Свою
автобиографию он начал словами: "Пожалуй, про себя
я бы мог сказать: "Я был монстром". И хотя это
было сказано про детство, это сущая правда.
Есть люди, которые не вписываются в масштаб, нахально
попирают все законы перспективы.
Лем был больше всего, что оказывалось с ним рядом.
Он считался писателем-фантастом, но на самом деле из
фантастики он торчал, как медведь, посаженный в корзину
с цыплятами. Его называли лучшим из польских писателей,
но он, не в обиду сказано, перевешивал большинство Польской
ассоциации писателей вместе взятых. Даже просто писателем
назвать его не поворачивается язык – он не влезет в рамки
литературы, потому как – куда девать его футурологию,
философию, науковедение, биографии воображаемых деятелей,
наконец" Он не был ни писателем, ни ученым, он просто
уютно обосновался в этом мире и наблюдал за нами с усмешкой,
а его пугающе могучий и острый до ехидства ум препарировал
тем временем современность на жилочки.
Раньше таких называли просто мыслителями. Наверное,
он был последним.
Монстр появился на свет 12 сентября 1921 года во Львове
в семье врача-отоларинголога. Свою монструозность он сполна
продемонстрировал еще в детстве, и не только тем, что
соглашался сделать, что его просят, исключительно после
того, как отец забирался на стул и начинал попеременно
открывать и закрывать зонтик. Нет, у мальчика было не
только богатое воображение, но и хорошая голова. В 4 года
он уже умел читать и писать, а когда в 1936 году во II
Львовской мужской гимназии проводилось тестирование, юный
Лем набрал 180 баллов – наивысший показатель среди школ
по всей южной Польше.
Потом были присоединение Львова к Советскому Союзу, учеба
во Львовском медицинском, так как в Политехнический представителя
"неправильного социального класса" не приняли
и пришлось подключать связи отца. Потом нацистская оккупация,
работа помощником механика и сварщиком в гаражах, освобождение
Львова, репатриация в Краков. Лем, кстати, уверял, что
всерьез раздумывал над тем, чтобы не возвращаться в медицинский,
а пополнить ряды пролетариата:
"Я мог бы зарабатывать достаточно много, работая
сварщиком, что выглядело достаточно привлекательно, ибо
начинать в Кракове приходилось с нуля. С другой стороны
– даже мысль о том, что я могу бросить обучение, сильно
огорчала моего отца. В течение некоторого времени я не
мог сделать выбор, но в конце концов решил продолжить
медицинское образование"
Но и врача из него не получилось. С 1946 года он начинает
писать, в начале 50-х выходят его первые романы "Астронавты"
и "Магелланово облако" Еще вполне традиционные,
про звездолеты, отважных первопроходцев и преобразование
мира во имя торжества справедливости. Они если чем и выделялись
из общего ряда описаний "светлого коммунистического
завтра", так только недюжинным мастерством. Однако
уже после "Эдема", "Непобедимого"
и "Соляриса" стало понятно, что "молодой
талантливый" вырос и клетку традиционной фантастики
раздавил изнутри.
Все по своим местам расставило "Возвращение со
звезд", где вместо светлого будущего уже зыркало
глазками неприглядное настоящее – вырождение благополучного
общества в результате гипертрофированного потребительства.
А потом" Потом вместе со вполне традиционными "Гласом
Господа" и "Рассказами о пилоте Пирксе"
начали появляться странные книги – "Звездные дневники",
"Сказки Роботов", "Кибериада", "Осмотр
на месте" и т. п. Назвать это фантастикой – значило
очень сильно польстить тогдашней фантастике.
А когда появился сборник философских эссе "Сумма
технологий", стало понятно, что Лема придется изъять
из фантастики и поставить отдельно, в стороне – это Лем,
он такой один.
Неудобный, большой, невписывающийся.
Когда в 1973 году Американское сообщество научных фантастов
уже не могло игнорировать такую величину и – небывалый
случай – включило европейца в свои ряды, то очень скоро
пожалело о своем решении – наглого поляка пришлось вскоре
выгнать "из-за критических высказываний по поводу
низкого уровня американской научной фантастики" Он,
видите ли, убежден в "необходимости социально-философской
основы и продуманной научной базы у фантастического жанра
литературы, почему она и зовется научно-фантастической"
Кстати, в знак протеста против исключения Лема Майкл Муркок
и Урсула Ле Гуин потребовали и своей отставки.
Но Лема, думается, это мало волновало. Волновала его,
ни больше ни меньше, судьба человечества, и он был одним
из немногих авторов, чье мнение на этот счет не вызывало
снисходительных усмешек. Капица как-то сказал: "Фантастика
воспитывает уважение к интеллекту". Лем был последним,
про кого можно было так говорить без всяких скидок.
Сегодня Станислав Лем на 85-м году жизни скончался в
Кракове в клинике кардиохирургии Ягеллонского университета.
Охота на Сэтавра закончена.
