О послании президента Федеральному Собранию в интервью Радио Свобода говорил лидер российской демократической партии «Яблоко» Григорий Явлинский. С ним беседовал Андрей Шарый.

- Григорий Алексеевич, вы уже успели отреагировать на послание президента. Вот цитата из вашего заявления: «Президентский доклад представляет собой послание лидера авторитарно-патерналистской системы советского типа». Очевидно, в отличие от многих комплиментарных высказываний, сегодня прозвучавших, вы не считаете, что доклад Путина - это «переломная парадигма» в развитии страны. Почему?

- Я думаю, что Путин последователен, он действительно создает авторитарную, а сегодня к этому добавилось - патерналистскую систему. Он это не скрывает, он говорит это совершенно внятно. И все меры, которые он предлагает, они укладываются в такую его линию, такую его политику.

- Поясните, пожалуйста, почему вы считаете, что именно сегодня добавлен этот вот термин – «патерналистская система»? Что это означает по-вашему?

- Это, например, означает следующее: вот он совершенно понятно и правильно поднял проблему демографии. А как он ее предложил решать? Прежде всего через пособия, через прямую помощь государства женщинам, которые хотят рожать детей, выраженную напрямую в виде денежных дотаций. Не отменяя эту меру, нужно подчеркнуть, что если бы речь шла о современной рыночной экономике и о современном государстве, прежде всего нужно было бы говорить о доходах граждан, о повышении активности населения, о малом и среднем предпринимательстве, о том, что Россия нужна не только сырьевая, а диверсифицированная экономика, которая предлагает совсем другую структуру занятости. Которая предлагает не значительное число квалифицированной рабочей силы, занятой на добыче и продаже нефти и газа, а более полное использование всего человеческого и образовательного потенциала страны. Это предполагает ответ на вопрос о политической стабильности, о судебной системе, о том, что происходит с доступностью образования, с уверенностью граждан в том, что в случае каких-либо проблем, которые возникают в семье, они могут быть уверены в завтрашнем дне с точки зрения обеспечения - скажем, в виде кредитов, решения вопросов жилья. Это очень широкий круг вопросов, связанный с социальной и экономической активностью населения, а не просто с выдачей пособий.

- Григорий Алексеевич, верно ли я вас понимаю, что вы предложили бы президенту вообще по-другому концептуально повернуть вот этот институт посланий Федеральному Собранию? В этом году обсуждали демографию и оборону, в прошлом году - рынок доступного жилья и национальные проекты. Это как бы такие шахматные фигуры разные на одной и той же доске. Вы предлагаете поменять вообще просто идеологию подхода к тому, что происходит?

- Да, вы верно понимаете. Потому что я считаю, что ключевые проблемы России - это проблема отсутствия независимой судебной системы, это проблема глубочайшего недоверия со стороны населения ко всем государственным институтам и отсутствия в России независимого представительного органа и независимого парламента. Это проблема, наконец, отсутствия института собственности, непререкаемого института собственности, защищаемого всей силой всех государственных институтов. А президент сделал наоборот, он напугал опять собственников в самом начале своего выступления, сказав о том, что наступали на мозоли и будем наступать еще сильнее. Я думаю, что задачей такого послания было бы создание механизмов, которые решают ключевые проблемы страны, такие как Кавказ, олигархическая государственно-монополистическая экономика, вооруженные силы, коррупция, административная система. Никаких механизмов по решению этих проблем президентом не предложено. Он авторитарно говорит: «Надо сделать» - и дальше перечисляет что. И мы потратим на это деньги.

- Скажите, пожалуйста, как вы отреагировали на военные аспекты в выступлении Владимира Путина? Я говорю сейчас не о состоянии армии, а о перечислении разных конфликтов, в которых российская армия должна побеждать и к которым Россия должна быть готова. Там и глобальное противостояние, и чуть ли не начало третьей мировой войны. Это продолжение политики президента или для вас это новая мысль?

- Это мысль, в общем, понятная. Во-первых, президент очень любит такую тематику, оборонную, и тематику, связанную с вооруженными силами, он ей всегда уделяет особое внимание. Но, на мой взгляд, в мирное время все-таки это больше тема для его выступления, скажем, в Генеральном штабе, чем для национального послания. И кроме того, вновь не поставлен ключевой вопрос обороны. Ключевой вопрос обороны - это отношение к людям, которые служат в армии. Вопрос обороны - это не ракеты, танки и подводные лодки, а отношение и уважение к тем, кто там служит. Поэтому следовало бы говорить о преступности в армии и дедовщине или, по крайней мере, определять механизмы решения этих проблем. Это вновь не было сделано. Был продемонстрирован такой подход опять же авторитарно-технического свойства.

- Скажите, вы ожидали более резкой антиамериканской риторики, учитывая то, что отношения России и США в последнее время вообще планомерно ухудшаются, а после заявлений вице-президента США относительно того, что Россия двойственным путем идет к демократии, ожидался какой-то сильный ответ от Путина?

- Нет, я думаю, что ему не нужно давать никаких ответов. У него впереди встреча «восьмерки», зачем ему полемизировать на эту тему? Он исходит из простого такого представления: ну, Чейни что хочет, то и говорит, а дела развиваются по-другому: президент США прибудет на встречу «восьмерки». И он поэтому не считает нужным полемизировать на эту тему.

-А вам есть в чем поддержать президента? В этом часовом выступлении были какие-то конструктивные зерна?

- Я бы сказал, что президентское послание во многом риторическая вещь. Так вот, риторику можно было бы использовать в сложившихся условиях любую, в том числе и ту, которая могла бы привести к очень неприятным последствиям в стране. Он этого не сделал. То есть он не сделал послание хуже, чем оно есть.

- Вы ожидаете какого-то изменения в политике Кремля после этого послания? Или все будет восприниматься как директива и сколько-нибудь существенного качественного изменения ситуации ждать не приходится?

- Нет, я думаю, что никакого изменения в качестве политики после этого послания не произойдет. Могут произойти изменения после встречи «восьмерки» в Петербурге, но они будут носить глобальный для России политический и идеологический характер. Но это будет уже после встречи и не на основе послания.

- А почему вы так считаете, почему связываете с этой встречей такие ожидания?

- Потому что, как правило, после таких встреч и таких разного рода символических и парадных международных мероприятий в России в последние шесть лет очень часто случались резкие обострения внутриполитической линии. И потенциал, я бы так его назвал, реакционной политики, который накапливается, он после таких мероприятий обычно реализуется.