В Петербурге произошло нечастое в наше время событие: удалось отстоять права граждан, открыто нарушенные властью. Молодые яблочники добились реализации права на льготный проезд в городском транспорте для десятков тысяч студентов и аспирантов.

Это право было дано законом. В нем говорилось: покупать льготные проездные билеты могут студенты и аспиранты любых высших учебных заведений. Но на деле «карточки» стали продавать только тем, кто учится на бюджетном отделении государственного вуза, а остальным дали от ворот поворот. И тем, кто учится в негосударственных вузах, и тем, кто учится в государственных, но на платной основе.

Получив сотни звонков от студентов и аспирантов, яблочники обратились в прокуратуру и организовали сбор подписей под требованием выполнять закон. Администрации пришлось срочно созывать совещание и давать указания о продаже «карточек» всем студентам и аспирантам.

Теперь в Петербурге «ЯБЛОКО» и движение «Оборона» начинают новую кампанию — за снятие абсурдных ограничений на число поездок в метрополитене, которые можно совершить по льготному проездному билету. Студенты, которым надо ездить не только на учебу, но и на практику, оказываются перед выбором: голодать, пропускать занятия или ходить пешком. «Что делать? Борись за свои права!» — призывает листовка «Обороны»…

Принято считать, что недоброй памяти «закон 122» нарушил лишь права стариков, у которых отобрали льготы. Те, кто критикует монетизацию, как правило, сосредотачивают свой огонь только в этом направлении. Однако ветеранские проблемы — лишь малая часть 122-го закона! Права молодых он нарушает ничуть не меньше. Главным образом — права студентов и аспирантов.

Прежде студенты пользовались льготами на транспорте и могли получать компенсационные выплаты на питание. Для тех, чьи семьи небогаты, это было весьма и весьма существенным подкреплением. Но в правительстве решили, что на данной статье расходов можно и нужно сэкономить. И, не мудрствуя лукаво, записали в законе, что вместо льгот будут предоставлены некие «меры социальной поддержки». Какие? Пусть решают в регионах…

Что могли решить в регионах, у которых центр каждый год целенаправленно отбирает деньги, понять нетрудно. Даже в относительно благополучном Петербурге никаких пособий на питание теперь не платят, месячный единый проездной билет, который раньше стоил 150 рублей, теперь предлагают покупать за 300. Это при стипендии в 400 рублей, которую еще и не все получают.

После массовых акций протеста, прошедших в Питере в начале года, городская администрация была вынуждена пойти на попятную, в том числе и в студенческом вопросе. Студенческие и аспирантские проездные билеты стали продавать по 230 рублей, школьные — за 120 рублей. Ну а как при этом пытались кинуть студентов негосударственных вузов, сказано выше.

«Негосударственники», заметим, стали одной из самых пострадавших от 122-го закона категорий граждан. До монетизации они имели те же льготы, что и студенты государственных вузов. После потеряли эти права, в том числе право на бесплатный (для иногородних студентов) проезд один раз в год к месту жительства и обратно.

И еще одно проявление государственной заботы о молодежи: все тот же 122-й закон отменил за ненадобностью такое понятие, как государственные обязательства по расширению доступа граждан к высшему образованию. А заодно снял запрет на сокращение числа студентов, обучающихся за счет средств федерального бюджета. У кого родители могут платить — пусть получает высшее образование, у кого не могут — обойдется.

Казалось бы, все это должно превратить молодежь в одну из главных протестных сил, поддерживающих оппозиционные партии на выборах. Тем не менее большинство молодых пока что ведет себя по принципу «меня это не касается». Они не ждут от власти ничего хорошего, но и не предпринимают ни малейших усилий, чтобы ее сменить. Они с презрением относятся к кремлевским клонам типа «Идущих вместе» или «Наших», но не ходят ни на какие выборы, считая их карикатурой на демократию и полагая, что от них все равно ничего не зависит.

Что же, от тех, кто не ходит на выборы, действительно ничего не зависит. И от тех, кто ходит, зависит не всегда — масштабы фальсификаций и административного ресурса известны.

Но все же…