Из заключения судебно-медицинской экспертизы: «Непосредственной
причиной смерти Щекочихина
Ю.П. явилась тяжелая общая интоксикация».
Чем? На этот вопрос в медицинском заключении ответа
нет.
Но на основании именно этой экспертизы проверка по факту
смерти заместителя главного редактора «Новой газеты»,
заместителя председателя Комитета Государственной Думы
по безопасности Юрия Щекочихина завершилась ничем. Повторных
и комиссионных экспертиз не проводилось, хотя весь необходимый
материал и был изъят из Центральной клинической больницы.
А следователь, которая вела это дело, из межрайонной
прокуратуры резко пошла на повышение в Московскую городскую.
Еще документ: «…Информация о факте обращения за медицинской
помощью, состоянии здоровья гражданина, диагнозе его
заболевания и иные сведения при его обследовании и лечении
составляют врачебную тайну». Так ответили сыну Юрия
Щекочихина, пытавшемуся получить историю болезни и данные
экспертизы. Были звонки и другим родственникам, смысл
которых: «Не нужно добиваться медицинских документов».
«Новая» смогла переправить крупнейшим зарубежным специалистам
с трудом добытые нами образцы тканей и краткое заключение
судебных медиков. Вывод: симптоматично лечение проводилось
верно, но что вызвало столь тяжелое и обвальное течение
болезни, установить без дополнительных исследований
невозможно. Заключение о смерти поверхностное. Да, это
может быть синдром Лайелла (официальный диагноз), но
какое вещество его спровоцировало?
У нас пока нет ответа на этот вопрос, как и на многие
другие, возникшие после внезапной смерти Юрия Щекочихина.
Ход болезни был обвальным и страшным: выпадение волос,
стремительное старение, отказ по очереди всех внутренних
органов (почек, печени, легких, головного мозга), с
Юры почти полностью сошла кожа…
В медицинской практике подобные случаи были: история
с советским перебежчиком, отравленным в Германии, которого
чудом удалось спасти американским военным врачам. Смерть
в 2004 году на этапе посредника при совершении сделок
по выкупу людей между российскими спецслужбами и чеченскими
боевиками Лечи Исламова — симптомы схожи.
А если вспомнить к тому же контекст событий 2003 года,
то наши предположения о том, что смерть нашего коллеги
и друга была не случайна, перерастают в уверенность.
Юрий Щекочихин как член Комиссии Госдумы по борьбе
с коррупцией расследовал очень многие криминальные истории:
и списание бюджетных средств в Чечне, и разворовывание
боевой техники в Мин-обороны. Но были три главных расследования:
дело об отмывании денег через «Бэнк оф Нью-Йорк», финансовые
операции «атомного» министра Адамова и обстоятельства,
связанные с контрабандой мебели, известные как «дело
«Трех китов».
Все эти три разбирательства в официальной своей части
были прикрыты прежними первыми лицами Генеральной прокуратуры.
Именно Щекочихин и Комиссия по борьбе с коррупцией тогда
добились возобновления «дела «Трех китов» — президент
был вынужден инициировать передачу расследования специально
назначенному следователю Лоскутову.
Дело возобновлено, и в 2003 году происходит череда
убийств и покушений на подозреваемых и свидетелей: расстрел
в больнице, нападения на улице, угрозы — в том числе
в адрес Щекочихина и его семьи.
Понимая, что сдвинуть с мертвой точки расследования
по «Трем китам», Адамову и проч. невозможно, пока не
будет дана принципиальная оценка деятельности заместителей
генерального прокурора Бирюкова и Колмогорова, Щекочихин
инициировал в Комиссии Госдумы по борьбе с коррупцией
расследование деятельности этих высокопоставленных чиновников.
(На следователя МВД Зайцева, занимавшегося «Тремя китами»,
тогда Генпрокуратурой было возбуждено уголовное дело;
из Мосгорсуда выгнали судью Кудешкину, «неправильно»
проводившую процесс над Зайцевым; а из материалов официальной
прослушки стало известно, что в прокуратуру должны были
занести большую сумму денег и обеспечить встречу главного
фигуранта дела — Зуева — с президентом.)
В июле 2003 года Щекочихин должен был официально вылететь
в США, где ФБР интересовалось американскими фрагментами
коррупционных российских историй, и привезти документы,
касающиеся и Адамова, и «Трех китов», — те документы,
которые не спешила принимать Генеральная прокуратура.
А в конце августа — начале сентября итоговый документ
Комиссии Госдумы по борьбе с коррупцией в отношении
высших чинов Генеральной прокуратуры должен был быть
окончательно принят и направлен президенту. В этом документе
упоминались шесть коррупционных дел, которые погибли
в недрах Генпрокуратуры, а также содержался однозначный
вывод: Бирюкова и Колмогорова необходимо отстранять.
Думаем, если бы это произошло, то активное следствие
по «Трем китам» и Адамову началось бы не в 2006 году,
после отставки верхушки Генпрокуратуры, а много раньше.
Но 16 июня 2003 года Щекочихин почувствовал недомогание.
Командировку в Рязань не отменил. По возвращении он
заболел, а 21 июня был доставлен в ЦКБ в тяжелейшем
состоянии. 3 июля ночью умер.
Проверку провели впопыхах, документов родственникам
не выдали, на запросы депутатов Госдумы из Генпрокуратуры
отвечали отписками, за могилой зачем-то велось наблюдение.
Три года «Новая газета» по крупицам собирала сведения,
касающиеся обстоятельств гибели Юрия Щекочихина, проводила
независимые экспертизы того материала, который нам удалось
достать. Но лишь в ходе нормального профессионального
расследования возможно документально установить истинную
причину смерти Юрия Щекочихина. Именно поэтому мы настаиваем
на возобновлении уголовного дела по факту гибели заместителя
главного редактора «Новой газеты» и зампреда Комитета
по безопасности Госдумы РФ Щекочихина Ю.П.
Просим считать этот материал официальным обращением
в Генеральную прокуратуру.
* Профессиональный термин, обозначающий вещество,
спровоцировавшее интоксикацию.
