Я всегда говорил, что поэма Александра Блока "Скифы" - не только гениальная поэзия, но и самый выдающийся, самый современный и актуальный текст российской политической мысли. В ней великолепно выражена вся двойственность, вся трагическая разорванность российского сознания в его отношении к Европе, к Западу.

"Нам внятно все - и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений". Мы ощущаем себя неразрывной частью европейской культуры. Но что-то непреодолимо заставляет нас вновь и вновь оборачиваться к Западу "своею азиатской рожей", смакуя, как "свирепый гунн" будет на наших телевизионных экранах "жечь города" и "мясо белых братьев жарить".

И взрывы в Лондоне, и ураган "Катрина", и горящие предместья Парижа представили нам в летне-осеннем сезоне 2005 года великолепную возможность предаться этой любимой национальной забаве. Отплясались на, может быть, несколько преждевременных поминках по Западу на славу.

Запад действительно переживает не лучшие времена. Конец истории явно не состоялся. Дряхлеющему демографически, гедонистически ориентированному, склонному почивать на лаврах своих материальных успехов Западу брошены цивилизационные вызовы. И неизвестно, который из них серьезней - средневековый вызов фанатичного агрессивного исламизма, замешенного на очевидном комплексе неполноценности, или пока еще неясный, а потому загадочно пугающий вызов великой китайской цивилизации, никогда никакими комплексами не страдавшей.

Россия к началу ключевого в мировой истории XXI века так и не определила свою геополитическую ориентацию, окончательно запутавшись в трехсотлетней страстной блоковской любви-ненависти к Западу. Зато за нас этот выбор сделали враги и соперники Запада. Если воспользоваться несколько натянутой метафорой Запада как современного Рима, теснимого варварами, то в глазах варваров Россия безусловно часть Рима, причем наиболее уязвимая его часть, первой подлежащая поглощению. Идеи исламской революции, по меткому замечанию высокого кремлевского чиновника, "как подземный пожар распространяются по всему Северному Кавказу".

Дальний Восток и Восточная Сибирь методично и планомерно демографически и экономически обустраиваются нашим великим евразийским союзником. Путин и Ху слушают нас, слушают нас.

А Запад видит в нас то, чем мы хотим быть сами. Никогда раньше, даже в годы острейшего военно-политического противостояния СССР и США гнойная ненависть к Западу не достигала такой судорожной степени и не носила такого массового характера. Слабеющий Запад хотел бы видеть в нас союзников, а видит клоунов, беспрерывно грозящих ему какими-то чудо-ракетами, бесконечно разоблачающих его жидомасонские заговоры по ослаблению и расчленению России, тычущих ему в нос своей высочайшей духовностью и суверенной демократией, продающих Китаю оружие, которого не может позволить себе наша собственная армия, и заботливо крышующих ядерную программу Ирана.

Наши правители ненавидят Запад больше, чем любят Россию. Они не могут простить ему поражения в холодной войне, краха многовекового мифа о Третьем Риме. Они мечтают о невозможном. О реванше. Пусть даже на задворках Четвертого Рима. В качестве его провинции, управляемой каким-нибудь наместником Ду Гином или великим аятоллой Аль-Джемалем. Они наполняют миазмами своих комплексов все поры современного информационного общества, отравляя его коллективное бессознательное.

Мой шестнадцатилетний внук, как все нормальные люди его возраста, совершенно не интересуется политикой. Недавно он провел месяц в США, и я поинтересовался его впечатлениями. "Замечательная страна. Она мне очень понравилась", - ответил он. Потом немного задумался и добавил: "Но у них нет ни одного шанса выстоять против Китая". И в голосе его послышалось не только сожаление, но и какое-то странное скифское торжество.