Пятнадцать лет назад, 17 марта 1991 года, впервые в советской истории проходили сразу два референдума. На одном голосовали за сохранение Советского Союза, на другом - за введение поста президента РСФСР. Ответ на вопрос союзного референдума тогда казался чрезвычайно важным, ответ на вопрос российского референдума - не очень важным: да не все ли равно, как будет называться первое лицо административно-территориального образования в составе СССР? Девяти месяцев хватило, чтобы понять: насчет важности дело обстояло ровным счетом наоборот.

Решение о назначении референдума с вопросом: "Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?" - принимается в декабре 1990 года на четвертом Съезде народных депутатов СССР.

Ему предшествует "парад суверенитетов", начавшийся 9 марта 1990 года, когда Верховный Совет Грузии во главе со Звиадом Гамсахурдиа принимает декрет о гарантиях защиты суверенитета республики и денонсирует Союзный договор 1922 года. Через два дня сессия Верховного Совета Литвы принимает "Акт о восстановлении независимого Литовского государства", отменяя на территории республики действие Конституции СССР. 30 марта ВС Эстонии принимает закон "О государственном статусе Эстонии", отрицающий законность государственной власти СССР в Эстонии с момента ее установления. 4 мая ВС Латвии принимает Декларацию "О восстановлении независимости Латвийской республики". 12 июня "Декларацию о государственном суверенитете РСФСР" принимает I Cъезд народных депутатов России. 20 июня такую же декларацию принимает парламент Узбекской ССР, 23 июня - Молдавии, 16 июля - Украины, 20 июля - Северной Осетии, 27 июля - Белоруссии, затем о суверенитете заявляют еще три десятка республик и даже автономных округов...

Референдум 17 марта должен спасти Союз - но с самого начала все идет вкривь и вкось. От участия в нем отказываются шесть союзных республик из пятнадцати - Литва, Латвия, Эстония, Армения, Молдавия и Грузия. А затем внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР принимает решение о проведении в тот же день, 17 марта, еще и российского референдума с вопросом: "Считаете ли вы необходимым введение поста президента РСФСР, избираемого всенародным голосованием?".

Воодушевленные идеей суверенитета (понимаемого тогда, в первую очередь, как прекращение подчинения союзному центру и выплаты ему податей), российские депутаты всех цветов политического спектра дружно голосуют за президентство: их лидер должен иметь статус, позволяющий ему противостоять Михаилу Горбачеву.

Результаты союзного референдума впечатляют: из 186,6 миллиона граждан, имеющих право участвовать в референдуме, на избирательные участки приходит 148,6 миллиона человек - 80% избирателей. Из них за сохранение Союза голосуют 113,5 миллиона человек - 76,4%. Против голосуют 32,3 миллиона человек, или 21,7%. Но и результаты российского референдума столь же выразительны: 69,9% участников референдума голосуют за введение президентства. Конечно, происходит подмена понятий, и граждане отвечают не на процитированный выше вопрос, а совсем на другой: "Желаете ли вы, чтобы Борис Николаевич Ельцин был единоличным главой государства?". Впрочем, за год до этого и пост президента СССР создавался под вполне конкретного человека, а вовсе не исходя из политических теорий...

Дальнейшее известно: Ново-Огаревский процесс, начатый 23 апреля 1991 года соглашением "9+1" (Горбачев и лидеры девяти республик, участвовавших в референдуме), в котором говорилось, что "первоочередной задачей является заключение нового договора суверенных государств с учетом итогов проведенного всесоюзного референдума", так и не закончился подписанием нового Союзного договора.

12 июня 1991 года Борис Ельцин был избран президентом РСФСР, Гавриил Попов и Анатолий Собчак - соответственно мэрами Москвы и Ленинграда. А затем был путч, после чего результаты "судьбоносного" союзного референдума уже никого не интересовали: начался стремительный распад страны.

Последствия же российского референдума, казавшегося тогда малозначительным, оказались глобальными. Сторонники первого российского президента и по сей день полагают, что только превращение России из парламентской республики в президентскую позволило победить ГКЧП, провести необходимые экономические и политические реформы и демонтировать коммунистический режим.

Многие его оппоненты, однако, придерживаются противоположной точки зрения. И полагают, что крушение ГКЧП и развал структур компартии произошли бы независимо от того, как называлась должность, которую занимал Ельцин.

Что касается реформ, которые стал проводить российский президент, игнорируя парламент (занявший место "главного врага" после исчезновения союзного центра), то их полезность для населения признается далеко не всеми.

Возможно, если бы Ельцин остался председателем парламента, а не стал бы единолично правящим начальником - реформы проходили бы совсем по-другому. И уж точно мы не получили бы перманентную "войну властей", господство "указного права", "шоковую терапию", чубайсовскую приватизацию и "черный октябрь" 1993-го