6 января (24 декабря) скончался князь Григорий Николаевич
Трубецкой. Вся русская колония Парижа, без различия направлений,
объединилась вокруг его гроба в безмолвной скорби. Наше
Движение потеряло в нём верного друга и покровителя, бывшего
членом Совета движения, участником наших съездов, гостем
кружков и праздничных собраний молодёжи, согревавшего
их исходившими от него лучами ясной и тихой мудрости.
Князь Григорий Николаевич был сыном замечательной семьи,
сохранявшей лучшие заветы старой России - то, что было
в ней чистого, свободного, христианского. Двое старших
братьев его, Сергей и Евгений Николаевич были крупными
религиозными философами, из школы Влад. Соловьёва, блестящими
писателями и общественными деятелями. В воспоминаниях
Евгения Николаевича прекрасно передана та атмосфера высокого
идеализма и философских исканий, в которой протекала юность
братьев Трубецких. Григорий Николаевич (род. 14/26 сентября
1873г.) не был писателем, но достойно служил России на
дипломатическом поприще. Окончив Московский университет,
он поступил в министерство иностранных дел и служил атташе
и секретарём в посольствах Вены, Берлина и Константинополя.
Война застала его посланником в Белграде. Его перу принадлежит
один из исторических актов Великой войны - воззвание Вел.
Кн. Николая Николаевича к полякам, с обещанием автономии
польскому народу. Когда перемена военного счастья заставила
сербскую армию эвакуироваться через Черногорию на о.Корфу,
Григорий Николаевич был с нею. Его жена, кн. Мария Константиновна,
была заведующей Красного Креста. Князь и княгиня разделили
страдания братского народа.
Во время войны гражданской Григорий Николаевич заведовал
политическим отделом при ставке Главнокомандующего. Но
с этого времени его церковное служение уже первенствовало
над государственным.
Вместе с братом Евгением он был членом Московского Собора
1917-1918 гг. Григорий Николаевич близко стоял к почившему
патриарху и унёс с собой в изгнание его заветы. Чуждый
всякому фанатизму и политиканству, он всегда стремился
в своей церковной деятельности к миру и единению, но на
основе церковной правды. Болея душой за Церковь, он остерегался
страстью, горячностью бредит Её раны.
Для всех нас, имевших счастье знать его, он был учителем
терпимости - христианской и православной свободы. Только
к гонителям Церкви и их наёмникам - «обновленцам» - он
относился с непримиримой строгостью.
Стойкий, совестливый, справедливый - он воплощал в себе
те добродетели старой России, которые, кажется, уходят
из нашей жизни. С ними он умел соединить редкую скромность,
тот христианский и национальный дар Трубецких, о которых
«внешние», не подозревая его источника, не знали, как
сказать: истинный аристократизм, или демократизм. Патриарх
русского православного Парижа, князь Григорий всегда любил
держаться в тени, избегал общественных выступлений, редко
полемизировал, был простым среди простых, среди юношей
- не учителем, а другом.
Бесконечно больно думать, что он ушёл от нас, что никогда
в наш круг не войдёт его светлое, мудрое лицо, не раздастся
тихий голос …
Да будет лёгок и светел его небесный путь.
