В субботу состоится очередное заседание президиума Совета по реализации национальных проектов. Возможно, речь пойдет о реализации программы «Образование». О том, в чем суть этого широко разрекламированного проекта стоимостью в 25 млрд. руб., россияне пока знают плохо. Но учителя и руководители школ уже поняли, что образовательным учреждениям страны начнут выделять деньги. Причем точечно: средства получат только лучшие школы и лучшие педагоги. Именно этот факт уже расколол учительское сообщество, страсти у школьной доски накалились до предела.

Узнать о том, что думают рядовые учителя о нацпроекте «Образование», – задача не из простых. Начать хотя бы с того, что ни в одну из московских школ просто так не попадешь. Корреспондент «НИ» попыталась пройти в школу, расположенную недалеко от метро «Преображенская площадь», но вход преградил охранник. Внутрь – нельзя. Позвать кого-нибудь из администрации – это можно. «Ну что там у вас?» – со снисходительной улыбкой спрашивает завуч Ирина Матвеева, но тут же мрачнеет, услышав о том, что от нее хотят услышать мнение о национальном проекте «Образование». «Нет, про это говорить не буду, – категорично заявила она. – Только с разрешения руководства». С тем же предложением обращаюсь к директору. «Не произносите при мне это словосочетание – национальный проект! – вопит он. – Комментировать мы ничего не будем. Ищите более смелых спикеров и, пожалуйста, нашу школу в связи с этим не упоминайте!» С подобной реакцией «НИ» столкнулись и в двух других окрестных школах. Как выяснилось впоследствии, многие московские педагоги видят целый ряд недочетов в программе «Образование». Поэтому петь хвалу проекту они не хотят, а выступать с критикой не позволяет осторожность – зачем лишний раз с чиновниками ссориться?

Между тем самые спорные пункты национального проекта «Образование» – это назначение ежегодной премии десяти тысячам лучших учителей и гранта по миллиону рублей трем тысячам школ, достигшим наибольших результатов. Победителей будет определять ряд экспертных комиссий на основе восьми базовых критериев отбора. «Суть проекта сводится к выявлению тех учителей и школ, которые успешно используют инновационные технологии, – пояснил «Новым Известиям» ректор Академии повышения квалификации и переподготовки работников образования и главный оператор проекта Эдуард Никитин. – Полученные гранты позволят углубить вновь разработанные методики. Лучшие школы, такие образом, превратятся в научно-образовательные центры, которые будут не только давать необходимые знания ученикам, но и помогать отстающим педагогическим учреждениям повышать уровень преподавания».

Однако в столь радужное развитие событий профессионалам, работающим на местах, верится с трудом. «Поднимать худшие по качеству обучения школы должны не другие образовательные учреждения, это просто не их задача, а государство, – рассказал «НИ» директор гимназии № 1513 Александр Бубман. – Для полноценного развития сферы образования необходимо предоставить всем школам равные стартовые условия, а не делить их на явных лидеров и аутсайдеров».

Система грантов, по мнению председателя комиссии по образованию Московской городской Думы Евгения Бунимовича, еще больше увеличит разрыв между хорошими и плохими школами. Общеобразовательные учреждения, где преподавание и так было качественным, поднимутся на более высокую ступень, в то время как отстающие вынуждены будут плестись на пугающе низком уровне. Поддерживая исключительно сильных, чиновники фактически противоречат первоочередной задаче любого государства – сделать качественное образование доступным. Ведь это подразумевает развитие и укрепление именно «средних» школ, а не поддержку ведущих учебных заведений.

«Суть проблемы упирается опять-таки в недостаточное финансирование проекта, – пояснил «НИ» научный руководитель центра социальных исследований и инноваций Евгений Гонтмахер. – Если гранты получат только 3 тысячи из 65 тысяч школ, то это приведет к образованию элитарных учебных заведений, но на российское образование в целом повлияет мало. Но если бы в течение ближайших 2–3 лет такая помощь была обещана 15–20 тысячам, а через некоторое время еще такому же числу школ, то тогда появился бы шанс начать сближение уровня обучения внутри основной массы общеобразовательных учреждений».

С некоторыми опасениями смотрят сотрудники школ и на те 8 критериев, по которым будут выбирать лучших из лучших. «На основании менее десятка показателей, спущенных сверху, сложно понять реальную картину происходящего в школе, – считает Александр Бубман. – Существует масса показателей, которые не учитываются. Например, спрос на книги в библиотеке, атмосфера внутри учебного заведения, количество выпускников, попавших в тюрьму». «Национальные проекты не должны иметь форму соревнования, это не стометровка, где видно, кто лучше, а кто хуже. Даже в судействе фигурного катания мы видим грубые ошибки, а оценка школ, поверьте, это намного сложнее», – добавляет Евгений Бунимович. Существенный недочет критериев национального проекта – тот факт, что в конкурсе не могут участвовать общеобразовательные учреждения, в которых нет слова «школа», – например, кадетские корпуса или детские центры здоровья.

