем не менее, при наличии в ЗакСе, как минимум, трети, а часто и большинства депутатов, беспрекословно поддерживающих исполнительную власть, городское управление так и осталось построенным по "президентскому" типу. При этом власть в районах, где до осени 1993 года существовали представительные органы МСУ, теперь полностью "бюрократизировалась": выборные органы исчезли, а главы районных администраций стали назначаться главой городской исполнительной власти.

Приход к власти осенью 2003 года губернатора Валентины Матвиенко окончательно сместил "баланс властей" в сторону исполнительной: до этого депутаты время от времени принимали законы, ограничивающие произвол городских чиновников, теперь же стали говорить, что надо "развязать руки" администрации и не мешать ей решать вопросы так, как она считает нужным. При этом многие из тех, кто стремился ограничивать произвол прежнего губернатора, не видели ничего страшного в произволе нового.

Еще до вступления Матвиенко в должность был изменен городской Устав, и правительство Петербурга, по сути, оказалось выведено из-под влияния ЗакСа: право назначать половину городских "министров" было отдано на откуп губернатору. А затем ЗакС стал один за другим принимать законы, суть которых сводилась к передаче тех или иных полномочий Смольному...

В итоге сегодня политическая система СПб - почти полное подобие той, что существовала в Ленинграде 20-30 лет назад (впрочем, а что другое могли совместными усилиями построить теоретик советского хозяйственного права Собчак, советский хозяйственник Яковлев и комсомольско-партийный работник Матвиенко?). Налицо абсолютный примат исполнительной власти над законодательной. Причем, в отличие от советских времен, нет даже формального закрепления приоритета представительных органов. Администрация города - симбиоз прежних обкома и исполкома, превратившийся в самостоятельную политическую силу, бесконтрольно правящую Петербургом. Она полностью выведена не только из-под контроля парламента, но и из-под какого бы то ни было контроля граждан, от которых с момента отмены губернаторских выборов перестала зависеть даже формально.

Нынче на городскую власть ни в чем нельзя повлиять и ничего нельзя от нее потребовать - ее можно только униженно просить. Она же имеет все возможности отмахнуться от этих просьб - что, как правило, и делает.
Даешь политическую реформу!

Можно ли изменить эту систему на уровне СПб? Ответ: можно! И ничуть не нарушая при этом федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ".

Суть в том, что предусмотренное этим законом "высшее должностное лицо" (в нашем понимании - губернатор) на самом деле имеет не так много полномочий. Губернатор представляет регион, может подписывать договоры и соглашения, подписывает или отклоняет законы, принятые парламентом, формирует "высший исполнительный орган государственной власти субъекта" (правительство региона) и может отправить его в отставку. Собственно, и все.

При этом основные полномочия исполнительной власти - распоряжаться собственностью, разрабатывать и исполнять бюджет и прочее - находятся в компетенции не губернатора, а правительства. А правительство, в соответствии с федеральным законом, формируется в порядке, установленном региональным законом. При этом представительному органу позволено утверждать любых членов правительства (хоть всех!), а выражение им недоверия влечет за собой их "немедленное освобождение от должности".

Что из этого следует? То, что при наличии политической воли у избранных гражданами депутатов Законодательного собрания (на нынешний созыв надежды никакой - речь о будущем), не составляет никакого труда реализовать принцип, провозглашенный сто лет назад депутатом I Госдумы Владимиром Набоковым (отцом известного писателя): "Власть исполнительная да покорится власти законодательной!" Иными словами, провести в Петербурге политическую реформу.

Для этого в Уставе надо закрепить, что у губернатора нет никаких "лишних" полномочий, кроме прямо указанных в федеральном законе.

Он может формировать правительство, но только путем утверждения всех его членов городским парламентом (при этом, скажем, после двух отказов парламента в утверждении того или иного лица губернатор обязан предложить на данное место кандидатуру, заранее согласованную в парламенте).

Он может подписывать договоры и соглашения, но они обретают юридическую силу только после того, как их утвердит парламент.

Он может отклонять региональные законы (право вето предусмотрено федеральным законодательством, и парламент может преодолеть вето только двумя третями голосов), но ничто не мешает записать в Уставе, что губернатор может отклонять законы только по предложению правительства.

Наконец, ничто не мешает записать в Уставе, что вводится должность премьер-министра городского правительства. Пусть губернатор будет "высшим должностным лицом", а во главе правительства будет стоять премьер и его кандидатура будет утверждаться депутатами...

Если это случится, то, конечно, манна небесная не посыплется с неба и Нева не превратится в молочную реку с кисельными берегами. Но городская власть окажется в существенной зависимости от граждан, в то время как сейчас степень этой зависимости сведена к бесконечно малой величине. В этом легко может убедиться любой, кто пытался либо заставить власть сделать что-нибудь полезное для граждан, либо, наоборот, помешать ей сделать что-нибудь для них решительно вредное.

И еще одно крайне важное следствие: зная, что выбирают ВЛАСТЬ, а не "бесплатное приложение" к администрации, граждане будут совершенно иначе относиться к выборам парламента.

Политическая реформа в СПб возможна - нужна только политическая воля. И в первую очередь, ее должны выразить мы, граждане, сменив на выборах (очередных или внеочередных, что было бы куда лучше) состав городского парламента на тот, который проведет эту реформу в жизнь.