Григорий Явлинский: Появилось определение, мне оно показалось достаточно полезным – это определение «периферийный капитализм». Суть его заключается в том, что социально-экономическая система, сложившаяся в России, представляет собой систему периферийного капитализма. Потом возник вопрос: хорошо, а какая ее судьба, особенно, когда стало ясно, что никто по этому поводу во власти не огорчается. Ну периферийный капитализм, ну и слава богу. Все хлопают в ладоши, радуются, везде работают казино, мигают лампочки, все пьют горькое или сладкое. Все рады. Разговор с правительством происходит как разговор с людьми, которые сидят, и ты в середине банкета вдруг начинаешь к ним приставать и говорить, что сырьевая экономика – это плохо, периферийная система – это плохо. Или все равно, что начинаешь им говорить: выпивать – это плохо. Они говорят: у нас сейчас банкет, мы выпиваем. Мы знаем, что плохо, но завтра утром давай поговорим.

Андрей Шарый: А утро-то настанет?

Григорий Явлинский: А утро не настает. Банкет продолжается, все требуют продолжения банкета. Кто-то падает, отряд не замечает потери бойца и «Яблочко» песню поет дальше.

Андрей Шарый: Вы, как лидер «Яблока», поете совсем другую песню?

Григорий Явлинский: Да, мы поем другую песню. Суть ее заключается в том, что эта вакханалия очень опасна. Она может продолжаться и десять, и пятнадцать, и двадцать лет. Но просто особенность заключается в том, что качество того роста, который сегодня у России есть, оказывается таким. Однажды люди посмотрят вокруг себя и увидят, что отставание от развитых стран произошло навсегда, уже конкурентоспособность невозможна.

Андрей Шарый: А если я вам скажу, что вы политик-резонер, который мешает людям хорошо жить? Они получили возможность хотя бы смотреть на эти мигающие лампочки, если не пользоваться всеми благами периферийного капитализма.

Григорий Явлинский: Ну что я вам скажу? Я думаю, что это больше касается нынешней номенклатуры. Так и прежняя номенклатура неплохо себя чувствовала. Может быть, лампочек мигало меньше, но радости было не меньше. Даже больше было радости – тогда можно было купить нейлоновые носки, например, и плащ-болонья, и счастью не было границ. Сейчас для того, чтобы так обрадоваться, нужно купить «Феррари» или какой-нибудь пляж в Италии. В этом разница. И раньше радость была примерно такая же: по поводу того, что давали в распределителе. Получить дачу, например, хотя бы одну комнатку, зато в очень приличном месте. Сходить на улицу Грановского, взять там колбаски, поделиться с соседом и сказать: «Видишь, у меня теперь есть такая возможность». Так что номенклатура всегда умела радоваться. Нынешней номенклатуре, которая так радуется, ей в общем-то судьба страны, на мой взгляд, безразлична, потому что в этих людях глубоко укоренено чувство потери. Многие из них потеряли свою страну, которая была советской страной, той великой, громадной, главной, страшной, а в новую они не верят. Они просто приспособились к этой жизни как люди неглупые и получают от этой жизни все, что им хочется. Но будущее их и не интересует, они в него не верят.

Андрей Шарый: А эта новая российская номенклатура бюрократического класса, которая управляет страной периферийного капитализма - она какая? Она неглупая, она трусливая, жадная, подлая? Какая она?

Григорий Явлинский: В идеологическом смысле она вообще никакая, она не левая, не правая, не коммунистическая, не либеральная, не демократическая, она просто никакая. Она хищная. Она решает задачи быстрого агрессивного обогащения - вот она какая. При этом, как правило, она не признает никаких преград и быстро двигается. Но она делает это как временщик. Вот есть особенность, мне иногда задают такой вопрос ваши коллеги, они говорят: как же, в Америке тоже были бароны-грабители, ну что такого? Вот они построили всю Америку. Вот семья Кеннеди вышла из этого клана и многие другие. Да, но там особенность заключалась в том, что они грабили в Америке и инвестировали в Америку. А здесь особенность в другом: грабят в России, берут в России, а вкладывают где-нибудь в другом месте.

Андрей Шарый: А почему не инвестируют в России?

Григорий Явлинский: Потому что в России не существует прав собственности. Дело в том, что некуда вкладывать. Покупайте квартиры, спрос на них огромный, спекулируйте ими, вот и весь выбор. Вы квартиры покупаете, продаете, покупаете, продаете. Собственно и все, некуда вам вкладывать деньги. Заводы не надо строить, предприятия нельзя открыть, потому что отберут. 20 процентов собственности находится в настоящее время в состоянии захвата, который произошел силовым образом в результате рейдерства. Более ста крупнейших компаний подвергались силовому объему. Плюс к этому тысячи всяких других мелких. Плюс в этом отъеме участвует и само государство, оно само же этим занимается, оно само считает едва ли не самым главным направлением своей деятельности. Где же вы найдете? Помните сказку «Буратино», он там очень любил говорить: «Ищи дурака». Вот и все. Где же вы найдете желающих вкладывать во что-то такое… Лучше подарить яйца президенту, купить большие яйца Фаберже.

Андрей Шарый: Это форма отката?

Григорий Явлинский: Это форма уважения