Кроме того, национальный проект поделил учителей на «классных» и «неклассных». Так, в феврале волгоградские учителя, которым посчастливилось быть классными руководителями, получили дополнительно к зарплате одну тысячу рублей, передает наш собкор в регионе Станислав Анищенко. Такова надбавка за классное руководство, согласно национальному проекту «Образование». Местные профсоюзы видят в этом некоторый дискриминационный подход по отношению к педагогам вообще. Ведь эту тысячу рублей получают далеко не все городские классные руководители, а только те, в чьих классах учится не меньше 25 детей. Если же в классе насчитывается, к примеру, только 20 учеников, то педагог получает уже не тысячу рублей, а 800. То же самое касается и классов компенсационного обучения, где, как правило, учится не больше 18 детей. При этом если в классе насчитывается свыше 25 человек, то это никак не влияет на размер правительственной надбавки.

Для сельских «классруков» планка численности школьников снижена до 14 человек. Однако в селах региона в классах порой едва набирается 10 детей. Эта проблема особенно актуальна для малокомплектных школ, где учеников может быть всего 14 на всю школу.

«Стимулировать качество работы педагога, его профессиональный рост необходимо, прежде всего, достойной заработной платой, – считает председатель волгоградского обкома профсоюзов работников народного образования Лидия Нестеренко. – Кроме того, в «классных» надбавках и премиальных есть некоторый дискриминационный подход по отношению к педагогам вообще. Потенциальная возможность иметь классное руководство есть только у 55–58% российских учителей, поскольку количество классов уменьшается. А остальные педагоги остаются вообще без всяких надбавок к заработной плате. Поэтому в коллективах школ может возникнуть недовольство». И такая же картина наблюдается во всех регионах.

Отдельно обсуждается в педагогической среде перспектива появления «везунчиков» – учителей, получивших ежегодную премию в размере 100 тыс. рублей. Как пояснил «НИ» главный редактор журнала «Директор школы» Константин Ушаков, меры финансовой стимуляции лучших сотрудников, эффективные в рыночных структурах, могут неадекватно восприниматься в коллективе педагогов, живущем по законам этики, а не конкуренции. Уже сегодня, по данным Гонтмахера, проявляются факты остракизма со стороны обойденных вниманием преподавателей. И если быстро не увеличить число учителей, которые получат федеральные доплаты, чтобы доля «обиженных» не была подавляющей, атмосфера накалится до предела. «С начала этого учебного года директора выдвигали своих представителей на конкурс, – рассказала «НИ» доцент кафедры педагогики Московского педагогического университета им. Ленина Наталья Модестова. – Выбирали, считали, давали оценку живым людям. Все это просто оскорбительно! Да и критерии оценки каковы? Одно из требований к лучшему учителю – стаж не менее трех лет. Но за это время нельзя стать сформировавшимся учителем. За это время невозможно даже выпустить класс. Я не исключаю, что как раз лучшие учителя из-за этого будут уходить из школ».

В целом же все опрошенные «НИ» специалисты сошлись на том, что от национального проекта они ждали большего. «Деньги – это, конечно, хорошо, но необходим более масштабный подход, – поделился с «НИ» директор образовательного центра № 548 «Царицыно» Ефим Рачевский. – Следует создать образовательный кодекс РФ, внести изменения в существующее налоговое законодательство, чтобы предоставить школам реальные льготы. Необходимо также изменить систему профессиональной подготовки учителей и оплаты труда». По мнению г-на Бубмана, нужно поднять авторитет учителя, чтобы в школу потянулась молодежь, прежде всего мужского пола, ведь сейчас 90% педагогов – женщины. Это нарушает гендерный баланс и негативно сказывается на психике учеников. «Предполагают награждать лучших учителей, но где их взять, если уровень подготовки педагогов в институтах постоянно снижается, – добавляет г-жа Модестова. – Часы, которые раньше занимали такие необходимые предметы, как психология, история педагогики, заменяются, например, «методикой математики». Сроки практики постоянно урезают».

Ответ чиновников на перечисленные выше претензии сводится к известной пословице: «Берите, пока дают». По большому счету, единственным представителем власти, кто согласился внести существенные коррективы в национальный проект, стал мэр столицы Юрий Лужков. Он отправил на доработку критерии отбора лучших школ и учителей Москвы, пообещал из городского бюджета доплатить за классное руководство обойденным проектом педагогам, а также включить в борьбу за гранты кадетские корпуса и лицеи за счет местных средств. В проект формирования «школы будущего» Лужков также включил претворение в жизнь идеи «учебы через игру». Но о реальных результатах московской образовательной политики говорить пока рано.

«ОБРАЗОВАНИЕ» – А ЧТО ЭТО?

В начале марта Фонд «Общественное мнение» провел опрос более двух тысяч респондентов на тему национального проекта «Образование». Оказалось, что положение дел в школах устраивает 37 % респондентов, 10% оценивают ситуацию как хорошую, 36% – как плохую. При этом о ходе национальной программы осведомлены 56% опрошенных, еще 28% «что-то слышали» об этом, 11% впервые узнали о нем из вопросов, при этом в эту группу входят 45% работников образования. 3% опрошенных слышали только положительные отзывы о проекте, 4% – исключительно отрицательные. Однако, как показали дальнейшие вопросы, большая часть реформ, которые респонденты отнесли к национальной программе, в действительности не имеют к ней никакого отношения. В частности, чиновникам приписали идею коммерциализации образования и изменения в учебных программах. Стоит отметить, что только 2–3 % опрошенных реально в курсе нововведений, предусмотренных программой «Образование».